Чтение онлайн

на главную - закладки

Жанры

История русской литературы XIX века. В 3 ч. Ч. 1 (1795—1830)
Шрифт:

Крылов сочинил «басню в басне», когда мораль представляет собой не афористически краткий и энергичный вывод, а пространный рассказ, в котором дается разрешение философского спора — нужны или не нужны науки, нужны или не нужны ученые в государстве:

Однажды «древний царь» впал в «страшное сомненье»: Не более ль вреда, чем пользы, от наук?

Этот вопрос намекал на известное сочинение французского просветителя Руссо, который на предложение Дижонской академии сочинил трактат, отрицательно оценивавший влияние искусств и наук на нравы. Царь в басне не знает, как ему поступить:

То есть, ученым вон из царства убираться,

Или по-прежнему в том царстве оставаться?

Он решил собрать совет. Одни говорили, что «неученье тьма», а наука «к счастию ведет людей».

Другие утверждали,

Что люди от наук лишь только хуже стали...

Здесь опять отражены споры среди просветителей. «Другие» у Крылова явно повторяют мнение Руссо. Сторонники же науки придерживаются

взглядов Вольтера и большинства просветителей. Со стороны Вольтера точка зрения Руссо вызвала особенно яростные нападки. Так или иначе, но советники никак не могут прийти к согласию. Тогда царь собрал ученых и вручил им решение их судьбы. Но и ученые оказались бессильны. Сомнение не оставляло царя и, выйдя однажды в поле, он встретил Пустынника и обратился за советом к нему. Вместо категоричного и однозначного ответа Пустынник рассказал ему «притчу простую». Некогда в Индии жил рыбак и было у него три сына. После смерти отца сыновья задумали жить иначе и кормиться ловлей жемчуга. Но один был ленив и ждал, когда жемчуг выбросит к нему волной. Его уделом стала бедность. Другой «выбирать умел себе по силам глубину, Богатых жемчугов нырял искать ко дну, и жил, всечасно богатея». Третий решил нырнуть в самую пучину, в глубину, которая и стала его могилой.

В басне утверждается, что само просвещение — благо, и тот, кто не ищет истины, обедняет себя и обрекает на невежество и духовную нищету. Другая крайность — дерзкие умы, которые противопоставляют свою гордыню реальному положению вещей и действуют по личному произволу. Иначе говоря, своеволие человеческой мысли искажает понятие о просвещении, науке и оборачивается «безумием», гибельным для самого гордеца и для других людей. Басня направлена против «дерзких умов», ввергающих человечество в пучину насилия, бедствий и зла. Нет сомнения, что Крылов держал а памяти послереволюционную историю Франции. Но басня Крылова заключает в себе и более широкий смысл: она осуждает всякий «дерзкий ум», не считающийся с реальностью. Крылов прав, когда он порицает умозрительные теории. Он прав и в том случае, когда некий «дерзкий ум» навязывает свою волю народам, презирая их. Крылов убежден, что любое насилие становится в конечном итоге злом. Отсюда было недалеко до того, чтобы всякую теорию, зовущую к новым, более совершенным общественным отношениям, объявить ложной и абстрактной. К чести Крылова, он такого шага не сделал. Он снял просвещение с недосягаемого пьедестала, на который его поставили блестящие мыслители XVIII в., и установил над ними контроль повседневной жизни, позволивший защитить полезную науку от бесполезных умствований.

В итоге своих размышлений Крылов отверг «головные» теории и увлекающиеся ими «дерзкие» умы. Тем самым он держится эволюционных взглядов на историю. Но это только одна сторона медали.

Н.И. Гнедич оставил в записной книжке любопытную запись: «Есть люди (и таков мой почтенный сосед), которые, не имея понятия о лучшем состоянии общества или правительства, с гордостью утверждают, что иначе и быть не может. Они согласны в том, убеждаясь очевидностями, что существующий порядок соединен с большим злом, но утешают себя мыслию, что другой порядок невозможен...» 63 Под «почтенным соседом» Гнедич, скорее всего, подразумевал Крылова. Судя по записи, между Гнедичем и Крыловым не однажды заходили разговоры о «существующем порядке». Крылов, следует из слов Гнедича, соглашался, что пребывающий в России режим «соединен с большим злом». Иначе говоря, он относился к нему весьма критически, не принимая социальных и нравственных язв. Гнедич был, возможно, не совсем точен, утверждая, будто у Крылова нет «понятия о лучшем состоянии общества или правительства». Такое понятие у Крылова, несомненно, было, потому что иначе исчез бы желаемый идеал, на котором Крылов основывал свой смех. Но слова «не имея понятия о лучшем состоянии общества и правительства» могут значить и другое: в точности неизвестно, каково это «лучшее состояние общества и правительства», т. е. нельзя пускаться в плавание, не зная, чего именно хочешь достичь и не сообразуясь с подстерегающими опасностями. Благие пожелания могут обернуться еще худшей бедой.

