История русского шансона
Шрифт:
Современник
Сегодня знакомый тембр Сергея Трофимова звучит на всех радиоволнах. Ему подпевают таксисты, милиционеры и академики, которым вторят дети, студенты и домохозяйки… Его мелодии и стихи узнаваемы моментально, и дело тут не в каком-то суперзвуке или неземном вокале. Все проще и сложнее одновременно — в его песнях слышен голос времени.
«Мои герои — это те, кому я пытаюсь сострадать. Но главный герой — это русский простой мужик, с хитрецой, такой витиеватый весь из себя. Всего в нем поровну — и подлости, и святости… Современник. И от его имени я пою. Иногда — правда, редко — он поет от моего имени… А вообще интереснее брать
70
В материале использованы цитаты разных лет из интервью С. Трофимова отечественным и зарубежным СМИ: «Billboard», «7 дней», «Караван историй», «Playboy», «Viva», «МиМ» и др., а также статьи с официального сайта артиста.
В глубинах Всемирной сети попалась на глаза цитата неизвестного поклонника, увековеченная на музыкальном форуме: «Трофимов как будто бы читает душу народа, точно книгу…» С этими словами трудно спорить, произведения Сергея действительно созвучны современности. И это тот редкий случай, когда созвучие, а порой и злободневность, не означают ширпотреб и халтуру.
Заслуженный артист России Сергей Трофимов. Фото Е. Гиршева
Каждое творчество — зеркало, где возникает на миг или на век отражение, во-первых, окружающего мира, а во-вторых — внутреннего пространства самого автора. Очередность, впрочем, условна.
Сегодня уже можно говорить о том, что Сергею Трофимову удалось создать не одно отражение, но целую мозаику из песен-зеркал, где сострадает, веселится, гримасничает и хмельно грустит русская жизнь.
Еще в начале 2000-х годов известный музыкальный критик Вадим Глебович Гусев (1961–2010) заметил:
«В его песнях много боли, но вся она тщательно скрыта, иногда юмором, иногда просто хулиганством. Он поет почти всегда „от народа“, значительно реже — от себя. Но, в отличие от некоторых, он никогда себя не назначал „петь от лица народа“. Просто так получается. И народ его любит за это — наверное, чувствует, что „по правде“ его жалеет Трофим…»
Большой артист — всегда личность. Исключения, которые нам демонстрирует отечественный шоу-бизнес, только подтверждают аксиому.
В рифмах и ритмах Трофимова слышны переживания, сомнения и озарения, свойственные каждому мыслящему человеку.
При всей известности он умудряется оставаться человеком закрытым, о котором по большому счету мало что известно, хотя песни его на слуху как минимум последние лет пятнадцать.
«На свет я появился в 1966 году, в роддоме на Пролетарке. Детство провел на Самотеке, где жил с мамой, — рассказывает в интервью Сергей Трофимов. — Когда мне исполнилось пять, к нам в детский сад пришли какие-то тетечки с дядечками, устроившие прослушивание
В 13 лет, когда я был в лагере, мне здорово не повезло… Хотелось показать удаль перед девчонками, и я на игре „Зарница“ полез на дерево, где располагалась смотровая площадка. Вышка оказалась плохо закреплена, и я упал с 12-метровой высоты, выставив вперед руки. Удивительно, но, оказавшись на земле, боли я сначала не почувствовал. Она пришла потом — дикая, пронизывающая…
Диагноз — множественные переломы обеих рук… Мне делали операцию за операцией. Врач собирал мне руки ювелирно, как реставратор восстанавливает старинные вазы. На реабилитацию ушли месяцы…
И вот в это время словно плотину прорвало — у меня стали рождаться стихи. Записывать я их не мог и диктовал друзьям. Возможно, не будь этого рокового случая, я стал бы совсем другим».
С раннего детства Сергей знал, что свяжет жизнь с музыкой, причем с музыкой большой, классической. Тяжелейший перелом обеих рук, полученный в тринадцать лет, перечеркнул мечты. Но не зря говорят: «Бог по жизни ведет». И тернистый путь Трофимова к своему слушателю как нельзя красочно иллюстрирует народную мудрость.
Несмотря на травму, он нашел в себе силы закончить обучение в хоровой капелле. Когда же пришло время определяться с институтом, сомнений не было — вуз должен быть музыкальный. Но какому из «храмов науки» отдать предпочтение, оставалось неясным.
Школьным другом Сергея был сын известного советского комика Евгения Моргунова Антон. Однажды с компанией приятелей Трофимов оказался в гостях у Антона. Прирожденный заводила и большой любитель юмора, Сергей несколько часов развлекал друзей анекдотами, шутками и песенками собственного сочинения. Ребята так увлеклись, что не заметили как отворилась дверь и на пороге выросла фигура Моргунова-старшего.
— Молодой человек, — обратился хозяин квартиры к притихшим парням. — Я невольно послушал ваши экспромты… И должен вам сказать, вы — прирожденный артист. Вам нужно учиться. Не думали, чем заняться после школы?
Тогда Сережа откровенно рассказал Евгению Александровичу обо всем. О несчастном случае, о депрессии и сомнениях в выборе жизненного пути.
— Понятно, — кивнул актер. — Знаешь что, я сейчас же позвоню во ВГИК, съезди-ка ты к ним.
Обалдевший, он только кивнул в ответ, и через несколько дней последовал совету. Но во ВГИКе набор к тому времени был закончен, и несостоявшемуся студенту посоветовали отправиться в ГИТИС: «У тебя музыкальное образование. Театральный — это то, что тебе надо!»
В ГИТИСе абитуриент Трофимов произвел должное впечатление: «Все отлично, готовьтесь к вступительным экзаменам, мы не сомневаемся, что вы станете нашим лучшим студентом!». И Сергей взялся за дело: подготовил басню, танец и, чтобы сразить комиссию наповал, решил выучить опереточную партию. Благо соседом по дому был один из ведущих артистов московского Театра оперетты. «Приезжай ко мне на работу, — сказал он. — Мы с тобой подберем материал под твой голос, и все будет в порядке».
— Тебе кого, мальчик? — неприветливо спросил вахтер на служебном входе театра.
Сергей начал было объяснять, как проходившая мимо по коридору театра незнакомая женщина, услышала его и, не обращая внимания на ворчливого старичка, позвала юношу за собой.
— Давай не будем ждать твоего соседа, я сама тебя послушаю.
Упрашивать спеть Трофимова никогда не приходилось, и он с охотой устремился за «доброй тетенькой» (как потом охарактеризовал незнакомку своей маме). За кулисами он показал на что способен и был удостоен самой серьезной похвалы.
— А как зовут-то «тетеньку», ты спросил? — поинтересовалась вечером мама.