История Венецианской республики
Шрифт:
Увы, XIV век был беспокойным временем, а Марко Корнаро был стар. Ни счастливая передышка, ни жизнь дожа не могли длиться долго. И не длились. 13 января 1368 года Венеция снова осталась без своего главы, и через несколько месяцев после похорон в церкви Санти Джованни э Паоло [158] город опять находился в состоянии войны.
В этом не было вины нового дожа, Андреа Контарини. Он намеревался править мирно, как и его предшественник. Его амбиции были даже еще меньше. Фактически он уже уехал в свое поместье под Падую, когда 12 его восторженных соотечественников явились сообщить ему о его избрании и сопроводить к Риальто. Вначале он встретил их категорическим отказом. Ему пришлось согласиться, только когда ему пригрозили изгнанием и полной конфискацией имущества. Знай он полную меру бед, его ожидавших,
158
Саркофаг Марко Корнаро еще виден в алтаре, но он сильно пострадал в XIX веке, когда его сдвигали, чтобы освободить место для огромной гробницы Вендармина, при ее переносе из церкви Серви.
Когда беда разразилась в первый раз, она не слишком подточила ресурсы республики. Это было восстание в Триесте. В прежние годы этот город мало занимал мысли венецианцев. Небольшой по размерам, в силу причин географических он имел гораздо меньшее стратегическое значение, чем Зара и другие города, дальше по побережью. Однако с потерей Далмации, благодаря таким опасным соседям, как король Венгрии, герцог Австрийский и патриарх Аквилейский, Триест приобрел новые возможности для политических интриг. Мы не знаем, приложил ли кто-нибудь из этих соседей руку к мятежу, но герцог, конечно, не преминул послать армию жителям Триеста, осажденным венецианским флотом и попросившим о помощи. Венецианцы оказались быстрее. Он стянули кольцо осады и летом 1369 года силами, спешно сформированными из наемников и собственных войск, наголову разбили австрийцев.
Триест несколько месяцев держал осаду, но после поражения австрийцев сдача города оставалась лишь вопросом времени. 28 ноября город сдался.
Между тем поведение Франческо да Каррара подтверждало худшие подозрения венецианцев. Он возводил одну крепость за другой вдоль Бренты, где решил основать собственные соляные копи. Венеция, чья монополия на производство соли со времен основания республики приносила ей огромный доход, [159] заявила решительный протест. Каррара тут же вспомнил о своем давнем союзе с королем Венгрии и совсем растерялся, когда Людовик, вместо того чтобы поддержать его, предложил услуги посредника. Обсуждение, такое яростное, что временами в зале Большого совета обнажались клинки, ничего не дало. Венеция не успокоилась. Монополия на соль была краеугольным камнем ее экономики, и защищать ее следовало любой ценой. Республика наняла знаменитого кондотьера того времени Реньера деи Гваски и объявила войну.
159
Известно, что в 1454 году доход от продажи соли составил 165 000 дукатов.
Теперь осада угрожала Падуе. Венецианские отряды методично разрушали новые крепости и опустошали окрестные земли. Тем временем в Венеции раскрыли новый заговор. Каррара каким-то образом смог подкупить двух членов сената и с их помощью планировал убийство главных своих врагов в правительстве. Несостоявшимся убийцам хватило неосторожности поведать о своих планах парочке купцов из Мерчерии. Злоумышленников тут же схватили, протащили за лошадиным хвостом от Риальто до Пьяццетты и четвертовали между двух колонн. Один из двух изменников-аристократов был обезглавлен, второй брошен в тюрьму на 10 лет с последующим изгнанием. Наказание было справедливым, но оно не успокоило население Венеции. По городу ползли новые слухи: Каррара отравил колодцы, он собирается сжечь Арсенал. Чтобы навести порядок. Совет десяти, как обычно в подобных случаях, дал особые полномочия коллегии — расставить по улицам и каналам патрули, вылавливающие всех проникающих в Венецию чужеземцев, чтобы подвергнуть их допросу с пристрастием. Эти меры были встречены всеобщим одобрением. Общественное мнение приравняло Франческо да Каррара к антихристу.
