История сыска в России, кн.1
Шрифт:
В делах охранного отделения имеется агентурная записка за 1914 год, из которой узнаём, что товарищ Маракушев виделся с товарищем Георгием и беседовал с ним о важных партийных делах. Маракушев – видный социал-демократ «примиренческого» течения, а Георгий – «ленинец». Оба – особо доверенные лица, облечённые полномочиями вести этот разговор.
"Маракушев передал, – сообщает в своём доносе Босяк, – что сегодня он виделся с членом областного бюро центрального промышленного района Георгием, с которым беседовал относительно положения дел в партии и о возможной в будущем совместной работе. Разговор носил чисто академический характер и вёлся весьма миролюбивым тоном.
Георгий всё время доказывал Маракушеву, что никаких разногласий между ними – «ленинцами» и «примиренцами» – нет и быть не может. Маракушев указал Георгию, что они, «примиренцы», объединяют как большевиков, так и меньшевиков-партийцев и никогда не откажутся от совместной с ними, т. е. меньшевиками-партийцами, работы – это одно; другое же, что они считают действия Ленина узурпаторскими и ни в коем случае не согласятся признать созданный им, Лениным, центральный комитет за партийный центр.
Георгий принципиально соглашался с Маракушевым и только настаивал, что созыв общепартийной конференции хотя и очень желателен, но трудно выполним в настоящее время по полицейским соображениям, время же уходит, и ждать созыва конференции нельзя, а нужно теперь же, не ссорясь из-за пустяков, начать работать вместе.
Георгий предлагает работу повести так: они, «ленинцы», отдадут «примиренцам» все свои связи по Москве, где таковые имеются в лефортовском, замоскворецком, пресне-хамовническом и бутырском районах, а «примиренцы» должны передать «ленинцам» свои связи в области; местный же руководящий центр образовать из представителей обеих групп.
Маракушев был немало удивлён, что представитель «ленинцев» так «примиренчески» настроен, и вынес убеждение, что «ленинцы» получили слишком преувеличенные сведения о связях и работе «партийцев».
Так излагает секретный
Георгий – всё тот же Романов. Два провокатора, не зная о службе в «охранке» друг друга, с академической серьёзностью обсуждают важнейшие партийные вопросы.
По документам «охранки» можно установить, что отнюдь не редки были партийные организации и группы, весьма конспиративного характера, где 50 – 75 процентов членов составляли сотрудники охранного отделения.
Бывали случаи, когда все сношения партии с заграницей велись исключительно через сотрудника «охранки», он являлся единственным звеном, связывавшим заграничный центр с местными организациями: через него шли транспорты литературы, а подчас и оружия.
Как известно, в январе 1912 года по инициативе Ленина и его единомышленников была созвана Всероссийская конференция партии социал-демократов. Как и при каких условиях она собиралась, видно из того, что охранное отделение было в точности осведомлено о выборах на конференцию, и сам Департамент полиции принял при этом вполне определённую позицию. Не препятствуя самому созыву конференции, департамент принял все меры к тому, чтобы на неё попали исключительно представители большевистского толка, арестовывая членов всех других фракций. Видимо, тактика Ленина не расходилась с намерениями департамента, ибо все командированные Лениным лица свободно разъезжали по России с ведома «охранки»; не менее шести агентов принимали самое живое участие в созыве ленинской конференции. Больше того, при выборах в Государственную думу кандидат большевиков и кандидат охранного отделения являли собою одно и то же лицо. Совместными усилиями социал-демократов и «охранки» кандидат в Думу прошёл, и начальник Московской «охранки» телеграфно поздравил «с блестящим успехом» своё непосредственное руководство – Департамент полиции. Этим избранником был Р.Малиновский.
Секретный сотрудник представлял в «охранку» подробный отчёт о своей работе в форме словесного доклада, который тут же записывался чиновником под его диктовку, и получалось то, что носило название «агентурной записки». Эти записки обдумывались в тиши рабочего кабинета, сведения для них собирались и улавливались сотрудником везде, при всяких обстоятельствах. Так, в одном из обширнейших томов с агентурными записками по партии «Народной свободы» обнаруживаем записку секретного сотрудника Лизы следующего содержания:
"Во время похорон проф. Шершеневича в группе следовавших за гробом представителей партии кадетов происходил обмен мнений по текущим политическим вопросам. Между прочим, член Государственной думы Маклаков высказал такой взгляд по поводу стремления правительства провести в I Государственную думу возможно больше представителей духовенства.
