История Саудовской Аравии

Васильев Алексей

В результате военных поражений отпал важнейший источник доходов правящего класса – военное ограбление побежденных. Тем с большей беспощадностью турецкие паши и чиновники грабили трудовое население империи, прежде всего крестьян. Разорение сельского хозяйства, основы экономики Османской империи, шло быстрыми темпами. Непосильные, хищнические поборы и налоги, выколачиваемые через откупную систему, подрывали основу даже простого воспроизводства. Деревни пустели. Под «мертвыми» землями находилась значительная часть земельного фонда империи. Грабежи, вымогательства разоряли и городское население¹²⁴.

Ни жизнь, ни собственность в Османской империи не были гарантированы. Султан,

провинциальные правители и более мелкие феодалы и чиновники часто казнили людей только для того, чтобы затем конфисковать их имущество. Лишь богословы пользовались личной безопасностью и неприкосновенностью собственности. Чтобы избежать конфискации, разоряющиеся ленники и мелкие собственники передавали в вакфы свои угодья и дома и пользовались ими на правах аренды.

Провинции Османской империи приобретали все большую самостоятельность, оказывались во власти полунезависимых хищных группировок. Неудивительно, что в этих условиях Порта теряла реальную власть и над аравийскими территориями.

Мекканские шерифы вели себя все более самостоятельно и все меньше считались с турками. Титул джиддинского паши султаны давали лицам, которые чаще всего не появлялись в Хиджазе. Все большую долю доходов от джиддинской таможни забирали себе мекканские шерифы. Кочевые племена господствовали и на путях паломников. Устойчивость позиций Порты в Хиджазе в те годы определялась не ее военным могуществом, а, скорее, заинтересованностью хиджазской знати и всего населения в доходах от паломников, главным образом из Османской империи, и в богатых подарках турецких султанов¹²⁵. Что касается Йемена, то вскоре после турецкого завоевания, в первой половине XVII в., он добился и формальной, и фактической независимости.

В 70-х гг. XVII в. некий Баррак, шейх одного из подразделений племени бану халид, объединил все племя, изгнал небольшие турецкие отряды из оазисов Эль-Хасы и оградил Восточную Аравию даже от призрачного турецкого контроля¹²⁶. Бану халид начали совершать эпизодические набеги в сторону Ирака.

Уменьшение иностранного вмешательства в дела Аравии проявилось и в постепенном ослаблении позиций Португалии на побережье Персидского залива. В середине XVII в. португальцы были изгнаны из Омана, который они захватили в XVI в. Что касается англичан и французов, то их попытки колониальной экспансии в Аравии относятся больше ко второй половине XVIII в. Вторжения персов в прибрежные города Восточной Аравии в начале XVIII в. производились лишь спорадически и не привели к их прочному закреплению в этом районе полуострова.

Ко времени появления ваххабизма Аравия на несколько десятилетий в значительной мере оказалась предоставленной самой себе.

Неджд, Хиджаз и Эль-Хаса в первой половине XVIII в.

Центральная Аравия в XVII – начале XVIII в. подверглась нашествиям восточных и западных соседей, хотя это не исключало отдельных успешных рейдов недждийских кочевых племен на оазисы и племена Хиджаза и Эль-Хасы. Хиджазцы нападали почти на все провинции Неджда, в первую очередь на Касим, а также на кочевников Центральной Аравии – аназа, мутайр, зафир. Некоторые центральноаравийские племена и оазисы платили дань правителям Мекки. Ибн Бишр называет отдельных лиц из правящей аристократии Хиджаза шерифами Неджда¹²⁷. По мнению Г. Филби, это служит доказательством стремления мекканских шерифов обосновать свои притязания на внутренние области Аравии¹²⁸.

В начале XVIII в. экономическое положение Хиджаза ухудшилось.

В результате страшного голода Мекка обезлюдела¹²⁹. Борьба за власть, внутренние

неурядицы в ней усилились настолько, что рейды во внутренние районы Аравии стали хиджазцам не по силам. Последние крупные походы на Неджд были предприняты в середине 20-х гг. XVIII в.¹³⁰ Затем на несколько десятилетий вмешательство хиджазцев в дела Центральной Аравии прекратилось.

Шейх бану халид Баррак после установления господства над Восточной Аравией начал набеги на бедуинов, кочевавших между Эль-Хасой и Недждом, а затем и на Неджд. Его наследники продолжали экспансию. Набегам хасцев подвергались Эль-Хардж, Судайр, Садик, Арид. Бану халид и присоединенные к ним племена Эль-Хасы стали могущественными участниками в борьбе за влияние в Неджде, за долю в грабеже его населения. Иногда они вступали в союз с некоторыми центральноаравийскими оазисами, городами, кочевыми племенами.

В 1722/23 г. умер вождь бану халид Саадун ибн Арайар¹³¹. Среди племенной верхушки началась междоусобная борьба, которая, хотя и не привела к распаду объединения, значительно ослабила его.

Крупных объединений, которые бы играли роль доминирующей силы, в Неджде не было. Отдельные оазисы и племена бедуинов сохраняли самостоятельность. Даже оазисы-города Аяйна, Эд-Диръия, Эр-Рияд, которым суждено было сыграть важную роль в борьбе за гегемонию в Неджде, вряд ли поднимались над средним уровнем. Их преимущество заключалось в том, что все они были расположены в районе Арида, центральной провинции Неджда, где скрещивались торговые пути. Но одного лишь выгодного географического положения было мало, чтобы именно они могли стать центром всенедждийского, а тем более всеаравийского объединения. У них были соперники в Касиме, Эль-Хардже, Джебель-Шаммаре.

Вряд ли можно согласиться с Г. Филби, утверждавшим, что уже в начале XVIII в. Эд-Диръия была одним из претендентов на господство не только в Неджде, но и во всей Аравии¹³². В Неджде «не было сильного вождя, который бы обуздывал угнетателя и помогал угнетенному, – писал автор „Блеска метеора“. – Но каждый из эмиров был независимым правителем в своем селении… А бедуины в то время были рассеянными племенами. В племенах правительством был шейх… В одном племени были мелкие шейхи, которые могли противоречить крупным шейхам… Жители городов из населения Неджда постоянно воевали друг с другом»¹³³.

Положение в центральной части Неджда в первые десятилетия XVIII в. характеризовалось равновесием сил между основными противниками. Эд-Диръия только-только выходила из периода внутренней неустойчивости, смут и борьбы за власть внутри правящей знати. Убийства и предательства следовали одно за другим, пока, наконец, во втором десятилетии эмиром оазиса не стал Сауд ибн Мухаммед ибн Микрин, основатель династии Саудидов. Некоторые Саудиды считают себя выходцами из племени бануханифа. Другие возводят свою генеалогию к самому многочисленному и могущественному племени Центральной и Северной Аравии – аназа¹³⁴.

Правление Сауда было недолгим. В июне 1725 г. он умер¹³⁵, и после его смерти верховенство в оазисе отчаянно оспаривали несколько соперников. Их борьба сопровождалась взаимным предательством и убийствами. Наконец место Сауда занял его двоюродный брат Зайд¹³⁶.

Правители Аяйны в те годы были заняты войной с соседями – Манфухой и Садиком, а также с окрестными племенами бедуинов. Военные действия не выходили за рамки рейдов местного значения. В 1725/26 г. Аяйну опустошила эпидемия холеры¹³⁷. Удар, постигший ее, оказался настолько тяжелым, что она на многие годы отказалась от борьбы за преобладание в Центральном Неджде.