Война длилась почти четыре года, до осени 1373-го. Вначале преимущество было за Венецией. Потом Венгрия послала Карраре значительное подкрепление из германских наемников. Их вел племянник Людовика Стефан Трансильванский. Равновесие сместилось, и республика потерпела серьезное поражение под Нарвезой на Пьяве. Таддео Джустиниани, принявший командование у деи Гваски, был пленен, а захваченное знамя Святого Марка как трофей доставили в базилику Сан Антонио в Падуе. Затем последовало поражение у Фоскануовы. Однако вскоре, когда венгры осаждали довольно незначительную венецианскую крепость (настолько незначительную, что даже ее название до нас не дошло), венецианская армия внезапно перешла в наступление. Венгерская оборона была взята на копья, а Стефан Трансильванский взят в плен.
Его привезли в Венецию, с почестями препроводили во Дворец дожей, а народ праздновал победу. У него были на то причины. Король Венгрии ради жизни своего племянника немедленно прекратил участие в войне, и Каррара, оставшись без союзников, вынужден был сдаться. Условия ему поставили жесткие: разрушить все крепости и выплатить Венеции компенсацию не менее четверти миллиона дукатов. Фельтре достался республике в залог хорошего поведения. Единственная уступка, которой добился Каррара, состояла в том, что его сын (лично ему было отказано) мог приехать в Венецию, чтобы просить у дожа прощения за отца. Эта торжественная церемония прошла осенью 1373 года перед собранием сената, на ней Петрарка, обязательно присутствовавший на всех торжественных событиях, произнес на латыни обычную свою речь с призывом к миру.
Но даже теперь мир не был полным. Еще один союзник Каррары, герцог Австрийский, продолжал чинить каверзы, и несчастный край поселков и городов на холмах вокруг Тревизо, так много страдавший последние полвека, еще три года разорялся бестолковой войной. В ней Венеция впервые в Италии использовала маленькие пушки. Только в конце 1376 года герцог отозвал свою армию, но к тому времени Венеция подошла к последней фазе в войне со своим давним, могущественным соперником.
Глава 18
ВОЙНА С ГЕНУЕЙ
(1372–1381)
Клянусь Богом, господа венецианцы, что не будет вам мира ни от господина Падуи, ни от нашей Генуэзской республики, пока не накинем мы узду на тех диких коней, что стоят у дома вашего богослова, святого Марка.
Петр Лузиньянский, король Кипрский и Иерусалимский, был убит в своем дворце, в Фамагусте 17 января 1369 года. Ему наследовал четырнадцатилетний сын, Петр II. Из-за молодости нового короля и медлительности его дяди-регента коронация вовремя не состоялась. Только в январе 1372 года юный Петр надел корону Кипра, а в октябре — корону Иерусалима.
Последний титул был только номинальным. Иерусалим уже около двух столетий находился в руках мусульман, [160] поэтому вторая коронация Петра проходила в Фамагусте, в церкви Святого Николая. Еще по пути к церкви между представителями от Венеции и от Генуи возникли какие-то споры о порядке следования. Порядок кое-как навели, но на пире, который последовал за коронацией, представители обеих республик начали буквально рвать друг у друга куски из рук. Во время ссоры оказалось, что многие из генуэзцев, несмотря на строгий запрет, прятали под плащами мечи. В подобных обстоятельствах очень трудно поверить, что все венецианцы соблюдали запрет, но на острове они пользовались лучшей репутацией, и власти предпочли свалить на генуэзцев всю вину за нарушение порядка. Некоторых из них тут же схватили и повыкидывали в окна. В это время толпа хлынула в генуэзский квартал, разоряя и сжигая дома.
160
С 1187 года, когда Саладин захватил его после битвы при Хаттине. Позже, в 1229 году, Фридрих II отвоевал святые места, но удерживал их только 10 лет.
Когда об этом узнали в Генуе, реакция превзошла все ожидания. Такое тяжкое оскорбление республика не могла оставить безнаказанным. Кроме того, если вовремя не принять жесткие меры, существовала опасность, что Кипр полностью попадет под влияние Венеции. О такой возможности генуэзским патриотам даже подумать было страшно. Быстро снарядили две карательные экспедиции. 6 октября Фамагуста сдалась генуэзскому военному флоту, а через несколько дней весь остров был в распоряжении генуэзцев. Юному королю позволили остаться на троне, правда, за это пришлось уплатить более 2 000 000 золотых флоринов, и остров обложили ежегодной данью в 40 000 флоринов. Дядя короля, двое его кузенов и 60 кипрских аристократов отправились в Геную заложниками. Фамагусту Генуя оставила себе.