История с продолжением
Шрифт:
– Сейчас больно? – каменное выражение на её лице таяло – Лена не умела злиться, просто по натуре своей она была такова. – Сделать?
– Пока терпимо… я могу пока так…
– Не надо. Зачем? Я хочу помочь тебе, и это единственное, что я смогла придумать.
Он не ответил. Всё, что можно, он уже сказал. И даже что нельзя было говорить – тоже.
Пули взрывали сухую землю у его ног, выстрелы не смолкали. Он бежал так быстро, как только умел, но они в секунду догнали его на “Жигулях”. Выскочив на проспект, он огляделся. Лина не было. Это был конец. Ему на секунду
– Думаете, возьмёте? Не выйдет!
…Автобус он заметил уже давно. Обыкновенный жёлтый “Икарус”. Первой мыслью его было: “Бедный рыжий…” а затем – множество мыслей, в одно мгновенье – что Арти не простит ему этой смерти, что сейчас будет очень больно, и что иначе произойти уже не может.
Автобус надвигался неимоверно быстро и был уже совсем близко. Пятый разглядел искажённое ужасом, бледное лицо шофёра, а за его спиной, на стенке кабины – фотографию молодой красивой женщины с печальными глазами и неразборчивую надпись внизу.
Удар был страшен. Последнее, что Пятый услышал, был хруст ломающихся костей, его костей. Он почувствовал жуткую боль, рванувшуюся из его существа – и мир провалился в темноту. Потом мир на секунду всплыл и Пятый, сквозь заливающую глаза кровь, увидел Лина. Пятый попытался сказать ему, что уходит, что просит прощения, не замечая, что говорит не по-русски. А потом…
Он не помнил, что было потом. Ему не рассказали. Дни, проведённые в больнице, он помнил смутно, но вот время, пока он жил, или существовал, дома у Лены… Они отпечатались в памяти, словно выжженные раскалённым железом и он мог сказать, что было в тот или иной день, и не ошибиться ни на йоту. Это было страшно – так, с такой предельной ясностью, помнить свои последние дни. Реальность и сон смешались в какой-то непередаваемый, непрерывный кошмар и он временами не мог понять – спит ли он сейчас? Или нет?… Боль, укол, сон… до бесконечности…
Жить оставалось совсем немного. Он это знал и раньше. Теперь это поняли те, кто, не совсем по своей воле, правда, находились рядом с ним. Смерти он не боялся. Единственным стимулом к жизни был материал, который необходимо было переправить на Окист. Он ждал. Просто ждал.
Беспокойство не оставляло его весь долгий день. Он на автомате перетаскивал ящики, ставил на тормоз тележку, руководил погрузкой – а сам всё время прислушивался к тому, что происходило в коридоре. Беспокойство. Нет, не страх, а тревога и ощущение того, что сегодня что-то может произойти. И даже не только может, а уже происходит. Во время получасового отдыха Пятый успел спросить Лина – не чувствует ли тот такой же тревоги, но Лин в ответ лишь устало пожал плечами.
На исходе пятнадцатого часа он услышал в коридоре какую-то возню, потом – вскрикнула Лена, и он понял. С размаху швырнув свой ящик под ноги Коле, он рванул в коридор. Пятому показалось, что он уже заранее знал, что там можно будет увидеть.
Трое надсмотрщиков
– Ты что делаешь, сволочь?! – крикнул тот, но тут же получил удар по лицу, да такой, что отлетел к противоположной стене.
Лена стояла очень прямо, приживая к груди порванную рубашку. Лицо её испуганно вытянулось, глаза налились слезами, губы дрожали.
– Беги! – крикнул ей Пятый. Он уже слышал, как открываются двери залов, и надсмотрщики, заинтересовавшиеся шумом и криками в коридоре, идут к ним. – Вон отсюда, скорее!
– Но…
– Вон! Быстро, Лена! Там, наверху, есть такая красная кнопка, блокиратор. Её нужно нажать, поняла! Да беги же ты, дура!…
– Пятый, а ты…
– Скорее!
В коридор выскочил Лин. Он мгновенно сообразил, что произошло, подбежал к Лене, схватил её за руку, потянул за собой.
– Рыжий, выведи её, быстро! Они сейчас все тут будут! Я задержу…
И Лена послушалась. Она побежала вслед за Лином вверх по лестнице. Когда они поднялись, Лена подскочила к щиту, что был на стене, и со всей силы надавила на большую красную кнопку. Внизу дружно лязгнули автоматические замки.
– Ты что сделала? – омертвевшими губами спросил Лин, подходя к ней вплотную. – Зачем?
– Он сказал… – всхлипнула Лена.
– О, Боже… Теперь мы три часа не сможем попасть вниз, пока не сработает отбой… Ой, Лена, что же ты наделала!… – Лин подошёл к закрывшейся двери и с размаху стукнул по ней кулаком. – Надеюсь, его за эти три часа убить не успеют… Пойдём, скажем Валентине.
Валентина отреагировала на происшедшее так, как и следовало ожидать.
– Я так и знала, что этим кончится. Лена, нельзя слушать всё, что тебе говорят, но что уж теперь… Лин, он со сколькими там успел поссориться?
– Положил троих. Да, по-моему, он и дальше собирался драться… чтобы дать нам время выйти.
– Андрей, естественно, там. Лучше некуда. Ладно, ждём. Лин, как смена?
– Так себе, – подумав, ответил тот.
– Понятно. Проверьте пока, что там у меня в чемодане есть, чего нет, а я схожу, позвоню, про это всё дело расскажу. Пусть Лукич решает, что дальше.
Спускались вниз чуть ли не бегом. Лене показалось, что она за эти три часа сойдёт с ума – так ей было страшно. Она уже представляла себе самое худшее, то, чего боялась больше всего. Валентина и Лин её скепсиса в полной мере не разделяли, хотя тоже опасались. Но другого.
– Убить – это они вряд ли смогут, а вот покалечить – запросто, – сказала Валентина, пока они быстро шли к нужному залу. – И народу много сегодня, как нарочно… Коля, где Пятый? – спросила она, заходя в зал.
– Его в девятую увели, – ответил тот. Отошёл от тележки, на которую “рабочие” только что закончили укладывать грузы. – Только ходить не советую.
– Почему? – спросила Валентина.
– Убьют, – пожал плечами тот. – В смысле не вас, а его.
– Ладно, разберёмся, – процедила сквозь зубы Валентина.