История тайных обществ, союзов и орденов

Шустер Георг

В содействии нравственно — научной жизни, патриотическому образу мысли, солидному народному образованию, в распространении великой идеи национального возрождения принимали известное, хотя и не слишком заметное участие тайные общества и союзы, возникавшие в самых различных местах и тесно сплачивавшие единомышленников.

Под свежим впечатлением убийства Пальма марбургские студенты еще до Иенской катастрофы учредили тайный союз «для сохранения немецкого национального духа и свободы», между тем как одновременно Фридрих Пертес серьезно разрабатывал с несколькими друзьями план создания ферейна, который бы объединял всех «друзей отечества» от Альп и до Балтийского моря. В

качестве духовного главы этого «союза истинно немецких людей» он наметил Иоганна фон Мюллера, ставшего впоследствии ренегатом.

В мемуаре, который Гарденберг в 1807 г. прислал из Риги, по вопросу о реорганизации прусского государства, он наводил короля на мысль, что «в такое время тайные союзы неизбежны», и рекомендовал «для распространения хороших политических принципов» ложи франкмасонов, тем более что и Наполеон стремился использовать этот союз человечества для своих целей и велел избрать своего зятя Мюрата в гроссмейстеры.

Серьезные задачи ставили себе те патриотические ферейны, к которым принадлежали такие лица, как Лео фон Лютцов, граф Шазо, Реймер, Эйхгорн, Шлейермахер и другие лучшие представители военных, ученых и горожан. Покупали оружие, насколько хватало ничтожных средств, старались собрать единомышленников в Германии, подбодрить их, придать им храбрости.

В Померании центром этих стремлений были Блюхер и Бюлов, в Шлезии — граф Гетцен. Доверенные лица, под ложными именами и всячески переряживаясь, ходили по стране, собирали сведения, пользовались во время переписки симпатическими чернилами, пробирались в осажденные неприятелем крепости: Эрфурт, Магдебург, Шпандау, Штеттин и Кюстрин, чтобы в случае восстания этих местностей действовать в интересах пруссаков. Мы узнаем также о тайных союзах в Гессене и Ганновере. Их целью была организация восстания в тылу неприятеля.

Лишь немногие из немецких националистов — пруссаков воздерживались от этой тайной деятельности. Даже светлые головы стояли близко к ней и старались в мрачном искусстве заговоров проявить всю силу своей ненависти к французам. Даже Штейн нередко в глубокой тайне встречался в Кенигсберге с Шарнгорстом, Гнейзенау и другими друзьями, чтобы обсудить положение отечества, возможность нового подъема его.

Беспокойный чудак с обликом древнего тевтона, Фридрих Людвиг Ян учредил в союзе с Фридрихом Фризеном, Гарнишем и другими товарищами по гимнастике «Немецкий союз». И как некогда союзники на Рютли, так и эти заговорщики сходились в ночную пору в лесу близ Берлина, чтобы посвятить себя борьбе за отечество. Об этом шумливом богатыре можно думать как угодно, одно несомненно: «…Сыновья богатого духом народа уважали в нем своего учителя» и на осуществление той единственной идеи, в которой тогда была нужда, — решения бороться, — «Старец с бородой» повлиял очень благотворно.

«Как сильно изменился тихий северогерманский мир». Что стало с прекрасными мечтами о вечном мире, которым любили предаваться образованные друзья человечества! Они давно поняли, что лишь вера в того Бога, который создает железо, спасет человечество. «Какая буря демонической страсти пылала теперь в до тех пор столь мирном сердце! Бурной, ужасающей, какой она никогда не бывала в немецких устах, сорвалась с губ Генриха Клейста дикая поэзия ненависти:

Сбросить с себя ярмо раба, Выкованное из железа, — Которое рука сына ада Накладывает на наши шеи».

Самым известным и знаменитым среди этих тайных союзов, именем которого французы имели

обыкновение обозначать все остальные, был Тугендбунд (союз добродетели), которому муза Клопштока послала приветствие: «Многое я видела, я знаю, что в жизни есть прекрасного и великого, однако самое высокое, что может видеть око смертного, — это Союз благородных, который создает счастливцев».

Основание союза было именно делом тех патриотических кругов офицеров, чиновников и ученых, которые объединяли в себе «древнепрусскую дисциплину и государственный ум с духовными стремлениями и идеями гуманности XVIII в.».

16 апреля 1808 г. в Кенигсберге соединилось несколько патриотически настроенных лиц, членов кенигсбергских франкмасонских лож. Эти лица основали «научно — нравственный ферейн» с целью «оживления духовных, как интеллектуальных, так и нравственных сил прусского государства, восстановления его физических и политических сил в возможно большей степени».

Короче говоря, руководящей точкой зрения являлось убеждение, что прусский народ, достигнув нравственной мощи свободы, должен был во главе со своим королем в тиши подготовить и выполнить освобождение не только одного своего отечества, но и всей Германии от французского владычества. Естественно, эта мысль не должна была получить в уставах видимого выражения. Но каждый сочлен знал, что конечной целью союза было свержение наследственного врага, и эта мысль составляла тайну его души. Рассматриваемый с этой стороны, Тугендбунд должен быть сочтен за тайный союз, за ферейн, который обходился без мистерий, но не был лишен тайных опознавательных знаков.

Все прежние сочлены, которые публично высказывались по поводу союза, энергично оспаривают тот факт, что союз пользовался тайными опознавательными знаками. Однако один из самых деятельных членов его, лейтенант и впоследствии тайный советник Берш, достойный доверия свидетель, подчеркивает, что это имело место. «Знак состоял в том, что указательным пальцем правой руки проводили по правой брови. Тот, которому делался этот знак, спрашивал: «Знаете ли вы ферейн?» На что следовал ответ: «Я люблю свое отечество». Рукопожатие подкрепляло это признание». Ферейн, следовательно, действительно имел знак, слово и рукопожатие.

30 июня 1808 г. новый ферейн и его устав были утверждены королем. Чтобы ускорить возможности распространения союза и в других местностях, подходящие лица из местных читателей снабжались необходимыми полномочиями от кенигсбергского основного ферейна. Нередко для этой цели особые эмиссары снабжались «общим поручением» (General Kommissorium), которое уполномочивало их «содействовать повсюду распространению союза, повсюду в прусском государстве принимать членов, основывать камеры и учреждать союз повсеместно, где его цель встречала сочувствие». Выбор для такой трудной задачи останавливался лишь на таких лицах, которые в силу своего общественного положения, своих должностных обязанностей, а вместе с тем и своего характера, и образа жизни пользовались особым уважением и влиянием.

Таким путем союз прежде всего утвердился в Браунсберге. Патриотическому духу населения пришлись по душе его благородные задачи, и многочисленными толпами все деятельные люди стекались, чтобы бескорыстно отдать свои силы на служение хорошему делу. То же произошло и в Эльбинге. В течение 1808 г. здесь к союзу примкнуло значительное число уважаемых людей из всех слоев населения, и уже несколько месяцев спустя мог возникнуть план учреждения главной камеры. Не менее благоприятную почву союзные стремления встретили в Пиллау, Гогенштейне, Мемеле и Шталлупенене.