История шпионажа
Шрифт:
Нами разработана следующая модель для установления контактов с Ковалевым:
Наш агент: „Вам привет из Москвы от Владимира Павловича“.
Ковалев: „Как его успехи в учебе?“
Агент: „Хорошо“. Затем он называет свое имя».
Подобной централизации не найти в ЦРУ. Однако и в этой организации полномочия не слишком широки, и любое важное мероприятие обязательно контролируется из Вашингтона. Когда в 1954 году в Западном Берлине сдался властям капитан КГБ Николай Хохлов, к нему было отправлено несколько высокопоставленных офицеров ЦРУ. В 1953 году Аллен Даллес отправился в Швейцарские
Письма, обнародованные в Австралии, также давали возможность увидеть результат работы советской разведки. Центр особенно сильно нуждался в информации об австралийцах, которые сочувствовали Советскому Союзу. Подобные доклады должны были быть как можно более полными — описывать происхождение человека, его интересы, занятия, странности и слабости. Агенты так сильно хотели угодить Центру, что, по замечанию членов комиссии, их доклады «были смесью фактов, лжи и грязи».
Часть докладов, попавших в руки комиссии, оказалась настолько скандальной, что никогда не была обнародована. Один из подобных документов был подготовлен Ферганом О’Салливаном (кличка «Земляк»), который описал 45 журналистов. Сделал он это в 1951 году, когда работал в редакции «Морнинг геральд».
Доклад включал в себя следующие пункты:
«Религия человека — католик он или протестант, радикал или консерватор, правый или левый лейборист, пьет ли он, любит ли он поговорить, каково его финансовое положение, семейное положение, количество детей». Об одном из журналистов О'Салливан говорил: «Католик, возможно, работает на органы безопасности». Другого он описывал так: «Говорят, что он агент секретной полиции».
Данные О’Салливана обрабатывались и передавались в Центр, пройдя перед этим обработку легальной сети. В итоге человек, которого О’Салливан описывал как возможного агента полиции, в докладе становился «реакционным, наглым, распущенным. Он находится в тесном контакте с… Он сотрудничает с контрразведкой, возможно, возглавляет группу контрразведчиков, работающих в прессе. Иногда испытывает финансовые затруднения».
Другой доклад, состоявший из 37 страниц, был передан советскому посольству в мае 1953 года журналистом Рупертом Локвудом (кличка «Ворон»). Комиссия отмечала, что «среди прочих данных этот документ содержит характеристики большого количества людей — политиков, журналистов, предпринимателей. Многие доклады грубы и дискредитируют людей, часть из них устарела, потому что описываемые люди уже умерли».
Разведывательные службы признают, что необработанные доклады очень часто дискредитируют людей и не заслуживают доверия. Доклады ФБР, которые были обнаружены у Джудит Коплон во время ее ареста, не очень сильно отличаются от тех, которые отправлялись в Москву из Австралии. Во многих случаях они просто взаимозаменяемы.
Советская разведка создавала свою «смесь фактов, лжи и грязи» в течение сорока лет и, говорят, имеет в результате этого самую большую картотеку в мире. Дела собирались с помощью коммунистических партий более чем 50 стран мира, сетью агентов, работавших параллельно с партиями, а также путем обработки другой информации, как это было с документами немецкого абвера, захваченными СССР в 1945 году. Чтобы хоть как-то сравняться с этой системой, ЦРУ приходится использовать самые современные средства записи и хранения информации. В 1960 году Комиссия сената по правительственным операциям отмечала, что в ЦРУ «используется самая всесторонняя информационная система в мире».
Она состоит из более чем 40 миллионов перфокарт, а компьютерные системы могут переводить русский текст на английский язык со скоростью 30 тысяч слов в час. Новые системы, как
Результаты деятельности ЦРУ так же запутанны, как и результаты КГБ. Генерал Уолтер Беделл Смит объяснил механизм отсеивания бесполезной информации от той, которая может повлиять на политику: «Существует два вида оценки данных разведки. Первый — оценка источника, предоставившего информацию, и надежности самой информации. Эта оценка дается людьми, которые зашифровывают информацию, и я сам не знаю, кто ее источник, потому что это делается на уровне шифров. Возьмем, например, этот разговор: в ЦРУ он мог бы быть передан с кодом X-100, что означало бы, что информация дана высокопоставленным лицом и это не официальный документ. Только сам источник и человек, который получил эту информацию, знают, кто ее передал и какой пост занимает этот человек.
Второй вид оценки — обработка всей информации, попадающей в правительство. На этом этапе вычленяются данные, которые могут сообщить нам о намерениях противника. Эта обработка осуществляется комитетом, состоящим из руководителей всех разведывательных структур правительства, находящихся под моим контролем».
Аллен Даллес однажды говорил, что хочет написать книгу об основных провалах и успехах разведывательных организаций мира. «Можно начать с троянского коня в 1200 году до н. э., когда никто не послушал Кассандру, и неудачной кампании Афин против Сиракуз. К современным провалам можно отнести просчеты кайзера в 1914 году, Гитлера во Второй мировой войне, нашу собственную неподготовленность к атаке на Пёрл-Харбор.
Говоря об успехах шпионов, отмечаем библейские времена, затем удачную расшифровку британской разведкой телеграммы Циммермана в 1917 году, участие американской разведки в победе в битве при Мидуэй».
В последней главе этой гипотетической книги Даллес мог бы описать успехи и провалы собственной организации. Подвигом, который был бы под стать расшифровке телеграммы Циммермана, можно назвать похищение секретного доклада Хрущева о культе личности Сталина, который он сделал на XX съезде партии. Съезд проходил с 14 по 25 февраля 1956 года. Речь, похищенная агентом ЦРУ в Польше, была напечатана Государственным департаментом 4 июня. Гюнтер Ноллау писал, что за публикацией речи «последовала такая волна обсуждения, какой еще не было в тридцатилетней истории большевизма».
Эта речь осуждала Сталина и содержала в себе образцы юмора Хрущева. Он, в частности, говорил: «В то время я часто разговаривал с Булганиным. Однажды мы ехали с ним в автомобиле и он сказал: „Бывает, что человек идет к Сталину по его приглашению как друг. А пока он разговаривает с ним, он не знает, куда пойдет из Кремля — домой или в тюрьму“».
Хрущев был буквально взбешен, когда обнаружилась эта утечка. Вскоре после этого издатель газеты «Нью-Йорк таймс» спросил его, был ли текст Госдепартамента подлинным. Хрущев сердито ответил: «Я не знаю, что Вы имеете в виду, говоря о моей речи. Появился какой-то текст, который скорее всего сочинила американская разведка. Этот издательский дом, который контролирует Даллес, не пользуется у нас высокой репутацией. Мне все равно, что он издает».
Но сам Хрущев признал, что этот текст был довольно точным. Однако выступая на съезде писателей в 1959 году, он «удивлялся»: «Неужели нас кто-то заставлял говорить на XX съезде о культе личности?»
Среди других успешных действий ЦРУ находим: прогнозы англо-французской агрессии в районе Суэцкого канала в 1956 году, хотя Джон Фостер Даллес отрицал то, что США знали об этих планах; почти удачные прогнозы восстаний в Венгрии и Польше в 1956 году (ЦРУ ошиблось только в том, что полагало, будто волнения начнутся сначала в Польше); восстание 1958 года в Алжире, которое привело к власти во Франции генерала де Голля; информация о запусках СССР искусственных спутников Земли, за исключением самого первого.