История веры и религиозных идей. Том 2. От Гаутамы Будды до триумфа христианства
Шрифт:
Наряду с подобными пророчествами о земном мире, живущем в Истории, встречается более древний вид пророчеств (ср. § 12), касающийся Космоса в целом. Аггей (2:6) возвещает, что Яхве "потрясет небо и землю, море и сушу". Последний суд будет сопровождаться космическими катастрофами, которые уничтожат мир (Ис 34:4; 51:6). Но Яхве сотворит "новую землю и новое небо, и прежние уже не будут воспоминаемы" (Ис 65: 17). Новое творение будет неразрушимым, и Яхве будет "вечным светом" (60:20). Сам Иерусалим будет обновлен (Зах 2:5–9), и его назовут "новым именем, которое нарекут уста Господни" (Ис 62:2). Как и во многих других эсхатологических сценариях, в этом обновлении Творения будут присутствовать "райские черты": несметные богатства, обильное плодородие, исчезновение болезней, долголетие, вечный мир между людьми и животными, устранение нечистоты и т. д. Но осью Вселенной, восстановленной в своем первоначальном совершенстве, будет Иерусалим, истинный Центр Мира.
§ 198. Ожидание Царя-Мессии
Согласно эсхатологическим пророчествам, обновленным миром будет править Яхве [466] или, Его именем, определенный им царь. Считалось, что этот царь, обычно
466
Ис 24:23; 33:22; 43:15; 44:6; "…и Господь будет царствовать над ними на горе Сионе отныне и до века" (Мих 4:7; ср. 2:13); Зах 9:1–8; и др.
Важно уточнить, что выражение "Помазанник Яхве" первоначально относилось к правящему царю, т. е. эсхатологический персонаж уподоблялся только царю. Позже стали говорить о помазании священников, пророков и патриархов. [467] Быть «помазанным» Яхве означало войти в более тесное общение с Богом. И все же в Ветхом Завете Мессия предстает не как сверхъестественное существо, сошедшее с небес, дабы спасти мир. Спасение — дело исключительно Яхве. Мессия — смертный человек, отрасль от корня Давидов а, который сядет на престоле Давида и будет царствовать в истине. Некоторые историки сочли, что мессианские чаяния возникли в среде, хотя и проникнутой эсхатологическим энтузиазмом, однако главным образом верной Давидовой династии. А поскольку эта среда была малочисленна, мессианские ожидания не оказали на общество сколько-нибудь значительного влияния. [468] Проблема, однако, оказывается сложнее. Конечно, своеобразие иудейской мысли не подлежит сомнению, но идея царской власти, выработанная ею, напоминает идею царя-спасителя в великих восточных монархиях. [469]
467
См.: S. Mowinckel. Не That Cometh, р. 56 sq.
468
Ср.: Fohrer. Оp.cit.,p.350
469
Ср. среди пр.: G. Widengren. Sakrales Кonigtum, р. 30 sq.; Mowinckel. Не Тhat Cometh, 280 sq. et passim; Ringgren. Кonig und Messias etc.
Эсхатологические пророчества сопоставлялись с благовестием великих пророков периода до плена: пророки не говорили ни о совершенном преображении человека, ни о новом образе бытия, а только о новой эпохе и, следовательно, о сотворении нового мира. Человек якобы будет преображен без собственного участия, в какой-то степени автоматически — чудесным деянием Яхве. Тем самым эсхатологические пророчества выказывают недопонимание благовестия великих пророков и содержат в себе некую оптимистическую иллюзию относительно Божьей воли в спасении Израиля. [470] Однако необходимо отметить, что надежда на обновление космоса и, в том числе, на восстановление человека в первоначальной целостности является центральной для первобытной религиозной жизни, особенно для земледельцев палеолита (ср. § 12 и сл.). Любое эсхатологическое учение подхватывает, углубляет и переоценивает ту мысль, что только через творение, исключительно дело Божье, возможно обновление и освящение человеческого бытия. Почвой для возникновения эсхатологических чаяний в период после плена был, бесспорно, совсем другой религиозный опыт, чем у великих пророков, но от этого он не менее значим. В конечном счете, речь шла об отказе от упования на собственные силы в деле духовного совершенствования и об укреплении веры во всемогущество Божье и в его обетования.
470
Ср.: Fohrer, р. 352.
Правда, то, что последние времена (эсхатон) запаздывали, привело к усилению противоположной ориентации — на строгое соблюдение закона и обрядоверие. И все же эсхатологические чаяния никогда окончательно не исчезали (ср. § 203).
§ 199. Расцвет законничества
В течение двух мирных веков под властью персов законодательная реформа, которая началась еще до Вавилонского Плена и там получила свое продолжение, была окончательно завершена. В Вавилоне обрезание снова признали главным символом принадлежности к народу Яхве. Соблюдение субботы стало доказательством верности Завету (Ис 56:1–8; 58:13–14). Свод обрядовых предписаний, содержащийся в книге Левит (гл. 17–26), получил в Плену свою законченную форму. Этот свод, названный "Законом Святости" и приписываемый Моисею, регламентирует жертвоприношение животных, супружеские отношения (с рядом запретов), календарь праздников, детали богослужения, проводя четкую грань между обрядовой чистотой и нечистотой. Как и брахманы (ср. § 76), "Закон Святости" придает ритуальный характер всем жизненным обязанностям и общественному поведению. Его цель — соблюсти чистоту Израиля, чтобы приготовить народ к новому покорению обетованной Яхве земли. Народ сохранится при условии, что будет сохранена его этническая и духовная особость среди чужого и нечистого мира.