Более близорукой политики, и именно с точки зрения самого же правительства, трудно представить. Стремясь создать покорную Думу, правительство вовлекает в политическую игру духовенство, фатальным образом не понимая, что оно затевает игру, очень опасную по последствиям…"
Стиль и способ выражения мысли не оставляют сомнения, что автор – человек интеллигентный.
Секретные сотрудники работали не только в партиях, но и при лицах особой важности: к Илиодору был прикомандирован, по распоряжению начальника охранного отделения Заварзина, секретный сотрудник – публицист.
Существовали особые агенты, которые следили за всеми новейшими изобретениями, просматривали патенты всех стран мира, ибо считалось, что революционеры могут познакомиться с изобретением раньше, чем «охранка» примет против него меры.
Завели в «охранке» папку «О возможных покушениях и террористических актах с аэропланов». Летательные аппараты останавливали на границе, не стесняясь иноземным подданством, допрашивали, зачем едут, где собираются летать и т. д. В некоторых случаях предписывалось при полётах не перелетать определённых границ, устанавливалась воздушная «черта оседлости».
Со времени начала первой мировой войны в руках «охранки» сосредоточилась военная контрразведка и шпионаж Среди дел отделений оказались копии всех заказов военного ведомства на оборону страны – очевидно, и они представляли интерес для «охранки».
Как же привлекало охранное отделение к себе на службу секретных сотрудников и как смотрело на их работу? Думаем, что слова подлинной официальной инструкции, хотя и сухи, но говорят сами за себя.
I
Общие указания
Главным и единственным основанием политического розыска является внутренняя, совершенно секретная и постоянная агентура, и задача её заключается в обследовании преступных революционных сообществ и уличения для привлечения судебным порядком членов их.
Все остальные средства и силы розыскного органа являются лишь вспомогательными, к таковым относятся:
1. Жандармские унтер-офицеры и в розыскных органах полицейские надзиратели, которые как официальные лица, производят выяснения и расспросы, но секретно, «под благовидным предлогом».
2. Агенты наружного наблюдения, или филёры, которые, ведя наружное наблюдение, развивают сведения внутренней агентуры и проверяют их.
3. Случайные заявители, фабриканты, инженеры, чины Министерства внутренних дел, фабричная инспекция и пр.
4. Анонимные доносы и народная молва. 5.Материал, добытый при обысках, распространяемые прокламации, революционная и оппозиционная пресса и пр…
Следует всегда иметь в виду, что один, даже слабый секретный сотрудник, находящийся в обследуемой среде («партийный сотрудник») несоизмеримо даст больше материала для обнаружения государственного преступления, чем общество, в котором официально могут вращаться заведующие розыском.
То, что даст общество, всегда станет достоянием розыскного органа через губернатора, прокуратуру, полицейских чинов, с коими постоянно соприкасаются заведующие розыском.
Поэтому секретного сотрудника, находящегося в революционной среде или другом обследуемом обществе, никто и ничто заменить не может.
II
Приобретение внутренней агентуры
…В среде арестованных можно приобретать сотрудников и путём подсаживания к арестованному своего человека (подходящего), который, войдя в доверие, может впоследствии склонить к откровенному показанию лицо, содержащееся с ним в одной камере.
Этот способ давал крупные результаты, когда свои люди подсаживались к серьёзным преступникам.
Беседа должна вестись в виде серьёзного разговора, отнюдь без шуток и фамильярностей, и всегда с глазу на глаз.
К запугиванию прибегать не рекомендуется.
Практика показала, что лицо можно склонить для работы в качестве секретного сотрудника на следующих основаниях:
1. Заинтересовать полной реабилитацией, при наличности компрометирующего материала, добытого обысками или агентурными сведениями.
2. Воздействовать убеждениями.
3. Воспользоваться неладами в партии и ссорами между отдельными партийными лицами.
4. Заинтересовать материально.
Склоняя к совместной работе, не следует обещать больше выполнимого.
