История Русской армии
Шрифт:
Катастрофа была бы предотвращена, исполни свой долг фланговые корпуса. Но VI корпус позорно бездействовал, а I корпус действовал с преступной вялостью. Двинутый штабом фронта сборный отряд генерала Сирелиуса занял было 17 августа Нейденбург, но не развил удара, к тому же сильно запоздавшего, и на следующий день отступил.
Совершилось величайшее несчастье нашей военной истории (после Нарвы 1700 года). Наши потери доходят до 100000 человек. Немцы в рекламных целях показали 93000 пленных и 350 орудий, включив сюда погонщиков — крестьян и собственных своих пленных, захваченных было нами и освобожденных. Почти все пленные и трофеи взяты 1-м армейским корпусом генерала Франсуа, которому по справедливости и принадлежит львиная доля в победе.
Следует отметить, что 15 августа испуганный ударами
* * *
Пока 2-я армия генерала Самсонова вступала по частям в роковое для нее сражение, 1-я армия генерала Ренненкампфа готовилась к блокаде Кенигсберга (по настоянию штаба фронта) и ко встрече подходивших из Франции германских корпусов, которые в любой момент могли вырасти перед ее фронтом. Штаб Северо-Западного фронта нумеровал входящие и исходящие, а Ставка грезила о походе на Берлин 1-й армии, переброшенной на левый берег Вислы совместно со вновь образованными 9-й и 10-й армиями.
Реальность разбила мечты. 14 августа генерал Жилинский предписал генералу Ренненкампфу оказать содействие 2-й армии, находившейся в 100 верстах от ее левого фланга, и 15-го утром Ренненкампф двинул IV и II армейские корпуса на выручку Самсонову (XX и III были прикреплены к Кенигсбергу, да и отстояли слишком далеко). Однако уже 16-го генерал Ренненкампф получил известие из штаба фронта о том, что 2-я армия отошла и в содействии больше не нуждается. Командовавший 1-й армией отозвал свои корпуса назад. С легкой руки пресловутого генерала Гофмана{159} заграничную печать обошли нелепые басни о какой-то личной вражде, существовавшей якобы еще с Японской войны между Ренненкампфом и Самсоновым, и что, мол, по этой причине первый не подал помощи второму. Нелепость этих утверждений настолько очевидна, что их нечего и опровергать. В данном случае II и IV корпуса, к счастью, не дошли до поля самсоновского, они могли бы подойти к 19 августа, когда XIII и XV корпусов уже не существовало и наши 4 дивизии были бы зря уничтожены 13 германскими. 1-я кавалерийская дивизия генерала Гурко 18-го заняла Алленштейн, побывав, таким образом, на самом поле сражения, теперь уже безмолвном.
Перед Ставкой и фронтом встал вопрос: что сделать с 1-й армией? Цель похода в Пруссию, казалось, была достигнута: с французского фронта оттянуты значительные силы врага.
Все указывало на необходимость срочного отступательного маневра на государственную границу — на сближение с базами и навстречу подкреплениям. Однако великий князь рассудил иначе. Весь смысл войны Ставка видела во владении территорией и захвате географических объектов. Эта ересь была характерной для всей русской стратегии Мировой войны и вела к тому, что войска крепко пришивались к занимаемому им району. Это ни шагу назад исключало всякий маневр, делало невозможным заблаговременное парированье, приводило в конце концов к разгрому живой силы и, как неизбежное последствие, утрате той территории, для сохранения которой и приказывалось стоять и умирать. Ставка, да и сам Ренненкампф, не желали отступать. 1-я армия расположилась по рекам Дейме и Алле, имея уплотнение на правом фланге, и генерал Жилинский, придя в себя после разгрома Самсонова, указал ей продолжать подготовку блокады Кенигсберга — как будто бы германской армии (вдобавок и победоносной) никогда и не существовало! В 1-ю армию был двинут новосформированный XXVI корпус генерала Гернгросса (53-я и 56-я пехотные дивизии), направленный на правый ее фланг — к Кенигсбергу. В районе Гродно
Тем временем в VIII германскую армию прибыли с запада Гвардейский резервный и 11-й армейский корпуса. Перед Гинденбургом встал вопрос: добить ли остатки 2-й армии ударом на Нижний Нарев и дальше, продвигаясь на юг, выйти в тыл нашим 4-й и 5-й армиям, или обратиться на русскую Неманскую армию и освободить Восточную Пруссию? Германский полководец избрал второе решение более осторожное.