Восстановление уклада национальной жизни подразумевает уже не внутреннее преображение под действием духа, а четкую
471
А. Caquot. Le judarsme depuis la captivite de Babylone, р. 143.
Прибл. в 430 г. Неемия, иудей, живший при дворе персидского царя Артаксеркса I, стал правителем Иудеи и получил разрешение восстановить стены Иерусалима. Он провел также религиозные реформы (среди прочего, потребовал лишить священства тех, кто был женат на неизраильтянках). Нам почти неизвестна судьба другого религиозного вождя Израиля, Ездры, который (вероятно, в самом начале V в.) продолжил миссию Неемии. [472] Он тоже придавал первостепенное значение обрядовой чистоте Израиля и потребовал расторжения смешанных браков. Речь, конечно, не идет о каких-то антирасовых мерах. Опасность была религиозного порядка, поскольку смешанные браки угрожали чистоте яхвизма. Тем не менее, реформа Ездры привела к этнической сегрегации израильского народа и к окончательному утверждению законничества, которое отныне стало доминировать в его религиозной жизни.
472
Но по мнению Мортона Смита (который согласен с выводами Келлермана), наоборот — Неемия продолжил реформу, начатую Ездрой; ср.: Palestinian parties and politics that shaped the Old Testament, р. 120 sq. См.: ibid., р. 126 sq. — анализ предпринятых Неемией действий
По преданию (Неем 8), Ездра созвал "собрание мужчин и женщин, и всех, которые могли понимать", и читал им "книгу закона Моисеева". Мы не знаем, идет ли речь о всем Пятикнижии или же только об одном его разделе. Так или иначе, с момента этого торжественного чтения израильская религия «официально» обрела Священное Писание.
Очень скоро Закон (torah) начали смешивать с Пятикнижием. Устная передача религиозной традиции заменяется изучением и толкованием письменных текстов. Ездру обычно считали первым «книжником», или "учителем Закона". Книжник являл образец религиозного поведения (см. ниже, § 201, прославление книжника Бен Сирой). Однако постепенно пробила себе дорогу новая идея, идея устной Торы. Наряду с письменным Законом Моисей якобы получил от Бога дополнительныe заповеди, передававшиеся с тех пор устно. из такого экзегетического корпуса состояла Мишна ("повторение"). По своей сути, это было узаконением того, что можно определить уже как эзотеризм, т. е. как передачу тайного учения при посвящении. [473] Со временем толкования учителей приобрели почти такой же авторитет, как и Тора (ср. § 201).
473
Подобная же экзегеза обосновывает учение махаяны и тантрические техники, а также герметические, апокалиптические и гностические «откровения».
В нашу задачу не входит перечисление всех трудов, которые были составлены, переработаны или изданы за века после реформы Ездры. Довольно упомянуть некоторые псалмы, книгу Паралипоменон, пророческие книги, [474] а также переработку многих более древних текстов.
В тот же период усилилось противостояние между двумя разнонаправленными религиозными тенденциями, условно их можно назвать «универсалисты» и «националисты». Первые разделяли чаяния пророков эпохи Плена: увидеть однажды, как "язы'ки" признают Яхве единственным Богом и поклонятся Ему. Вторые декларировали исключительный характер Откровения и сосредотачивали свои усилия на защите этнической целостности Израиля. Вообще же конфликт был сложнее и со многими оттенками.
474
Напомним, что книгу Иова многие историки хронологические помещают в эпоху после Плена.
§ 200. Персонификация Божественной Премудрости
Самым важным фактом, повлекшим за собой значительные последствия для истории иудаизма, было его столкновение с эллинизмом. Уже начиная с позднего бронзового века, греки имели постоянные контакты с Палестиной. В течение первого тысячелетия их наплыв непрерывно возрастал и не прекратился даже и при господстве персов. [475] Однако только после побед Александра Македонского влияние эллинистической культуры приняло устрашающие масштабы. Греческий язык, культура и институции (школы, гимнасии и т. д.) начали распространяться повсюду: не только в еврейской диаспоре, но даже и в самой Палестине, которая после смерти Александра Македонского (ок. 323 г.) попала под власть Селевкидов, суверенов Египта. [476]
475
Ср.: Morton Smith. Palestinian Parties and Polities that shaped the Old Testament, р. 58 sq., 228 sq.
476
Е. Bickermann. Der Gott der Makkablier, р. 59 sq; V. Tcherikover. Hellenistie Civilization and the Jews, р. 90 sq.; Martin Hengel. Judaism and hellenism, 1, р. 65 sq.