История твоей жизни (сборник) (2014)

Чан Тед

Остановился я в самом дешевом номере с доступом в дейтанет, который удалось найти вблизи Нью-Йорка. Инвестиции я делаю под несколькими вымышленными именами и меняю эти имена регулярно. Некоторое время я провожу на Уолл-стрит и потому улавливаю краткосрочные высокоприбыльные возможности по языку жестов брокеров. Но появляюсь я там не чаще раза в неделю – есть более важные дела, есть гештальты, влекущие мое внимание.

У меня развивается разум, и одновременно с ним – контроль над телом. Гипотеза, что в процессе эволюции люди пожертвовали физическими способностями в обмен на разум, ошибочна: управление телом – деятельность

разума. Сила у меня не увеличилась, но координация стала куда выше средней, и я даже стал одинаково владеть обеими руками. Более того, моя способность к сосредоточению сделала биологическую обратную связь весьма эффективной. После очень небольших тренировок я научился учащать или разрежать сердцебиение, снижать и повышать кровяное давление.

Я пишу программу, выполняющую распознавание моего лица на фотографиях и выискивающую появление моего имени, а потом закладываю ее в вирус для просмотра всех общедоступных файлов в дейтанет. ЦРУ даст в национальных новостях мой портрет и опишет меня как опасного сбежавшего психа, даже убийцу, быть может. Вирус заменит мою фотографию видеопомехами. Такой же вирус я запускаю в компьютеры ФСИЛ и ЦРУ – искать мои фотографии в любой передаче, направленной в местную полицию. Эти вирусы выдержат все, что смогут напустить на них тамошние программисты.

Несомненно, Ши и его команда сейчас консультируются с психологами в ЦРУ, гадая, куда я мог деться. Родители мои умерли, так что ЦРУ станет искать среди моих друзей, спрашивать, не выходил ли я на контакт, и будет держать их под наблюдением на случай, если выйду. Достойное сожаления вмешательство в частную жизнь, но не первоочередное для меня дело.

Вряд ли ЦРУ станет обрабатывать своих агентов гормоном «К», чтобы меня найти. Как показал мой пример, сверхразумным человеком слишком трудно управлять. Все же я буду следить за прочими пациентами – на случай, если правительство решит их завербовать.

Картины будней общества открываются мне без усилий с моей стороны. Я иду по улице, гляжу на спешащих по своим делам людей, и, хотя они не говорят ни слова, подтекст очевиден. Проходит молодая пара, обожание одного отскакивает от терпимости другой. Мелькает, а потом становится ясно ощутимым опасение у бизнесмена, который боится, как бы начальник ему потом не выдал за преждевременный уход с работы. Идет женщина в мантии деланной утонченности, но эта мантия соскальзывает при встрече с реальностью.

Как всегда, роли, которые играет человек, узнаваемы лишь для более взрослого. Для меня эти люди – как дети на игровой площадке; меня забавляет их серьезность, раздражают воспоминания о том, как я занимался тем же самым. Для них их действия естественны, но я уже не могу в этом участвовать; я взрослый, я оставил детские игры. Мир нормальных людей для меня лишь средство существования.

Каждую неделю я приобретаю года образования, воспринимая все более масштабные картины. Я вижу гобелен людского знания в такой широкой перспективе, с которой еще никто никогда не смотрел; я могу заполнить пробелы там, где ученые никогда их не замечали, могу обогатить текстуру там, где они считали ее полной.

Самый четкий узор – у естественных наук. Прекрасно единство физики, не только на уровне фундаментальных явлений, но и при рассмотрении ее расширений и следствий. Такие понятия, как «оптика» или «термодинамика», – всего лишь шоры, которые не дают физикам увидеть бессчетные пересечения. Не говоря уже об эстетическом впечатлении, даже упущенным практическим применениям имя легион. Уже много лет назад инженеры могли бы генерировать сферически симметричные гравитационные поля.

Но, зная это, я все равно не стану собирать такое устройство, и никакое другое не стану. Для него понадобилось бы много сделанных на заказ компонентов, все достаточно трудные и в изготовлении и требующие немалых временных затрат. А главное – создание такого устройства не доставило бы мне особого удовольствия, поскольку я и так знаю, что оно будет работать, а никаких новых гештальтов оно не высветит.

Я пишу в порядке эксперимента поэму. Написав первую песнь, я смогу выбирать подход к объединению образов в пределах всех искусств. Я пользуюсь шестью современными и четырьмя древними языками; они включают в себя большинство главных мировоззрений человеческой цивилизации. Каждый дает мне новые оттенки значений и поэтические эффекты, некоторые сопоставления оказываются поразительными. Каждая строка поэмы содержит неологизмы, порожденные продавливанием слов через сито чужого языка. Если бы я закончил произведение, получилось бы что-то вроде «Следа Финнегана», умноженного на «Песни» Паунда.

* * *

Мою работу прерывает ЦРУ; оно ставит на меня капкан. После двух месяцев попыток тамошние специалисты признали, что обычными методами им меня не найти, и приняли более решительные меры. В новостях сообщили, что подружка некоего маньяка-убийцы арестована по обвинению в помощи и содействии его побегу. Имя ее – Конни Перритт, девушка, с которой я встречался в прошлом году. Если дело дойдет до суда, она получит немалый срок. ЦРУ надеется, что я этого не допущу. Оно ждет от меня маневра, который заставит меня выйти на свет, тут-то меня и поймают.

Предварительные слушания по делу Конни завтра. ЦРУ добьется, чтобы ее выпустили под залог, может быть, с поручителем, если надо будет – это даст мне возможность с ней связаться. Все окрестности ее квартиры они напичкают агентами в штатском, которые будут меня ждать.

Я начинаю редактировать первый экранный образ. Эти цифровые фотографии – грубая подделка под голограммы, но для моей цели они годятся. На сделанных вчера снимках – окрестности дома Конни, улица перед ним и ближайший перекресток. Я вожу курсором по экрану, проводя перекрестием над определенными местами снимков. Окно в доме наискосок через улицу: свет выключен, но занавеска отодвинута. Уличный разносчик за два квартала позади дома.

Всего я отмечаю шесть точек – где вчера ждали агенты ЦРУ, когда Конни вернулась к себе. Просмотрев мои видеопортреты, сделанные в больнице, они знали, что искать у всех прохожих мужского или сомнительного пола: уверенная, ровная походка. Эти ожидания их и подвели: я просто сделал шире шаг, покачивал головой вверх-вниз, не так резко размахивал руками. Это и еще несколько нетипичная одежда вполне отвело им глаза, когда я вошел в зону наблюдения.

Внизу фотографии я печатаю частоту, на которой переговариваются агенты, и формулу, описывающую используемый ими алгоритм шифрования. Закончив, я передаю изображения директору ЦРУ. Смысл ясен: я могу убить ваших агентов в любой момент, если их не уберут.