История Таиланда (краткий очерк)
Шрифт:
В XV в. централизация власти в королевстве получила дальнейшее развитие и увенчалась в середине столетия реформами короля Боромотрайлоканата (1448—1488), которые законодательно оформили систему сиамской феодальной государственности. Законы, принятые в 1450—1454 гг., действовали до конца XIX в.
Среди западных историков существует практически единодушное мнение, что прелюдией к реформам Боромотрайлоканата, резко изменившим облик аютийского общества, явился захват сиамскими войсками в 1431 г. столицы пришедшей в упадок Кхмерской империи — Ангкора и последовавший за тем массовый угон в Сиам представителей кхмерской верхушки (брахманов, чиновников, юристов и т. п.).
Действительно, в законах Боромотрайлоканата богато представлена
Наконец, идеологическое обоснование права на власть короля и феодального класса также во многом восходит к индийским юридическим теориям, перенятым главным образом через Камбоджу.
Но если сравнить в целом сиамскую государственную систему с кхмерской (а последняя подробно рассмотрена в книге Л. А. Седова «Ангкорская империя», М., 1967), то мы увидим, что они были совершенно различны. Отдельные черты сиамского феодализма, имеющие аналогии в средневековых Индии и Китае, также не меняют того факта, что сиамская государственная система, сложившаяся во всех основных чертах к середине XV в. и функционировавшая до второй половины XIX в., отличалась глубокой самобытностью и прекрасной приспособленностью к конкретным условиям.
Формально аютийская монархия отнюдь не была самодержавной деспотией, и король отнюдь не был волен поступать как ему вздумается.
Вступая на трон, сиамский король приносил присягу из 26 пунктов, которые по масштабам социальной демагогии, пожалуй, даже превосходили декларации сукотайских королей. Он торжественно обещал: 1) предоставлять блага тем, кто их заслуживает; 2) соблюдать чистоту совести, тела и слова; 3) не жалеть богатств, которые он раздает; 4) быть честным; 5) быть вежливым и не упрямым; 6) исполнять предписания религии, чтобы преодолеть свои недостатки; 7) не впадать в гнев; 8) не причинять зла своему народу; 9) быть терпеливым; 10) всегда идти по пути справедливости; 11) заботиться о развитии производства; 12) заботиться о нуждах народа; 13) добиваться, чтобы его любили; 14) подыскивать кроткие слова, чтобы его любили; 15) заниматься образованием своей жены и детей; 16) поддерживать хорошие отношения с чужеземными странами; 17) поддерживать членов королевской семьи; 18) развивать земледелие, распределяя зерно, сельскохозяйственные орудия и скот; 19) заботиться о счастье народа; 20) уважать ученых и поддерживать их; 21) заботиться о счастье животных; 22) запрещать людям вести плохую жизнь и направлять их на хороший путь; 23) помогать беднякам, не имеющим профессии; 24) советоваться с учеными, чтобы точно знать хороший и плохой путь; 25) с полной ясностью духа изучать науки; 26) подавлять в себе малейшую алчную мысль.
Эта своеобразная феодальная «конституция» по своему размаху неизмеримо выше практически современной ей английской «Великой хартии вольностей». Она явно отражает страшные потрясения XIII в. и неустойчивое равновесие XIV в., когда новая власть еще не консолидировалась настолько, чтобы диктовать крестьянству свою волю без каких-либо объяснений.
Но у этой «конституции» с самого начала был один весьма существенный дефект. Она не предусматривала никакого органа, который бы контролировал выполнение монархом своих прекрасных обещаний. Король обязывался советоваться во всех важных делах с учеными (сведущими) людьми. Но круг этих советников никак не был очерчен, и их право
Согласно неписаному правилу король вплоть до XIX в. часто не просто наследовал корону, а избирался, но состав избирателей не был строго определен, и фактически этот обычай очень быстро выродился в кровавую борьбу различных феодальных клик за власть.
В законодательном порядке была установлена даже ежедневная программа деятельности короля (расписанная буквально по часам), которую он теоретически обязан был выполнять скрупулезнейшим образом. В соответствии с этой программой помимо государственной деятельности и самообразования королю отводилось только пять-шесть часов на сон и очень небольшое время на личную жизнь.
Но все это было лишь витриной сиамской монархии. Сущность же ее заключалась в тщательно продуманной, всеохватывающей иерархической организации правящего класса, главной задачей которой было подавление эксплуатируемых масс (крестьян и ремесленников), а вспомогательной — обуздание отдельных феодалов, которые свои личные интересы противопоставляли интересам феодального государства в целом. И хотя вторая задача в законах Боромотрайлоканата внешне как будто выступает на первый план (по количеству статей), по всему своему духу это законодательство, (резко противопоставляющее титулованную знать и чиновников простолюдинам, прежде всего — антикрестьянское.
Законы Боромотрайлоканата фиксируют деление сиамского общества на пять основных сословий: три эксплуататорских — наследственная знать, чиновники, духовенство и два эксплуатируемых — лично свободные простолюдины и рабы, т. е. люди, лишенные личной свободы (эти два сословия с течением времени все более сближались по своему социальному положению).
К наследственной знати в строгом смысле законы Боромотрайлоканата причисляли только прямых потомков короля и не далее чем до пятого колена. При этом титул в каждом следующем поколении уменьшался на одну степень. Так, сын короля от главной супруги (королевы) носил титул чао фа (что-то вроде герцога или великого князя), его дети, в свою очередь, обладали более низким титулом — пра онг чао, внуки — мом чау, правнуки — мом рача ванса, праправнуки — мом лыанг. Носители двух последних титулов получали от казны весьма скромное пособие, а дети мом лыангов вообще переходили в податное сословие, если они не могли пристроиться в чиновничьем аппарате и извлекать доходы уже как государственные чиновники, а не как члены королевского рода.
Наследственные права знати некоролевских родов законами Боромотрайлоканата были попросту отменены. Чиновники сохранили внешне все отличия и привилегии дворянства, которыми это сословие пользовалось в большинстве стран Европы и Западной Азии, но с утратой должности теряли всё.
Статус чиновника внутри феодального государственного аппарата определялся четырьмя показателями. Первым и главнейшим был знак достоинства — сакди на, число, определяющее размер земельной площади, которая полагалась данному чиновнику за несение службы. Так, министр высшего ранга имел сакди на 10 тыс., что соответствовало земельной площади в 10 тыс. раев (1600 га). Чиновники самого низкого ранга, из тех, кто назначался непосредственно королем, имели сакди на 400, что соответствовало 64 га.
Система сакди на охватывала не только сословие чиновников, но и все сиамское общество, начиная от наследника престола (вице-короля) — упарата, обладавшего сакди на 100 тыс., до последнего нищего, имевшего символическое сакди на 5, хотя у него, естественно, никаких земельных владений не было.
Эта система четко выражала не столько служебное, сколько социальное старшинство. Теоретически все подданные монарха были равны как его рабы, однако судебные тяжбы решались со строгим учетом сакди на тяжущихся. Наказание за преступление против какого-либо лица возрастало пропорционально размеру сакди на потерпевшего.