Оставив против 2-й армии ландвер фон дер Гольца (4 дивизии), Гинденбург развернул против 1-й русской армии (имевшей 11,5 пехотных дивизий) 16 пехотных дивизий при двойном перевесе в артиллерии. Людендорф называет это операцией неслыханной смелости — штаб VIII армии считал силы Ренненкампфа равными 24 дивизиям! Сковывая 10 дивизиями русских с фронта, Гинденбург решил нанести удар 6 другими (1-й и 17-й армейские корпуса) в левый фланг Ренненкампфа, удерживавший перешейки Мазурских озер. 25 августа VIII германская армия развернулась для атаки, и в этот день у Бялы правый фланг ее ударной группы опрокинул отряд XXII армейского корпуса, а главные силы навалились на II армейский корпус генерала Слюсаренко.
Бой под Бялой — неудачное боевое крещение финляндских стрелков. Наша сводная бригада была разбита германской дивизией фон Моргена{161} с потерей около 2500 человек и 8 орудий. Штаб 1-й армии, сразу увидя опасность левому флангу, быстрым рокадным движением направил туда с правого фланга XX армейский корпус. 26-го числа сражение разгорелось по всему фронту, на левом фланге достигнув чрезвычайного напряжения. 27 августа 1-я армия, доведенная до 13,5 дивизий, отбивала атаки по всему фронту, но положение на левом фланге, где XX армейский корпус по частям вступал в бой, выручая II корпус, было настолько серьезным, что генерал Ренненкампф решил отступить по всему фронту. Отход удался вполне в XXVI, III и IV корпусах, благополучно оторвавшихся от противника. На левом же фланге XX и II корпуса изнемогали в жестоком бою, своим сопротивлением обеспечивая отход всей армии. Были потеряны Гольдап и Лык.
Удар 6 германских дивизий и 90 батарей приняли наши 3 дивизии (II корпус был усилен 76-й пехотной дивизией) с 20 батареями в бою 26 августа. Наш 169-й пехотный Ново-Трокский полк геройски принял удар всего 1-го германского армейского корпуса. 27 августа Ренненкампф усилил генерала Слюсаренко 72-й пехотной дивизией. В то же время IV армейский корпус, усиленный 57-й пехотной дивизией, успешно контратаковал 11-й германский. 28 августа было самым тяжелым днем. Левый фланг, несмотря на прибытие частей XX армейского корпуса и 54-й пехотной дивизии, понес огромные потери (60 орудий).
29 августа остатки геройских полков генерала Слюсаренко сами перешли в контратаки, и генерал Век-Алиев поддержал их коротким ударом своего IV корпуса, нагнавшим панику на 11-й и 20-й германские корпуса. XX корпус снова захватил Гольдап. 30 августа бились все те же полки — и армия отходила благополучно под их прикрытием. 31-го генерал Ренненкампф получил приказание Жилинского отойти за Неман (2-я армия отводилась за Нарев). Авангард фон Моргена захватил Сувалки. II и XX корпуса отбили неприятельский охват, и 1 сентября вся 1-я армия отошла назад за линию границы, которую ровно за месяц до того перешла с победой…
31 августа у Тильзита погиб 270-й пехотный Гатчинский полк 68-й дивизии с 24 орудиями, который не предупредили об отступлении армии. Строевой рапорт 10 сентября показывает в 13,5 пехотных дивизиях 107000 штыков из штатных 200000, а в артиллерии всей армии 622 орудия из штатного числа 804. Принимая во внимание, что армия с перехода своего в наступление не получала пополнений, мы видим, что потери 1-й армии в пехоте составили 93000, а с личным составом артиллерии и конницы — до 100000 человек и 182 орудия. Вычтя из этого числа потери за Сталлупенен, Гумбиннен и другие бои (25000 человек и 8 орудий), мы получим убыль в сражении с 25 по 31 августа в Мазурских озерах — 75000 человек и 174 орудия{162}. Немцы взяли 29000 пленных и свой урон показали в 14000 человек.