Слова «другой порядок невозможен», по-видимому, надо понимать в том смысле, что сложившееся социальное устройство — закономерный результат исторического развития и что насильственное изменение социально-общественных условий — бесплодная иллюзия, чреватая еще большим злом.

В басне «Водолазы» Крылов явно склоняется к «средней» точке зрения:

Другой,

Трудов ни мало не жалея,

И выбирать умея Себе по силе глубину,

Богатых жемчугов нырял искать по дну,

И жил, всечасно богатея.

Она спрятана между двумя «крайностями» — «ленью» и «безумством». Один из братьев не напрягает усилий, другой дерзко бросает вызов стихии, превышающей его личные способности. Следовательно, для Крылова могущество людей в мире отнюдь не безгранично. Человек должен соразмерять свои силы, если хочет благосклонности природы и желает без ущерба для себя пользоваться ее дарами. Также обстоит дело и с социальным порядком. Покорно доверяться течению

жизни означает духовную смерть, а в гордыне ломать по своей воле установившиеся отношения равносильно неминуемой гибели. Но в таком случае во всей остроте вставал вопрос: что делать со злом? Сидеть ли сложа руки и спокойно созерцать, как несправедливый строй творит новые и новые беззакония, или противодействовать им? Крылов не может принять сопряженное с режимом и неотделимое от него зло и надеется на постепенное его изживание, обнажая порок и преследуя его смехом. Баснописец далек от того, чтобы с порога отвергать всякое преобразование только потому, что оно преобразование. Он не приемлет насильственных мер устранения социальных условий, но нигде не отрицает пользы движения. Во имя развития и надобен смех над пустотой, ленью, косностью и догматизмом. Так Крылов становится непримиримым врагом застоя, общественного и нравственного равнодушия.

В басне «Пруд и Река» Пруд хвастается своим нетрудовым беззаботным житьем.

...я в илистых и мягких берегах,

Как барыня в пуховиках,

Лежу и в неге и в покое...

Он нарисован Крыловым беспечным философом, с презрением созерцающим «суету мирскую». В басне осуждаются даровитые люди, которые, по словам Гоголя, дали «задремать своим способностям». Но басня имеет и более обобщенный смысл: Пруд лишен движения, Река не прекращает течения. Следовательно, закон жизни, по Крылову, состоит не в рутине, а в постоянной, неостановимой деятельности, притом приносящей пользу обществу.

В басне «Камень и Червяк» изображен Камень, скрывающий под скромностью вековую лень. Он обижается на дождик, который прошумел «часа два-три», но который все встретили с радостью. Камень недоволен.

Под видом Камня выведена знатная особа, занимающая высокую должность, но негодная к плодотворному и энергичному ее исполнению. Она кичится положением, длительным сроком службы и, ссылаясь на внешние обстоятельства, оставляет в стороне существо дела. Но как бы то ни было, в неподвижно лежащем Камне нет никакого «проку», тогда как «дождик» принес пользу. Крылов высмеивает бездеятельность, лень, апатию, неспособность к труду, подменяемые разговорами о мнимых заслугах. С его точки зрения, жизнь — это не застой, а движение. Не случайно одно из самых употребительных понятий в баснях Крылова — дело. Всем хороши незадачливые Музыканты — «в рот хмельного не берут», «с прекрасным поведеньем», но петь не умеют. Знаменит и Механики мудрец («Ларчик»), а открыть ларчик, как ни старался, не мог. Посрамлена Щука, взявшаяся ловить мышей («Щука и Кот»), высмеяны участники квартета, не могут добиться согласия Лебедь, Щука и Рак, «без умолку» трещит о своих делах Бочка («Две Бочки»), а пользы от нее нет. Крылов разнообразно изображает пустопорожнюю деятельность, всевозможные увертки своих персонажей от подлинного дела и неспособность к нему или неумение. Мерилом деятельности персонажей в баснях становится реальное дело. Так выясняется другая крайность, которую Крылов отрицает, — застой, рутина, лень. На одном полюсе оказываются «дерзкие безумцы», «мнимые мудрецы», ложные философы, которые наносят вред своим нежизненным суемудрием, а с другой — неподвижные, закосневшие Камни и покрытые тиной Пруды. Отсюда — позиция Крылова, заключающаяся в постепенном изменении и совершенствовании жизнью. Он понимает, что течение истории неостановимо, что жизнь не может застыть на месте, что, наконец, двигателем жизни является «дело», настойчивый, упорный труд. В основе исторического развития лежит совокупная деятельность людей, великих и малых, всего народа. Эта деятельность осуществляется не ради «головных» теорий, часто несбыточных или даже гибельных, а во имя самой жизни.