С самого начала следует добиваться полного доверия, которое является крупным залогом успешной работы.
Для заагентуривания больше всего соответствуют: уже привлекавшиеся или подозревавшиеся по политическим делам; одинокие, находящиеся в тяжёлых материальных условиях; самовольно возвратившиеся из ссылки; задержанные при тайном переходе границы; арестованные с уликами; предназначенные к высылке или запрещению жительства и пр.
Если приобретён сотрудник из числа арестованных, то необходимо обставить его освобождение так, чтобы отнюдь не вызывало подозрения в революционной среде. При этом нужно иметь в виду, что симулирование побега в настоящее время считается способом проваленным.
Рекомендуется лицо, намеченное к агентуриванию, секретно задерживать на улице и доставлять непосредственно для беседы с заведующим розыском. К этому способу прибегать, если имеются достаточные улики для дальнейшего задержания упомянутого лица в случае отрицательных результатов. Такое лицо может быть освобождено, если тотчас же даст определённые, уличающие других лиц сведения. На обещании, что сведения будут давать впоследствии, освобождения не основывать.
Если с задержанным соглашения не состоится, то следует тотчас же ликвидировать (арестовать) всю его группу, в противном случае она будет провалена.
Склоняя сотрудника к работе, следует ему убедительно разъяснить, что работа с ним будет совершенно секретной, и указать на выгоды, которые могут быть им извлечены из работы по розыску.
Пока лицо окончательно не склонено к работе, ни в каком случае не следует его знакомить с имеющимися в распоряжении розыскного органа способами для предупреждения провала внутренней агентуры.
О конспиративных квартирах, которые даются лишь впоследствии, отнюдь упоминать нельзя, пока не будет полного убеждения в надёжности сотрудника.
Опыт показал, что полицейские чиновники и начальники тюрем зачастую с готовностью оказывают содействие секретному розыску, если дела, получаемые при их содействии, приписываются им и делаются впоследствии лестные представления их начальству.
В деле политического розыска и приобретения внутренней агентуры лишь одна система поощрений даёт лучшие результаты.
III
Введение внутренней агентуры
…Начинающий вести розыскное дело зачастую сразу сталкивается с сотрудниками, которые гораздо более его знакомы с революционным движением, с людьми весьма развитыми и сильными волей, почему необходимо поставить себя определённо в отношении агентов и вы-" работать приёмы, которыми пользоваться при беседах с сотрудником и направлении его работы…
Объясняя сотруднику приёмы конспирации, отнюдь и никогда не следует его знакомить с организацией розыскного учреждения, личным его составом, имея всегда в виду, что отношение к сотруднику существует лишь временно и что многие из них, даже испытанные продолжительной службой по розыскному делу, вновь переходят в революционную среду.
Особенно опасаться следует влияния на себя сотрудника и его эксплуатации. С сотрудником должны поддерживаться хотя близкие и деликатные отношения, но требования по сообщению розыскного материала и недопуску провокации должны быть абсолютными.
Осмотрительно относиться к сотрудникам, дающим общего характера сведения и лишь о прошлой деятельности организации. Коль скоро сотрудник не уличает определённо в преступной деятельности лиц, находящихся на свободе, то, следовательно, он ещё недостаточно склонён к работе в розыскном органе…
Начиная работать с сотрудником, ему следует внушить для неуклонного исполнения:
1. Что ни полиция и никто, кроме ведущего агентуру, не должен знать о том, что он работает по политическому розыску, это не должно быть ни в коем случае обнаружено при задержаниях чинами полиции, пограничной стражи и другими.
2. Что сотрудник ни в коем случае не может приходить в учреждение, ведающее розыском, что влечёт всегда провал сотрудника, так как эти учреждения находятся под наблюдением революционеров.
3. Что, давая сведения, сотрудник должен точно указывать источник приобретения их.
4. Что получаемую литературу он должен приносить на свидание, как равно и все партийные письма, печати и документы, находящиеся у него на хранении по доверию революционеров. Последние предметы, по использовании, должны быть тотчас же возвращаемы сотруднику и так быстро, чтобы принос их не отразился на его репутации в партии.
