История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 2
Шрифт:
пересказать, и такой хороший, что его нельзя не прочесть.
В некоторых рассказах этого периода уже есть особенно характерная для
Чехова манера, – которую стали потом называть «чеховской».
Самый ранний рассказ, в котором заметна эта манера, – Именины(1887) –
Чехов высоко ценил его, но считал незаконченным и писал Суворину: «…я
охотно просидел бы над Именинамиполгода… Но что мне делать? Начинаю я
рассказ 19 сентября с мыслью, что я обязан кончить его к 5
срок; если просрочу, то обману и останусь без денег. Начало пишу покойно, не
стесняя себя, но в середине я уж начинаю робеть и бояться, чтобы рассказ мой
не вышел длинен… Потому-то начало выходит у меня всегда многообещающее,
точно я роман начал; середина скомканная, робкая, а конец, как в маленьком
рассказе, фейерверочный…». Но в рассказе несомненно присутствует главное,
что характерно для зрелого стиля Чехова. Это «биография» настроения,
нарастающего от банальных уколов жизни, но по существу вызванного
глубинными психологическими или физиологическими причинами (в данном
случае беременностью).
Рассказом Скучная история(1889), можно считать, открывается зрелый
период. Его лейтмотив – одиночество всех и каждого – звучит здесь с
особенной силой. Понять, что именно в России стало называться «чеховским
настроением», можно, прочитав Скучную историю.
Атмосфера рассказа создается глубоким и все растущим разочарованием
главного героя рассказа – профессора – в самом себе и окружающей его жизни,
постепенной утратой веры в свое призвание, постепенным отдалением людей,
связанных всей жизнью, постепенным пониманием абсолютной пошлости и
незначительности близких. Профессор осознает бессмысленность своей жизни,
бездарность (типично чеховское слово) и скуку, его окружающие.
Единственный оставшийся у него друг – Катя, опекуном которой он был
раньше, разочаровавшаяся во всем несостоявшаяся актриса, уже полностью
сломана, раздавлена теми же чувствами. И хотя его нежность к ней подлинная,
и страдает он от тех же причин, что и она, он не может найти слов, не может
приблизиться к ней. Он безнадежно закрыт, и единственное, что может ей
сказать:
– Давай, Катя, завтракать, – говорю я.
– Нет, благодарю, – отвечает она холодно.
Еще одна минута проходит в молчании.
– Не нравится мне Харьков, – говорю я. – Серо уж очень. Какой-то серый
город.
– Да, пожалуй... Некрасивый... Я ненадолго сюда... Мимоездом. Сегодня
же уеду.
– Куда?
– В Крым... то есть на Кавказ.
– Так. Надолго?
–
Катя встает и, холодно улыбнувшись, не глядя на меня, протягивает мне
руку.
57
Мне хочется спросить: «Значит, на похоронах у меня не будешь?» Но она
не глядит на меня, рука у нее холодная, словно чужая. Я молча провожаю ее до
дверей... Вот она вышла от меня, идет по длинному коридору, не оглядываясь.
Она знает, что я гляжу ей вслед, и, вероятно, на повороте оглянется.
Нет, не оглянулась. Черное платье в послед ний раз мелькнуло, затихли
шаги... Прощай, мое сокровище!
Такая минорная концовка повторяется во всех последующих чеховских
рассказах и дает тональность всему его творчеству.
Скучная историяоткрывает череду чеховских зрелых шедевров. Помимо
того, что гений его естественно развивался, у Чехова теперь было больше
времени для работы над каждым рассказом, чем в эпоху Именин. Поэтому его
рассказы, написанные в 90-х гг., почти все без исключения – совершенные
произведения искусства. Нынешняя репутация Чехова основана главным
образом на произведениях этого периода. Главные рассказы, написанные после
1889 г., – это (в хронологическом порядке): Дуэль, Палата № 6(1892); Рассказ
неизвестного человека(1893); Черный монах, Учитель словесности(1894); Три
года, Ариадна, Анна на шее, Дом с мезонином, Моя жизнь(1895); Мужики
(1897); Душечка, Ионыч, Дама с собачкой(1898); Новая дача(1899), На
святках, В овраге(1900). После 1900 г. (в период Трех сестери Вишневого
сада) он написал только два рассказа: Архиерей(1902) и Невеста(1903).
Искусство Чехова считается психологичным, но оно психологично по-