Крылов пришел к выводу, что рационально, посредством разума, понять историю нельзя, ибо неизвестно, какой смысл заключен в совокупной деятельности людей и какую цель она преследует, а также почему совершается именно таким, а не иным путем.

В басне «Крестьянин и Лошадь» молодая Лошадь возмущается поведением Крестьянина и ворчит, зачем, безумный, он изрыл целое поле и попусту бросал в него овес. Но, засеяв поле и собрав урожай, Крестьянин накормил ту же Лошадь. Мораль басни гласит:

Не так ли дерзко человек

О воле судит Провиденья.

В безумной слепоте своей.

Не ведая его ни цели, ни путей?

Если, однако, человек лишен возможности, как думал Крылов, отыскать Разум истории, ее смысл, то ничто не мешает ему оценить создающиеся в результате деятельности людей социальные отношения и саму эту деятельность с точки зрения ее нравственных итогов. Отсюда следует, что русская государственность («порядок») — явление исторически закономерное. Поэтому переданное Гнедичем выражение Крылова «другой порядок невозможен» надо понимать не только как отрицание насильственных, революционных перемен, но и в качестве исторически возникшей необходимости, с которой нельзя не считаться. Русское государство возникло не вследствие того, что народ был непросвещен и дал себя обвести, и не потому, что история преследовала какую-то неразумную цель или хитрые лукавцы сознательно направили ход жизни в сторону зла. Крылов отводит эти причины и сосредоточивается на нравственных следствиях закономерно сложившегося несправедливого социального строя.

Поделиться:
Популярные книги

Хозяйка дома на холме

Скор Элен
1. Хозяйка своей судьбы
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
Хозяйка дома на холме

Удобная жена

Волкова Виктория Борисовна
Любовные романы:
современные любовные романы
5.00
рейтинг книги
Удобная жена

Первый пользователь. Книга 3

Сластин Артем
3. Первый пользователь
Фантастика:
боевая фантастика
рпг
5.00
рейтинг книги
Первый пользователь. Книга 3

Усадьба леди Анны

Ром Полина
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
Усадьба леди Анны

Возвышение Меркурия. Книга 5

Кронос Александр
5. Меркурий
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Возвышение Меркурия. Книга 5

Любовь Носорога

Зайцева Мария
Любовные романы:
современные любовные романы
9.11
рейтинг книги
Любовь Носорога

Идеальный мир для Лекаря 18

Сапфир Олег
18. Лекарь
Фантастика:
юмористическое фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Лекаря 18

СД. Том 17

Клеванский Кирилл Сергеевич
17. Сердце дракона
Фантастика:
боевая фантастика
6.70
рейтинг книги
СД. Том 17

Сердце Дракона. Двадцатый том. Часть 2

Клеванский Кирилл Сергеевич
Сердце дракона
Фантастика:
фэнтези
5.00
рейтинг книги
Сердце Дракона. Двадцатый том. Часть 2

Жена по ошибке

Ардова Алиса
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
7.71
рейтинг книги
Жена по ошибке

На границе империй. Том 7. Часть 3

INDIGO
9. Фортуна дама переменчивая
Фантастика:
космическая фантастика
попаданцы
5.40
рейтинг книги
На границе империй. Том 7. Часть 3

(Не)нужная жена дракона

Углицкая Алина
5. Хроники Драконьей империи
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
6.89
рейтинг книги
(Не)нужная жена дракона

Попаданка в деле, или Ваш любимый доктор

Марей Соня
1. Попаданка в деле, или Ваш любимый доктор
Фантастика:
фэнтези
5.50
рейтинг книги
Попаданка в деле, или Ваш любимый доктор

Наследник Четырех

Вяч Павел
5. Игра топа
Фантастика:
героическая фантастика
рпг
6.75
рейтинг книги
Наследник Четырех