5. Что сотруднику безусловно запрещается: с целью розыска переодеваться, гримироваться, прослеживать, расспрашивать, угощать товарищей, улучшать приобретением каких бы то ни было вещей, до носильного платья включительно и мелких предметов, свою жизненную обстановку на деньги, получаемые от розыскного органа. С внешней стороны желательно, чтобы сотрудник ставил себя, за редким исключением, в положение человека, материально нуждающегося.
6. Что он, находясь в революционной среде для преследования её по закону, сам не может совершать преступлений и подстрекать к таковым окружающих его лиц. Роль его должна быть возможно конспиративнее и по возможности сводиться к посреднической и исполнительной работе; к такой, чтобы при ликвидации его сведений, в случае даже откровенных показаний задержанных, он не мог быть уличён в противоправительственной и вообще преступной деятельности.
7. Что всякая неправда и провокация, даже в слабой степени, повлекут за собой прекращение работы по розыску и, кроме того, сотрудник может ответить по закону.
8. Что сотрудник не имеет права брать на подержание никаких запрещённых предметов (бомб, литературы, оружия и пр.) без ведома заведующего розыском.
С сотрудниками должны вестись частые (но не в ущерб конспирации) свидания и продолжительные беседы. Опыт указал, что сотрудник гораздо больше знает, чём говорит по собственной инициативе, и что зачастую благодаря поверхностным беседам и редким свиданиям пропадают весьма серьёзные дела.
Свидания с сотрудниками должны быть обставлены наибольшей конспирацией, с предупреждением возможности столнуться одному сотруднику с другим. Кроме того, необходимо поставить сотрудника в такое положение, чтобы он мог всегда сообщить сведения так, чтобы его не заподозрили в предосудительной отлучке. Для этого у него должен быть частный адрес для писем и указана возможность встречи на улице. Обыкновенно указывается маршрут служащего, по которому он идёт. Сотрудник, имеющий сообщить что-либо экстренное, проходя мимо служащего, бросает папироску или пустую спичечную коробку, которые служащий поднимает и передаёт с запиской ведущему агентуру. Такие же встречи могут происходить в проходных дворах, на лестницах…
Для соблюдения конспирации не следует пренебрегать никакими мелочами, так как рассеянность и небрежность очень часто давали весьма серьёзные провалы.
При свиданиях на конспиративных квартирах следует всегда дверь запирать на ключ. Одежду, шляпу, трости и другие предметы, принадлежащие сотруднику, не следует оставлять в прихожей. Не следует сажать сотрудника против зеркала и окон. При выходе из квартиры беседовавший с сотрудником должен выходить первым, дабы предупредить столкновение…
Для предупреждения провала иногда приходится арестовывать сотрудника, но к этому средству возможно прибегать лишь в крайнем случае, так как оно не может быть повторено.
Если сотрудник был арестован, то необходимо принять меры, чтобы его освобождение не послужило поводом к провалу. Для этого сначала освобождается несколько лиц его группы, затем и он. Освобождаемые совместно с сотрудником должны занимать в партии положение не ниже его.
Сотруднику для конспирации обязательно даётся кличка, непохожая на его фамилию, отчество и присущие ему качества; под этой кличкой-псевдонимом он и регистрируется по запискам и агентуре.
В тех немногих случаях, когда сотрудник попадал под подозрение со стороны своих товарищей, и дело доходило до «суда», то чаще всего он уходил с него с гордо поднятой головой, уходил оправданным, потому что состав суда почти всегда становился в тупик перед непонятным противоречием: с одной стороны, предательство, и, конечно, вознаграждание от «охранки», а с другой – почти крайняя и постоянная нужда. И только теперь это противоречие нашло своё объяснение в приведённой выше инструкции.
Секретными сотрудниками дорожили, их берегли, за ними ухаживали. Если сотрудник попадал в беду – проваливался, то его прятали, выдавали нелегальный паспорт, заранее прописанный в участке. Таких заготовленных паспортов потом найдена в «охранке» целая куча.
Сам Департамент полиции заботился о конспиративности секретных сотрудников и в своём циркуляре за 1911 год писал начальникам отделений:
"Многие розыскные органы, представляя в Департамент полиции данные о действительности имени, отчества, фамилии, звании секретных сотрудников, обозначают таковые обыкновенным способом на пишущей машинке, вследствие чего эти сведения становятся известными всем служащим канцелярии названных органов.
Находя означенный способ сообщения упомянутых сведений хотя бы и в Департамент полиции нарушением основных требований конспирации, департамент просит вас, милостивый государь, в будущем во всех случаях, когда упоминаются действительные сведения о личности секретного сотрудника; таковые обозначались бы шифром.
Подписал Виссарионов".
Когда в 1908 году провалился Азеф, буря испуга и смятения, видимо, охватила даже департамент. Вот какой циркуляр поспешил он разослать:
"Начальникам районных охранных отделений, губернских жандармских управлений и охранных отделений.
Последовавшее благодаря известным условиям разоблачение услуг, оказанных делу розыска инженером Ев-но Азефом, может с вероятностью вредно отразиться на приобретении новых и даже, быть может, на сохранении некоторых функционирующих сотрудников. Ввиду сего департамент считает необходимым прежде всего разъяснить, что правильно поставленная агентура является одним из самых сильных средств борьбы с революционными выступлениями и предприятиями, а потому дальнейшее её сохранение и развитие представляется необходимым. В случаях же замеченных колебаний в сотрудниках, ввиду раскрытия роли Азефа, надлежит указывать сомневающимся сотрудникам, что розыскные органы сумели сохранить в тайне работу Азефа в течение 1б лет, и она огласилась лишь при совершенно исключительных условиях предательства, и что властями приняты все меры к полному обеспечению тайны работы сотрудников.
Наряду с этим департамент вновь подтверждает делавшиеся им уже неоднократно указания по поводу так называемой «провокации». При том условии, что каждый сотрудник является прежде всего членом подпольной организации, лица, руководящие ими, должны строжайше внушать сотрудникам совершённую недопустимость проявления последними инициативы в революционных предприятиях и вовлечения в таковые своих единомышленников или совращения на революционный путь лиц, не примкнувших к активной преступной деятельности, а равно участия в преступлениях против личности и имущества. Сотрудники категорически должны быть предупреждены, что при полной обеспеченности конспирации их корректных услуг розыску, всякая провокационная деятельность непременно разоблачится как путём агентуры, так и в особенности на формальных расследованиях в суде, а что за такое нарушение своих обязанностей они будут предаваться неукоснительно в руки правосудия без всякой надежды на снисхождение, причём, конечно, будут приниматься все меры к защите их в тех случаях, когда обвинение их в провокации будет возводиться на них заведомо ложно.
Наряду с этим надлежит зорко следить за деятельностью сотрудников путём освещения таковой при помощи посторонней агентуры, а когда возможно, и наружного наблюдения.
Имея в виду, что дело Азефа возбуждено исключительно с целью расстройства агентуры и внесения смуты в ряды розыскных органов, Департамент полиции считает своим долгом предостеречь таковые от придания чрезмерного значения упомянутому выступлению революционеров, на которое надлежит смотреть как на единственный случай неудачи, созданной небывалыми в истории правительств условиями. В этом событии лица, ведающие розыском, должны лишь почерпнуть новые силы и бодрость в упорном продолжении борьбы с преступным движением, памятуя, что их служба основана на риске и всегда является предметом самых усиленных забот и попечения со стороны высшего начальства.
О настоящем циркуляре департамент просит немедленно поставить словесно в известность начальников железнодорожных полицейских управлений и отделений.
Подписал: директор Трусевич Скрепил: заведующий отделом полковник Климович…"
Трудно, конечно, сказать, принимала ли «охранка» на места секретных сотрудников тех, кто сам того добивался. Несомненно одно: недостатка в таких предложениях не было. Целый ряд лиц, самых различных по положению, предлагал свой услуги – за хорошее вознаграждение или же бесплатно, из идейных побуждений. Это были и безграмотные люди, и мелкие литераторы, неудачники и солидные чины.
Вот примеры таких прошений (орфография подлинника).
"Его Превосходительству Московскому Граданочальнику.
Ваше превосходительство Московский градоначальник прошу Вас место Ахранова От деление виду того что я могу вам услужить в данное время так я хорошо знаком с партиими с демократическими и с комунистыми и социалистыми и революцеанерами и с крестьянским Союзом Могу ихния дела подорвать в короткое время если Вы додитя место".