История веры и религиозных идей. Том 2. От Гаутамы Будды до триумфа христианства

Элиаде Мирча

Итак, большая часть этих образов: неведение, амнезия, плен, сон, опьянение, — становятся в гностической проповеди метафорами духовной смерти. Знание дает подлинную жизнь, т. е. спасение и бессмертие.

§ 231. Принявший муки Параклет

Мани родился 14 апреля 216 года в Вавилонии, в Селевкии Ктесифоне. По преданию, его отец, Патек, три дня подряд слышал: голос, повелевающий ему не есть мяса, не пить вина и избегать женщин. Смущенный Патек примкнул к секте гностиков-крестильников, или елказаитов. [751] Мани родился калекой (скорее всего, он был хром). Когда ему исполнилось четыре года, отец взял его к себе, чтобы воспитывать в елказаитской общине. Двадцать с лишним лет (с 219–220 по 240 гг.) Мани воспитывался в этой общине ревностных иудео-христиан. Поэтому не следует пренебрегать христианскими элементами в манихейском синтезе. И тем не менее религиозное призвание Мани проявилось в столкновении с богословием, эсхатологией и обрядами христианства. Два откровения, полученные им в возрасте 12 и 24 лет, открыли ему личное призвание и побудили порвать с сектой елказаитов. Сам Мани посвятил нас в суть этих откровений. Некий ангел передал ему благовестие "Владыки Рая и Света" (Верховный и Благой

Бог манихеев). В первый раз ему предписывалось оставить общину своего отца. Через двенадцать лет, в 240 г., второе благовестие побудило его к непосредственному действию: "Теперь для тебя пришел срок прилюдно явить себя и проповедовать, не таясь, твое учение". [752]

751

Смешанная иудео-христианская секта, основанная в 100 г., в Парфянском царстве Елкаем.

752

Fihrist. р. 50 (перевод H.Ch. Puech. Le manicheisme, р. 43.). Согласно манихейскому преданию, Пророк покинул баптистскую секту крестильников добровольно. Однако, скорее всего, он был исключен из нее иерархами.

Мы почти ничего не знаем о той духовной работе, которая сделала из болезненного юноши неутомимого апостола, проповедника новой религии спасения. Мы не знаем и причин, побудивших его совершить свое первое апостольское путешествие в Индию [753] (с 240–241 до начала 242 или 243 гг.). [754] В любом случае, общение с некоторыми представителями индийской духовности не прошло впустую ни для Мани, ни для Индии. Призванный новым царем Шапуром I, Мани уезжает в Белапат (Гундешапур), столицу империи Сасанидов. Шапур находился под большим впечатлением от пророка и предоставил ему и его миссионерам полную свободу проповедовать на территории всей Империи. Это послужило официальным признанием новой религии, и дата 21 марта 242 г. (или, по другому календарю, 9 апреля 243 г.) сохранилась в благоговейной памяти верующих.

753

Индия считалась южным пределом света (как и "стена Гога и Магога" в северных пределах): распространение религиозного учения во все концы вселенной считалось не только необходимым в миссионерских религиях, но и доказывало истинность их учения.

754

"Хотел ли он избежать преследования властей, обеспокоенных манихейской проповедью? Или изучить буддийское учение? Или, напротив, идти по стопам Апостола Фомы и завоевать своей проповедью христианские общины, уже существующие в Иране?" (Puech. р.44).

У нас мало сведений о биографии Мани времен царствования Шапура I, с 242 по 273 г. Эта значит, что о жизни пророка мы не знаем почти ничего, кроме ее начала (два откровения, «обращение» Шапура) и конца (немилость и смерть). Однако он определенно поддерживал хорошие отношения с царем и предпринимал длительные путешествия, проповедуя по всей иранской Империи вплоть до ее восточной границы. Кроме того, он отправил многие миссии проповедников вглубь самой Империи и за границу (в Египет, Бактрию и т. д.).

В апреле 272 г. Шапур умирает, и ему наследует сын, Хормизд. Мани спешит с ним встретиться. От нового правителя он получает продление срока действия охранных грамот и разрешение на выезд в Вавилонию. Но всего через год Хармизд умирает, и трон переходит к его брату, Бахраму I. По требованию нового царя Мани приезжает ко двору в Гундешапур, совершив перед тем путешествие, которое считается "вершиной его пастырского служения" и "прощальным визитом апостола в места его юности и к церквям, им самим созданным". [755]

755

Puech. Le manicheisme, р. 50. Согласно преданию, Мани обратился к своим соратникам со следующими словами: "Посмотрите на меня и насытьтесь мной, дети Мои, что же до тела моего, то я ухожу от вас" (ср.: Francоisе Decret. Mani et la tradition manicheenne, р.67).

Действительно, по приезде Мани был обвинен главой магов Картером, воплощением мандейской нетерпимости, в том, что его проповедь отвращает подданных от официальной религии. Встреча с царем была бурной. Когда Мани говорил о божественном характере своего служения, Бахрам воскликнул: "Отчего же это откровение было даровано тебе, а не Нам, повелителю страны?" На что Мани оставалось лишь ответить: "Такова воля Божия!". [756] Он был осужден, закован в цепи и брошен в темницу. Эти цепи (три на руках, три на ногах, одна на шее) мешали любому его движению, и вес их (около двадцати килограммов) причинял жестокую боль. «Страсти», которые манихеи назвали христианским термином «распятие», продолжались в течение 26 дней. [757] Все же пророка позволили навещать собратьям по вере, о чём предание сохранило нам, в переработанном виде, большое количество поучительных эпизодов. Мани умирает 26 февраля 277 г. в возрасте 60 лет. Тело его было разрублено на части, голова выставлена на городских воротах, а останки брошены на съедение псам.

756

Puech. Ор. cit., р. 51; ср.: Decret, р. 68.

757

Мани страстно молит своего Бога: "Я указал путь сынам высшего. Я исполнил твой наказ, ради которого был послан в этот мир. Теперь дай мне удостоиться покоя освобождения, дабы не видеть мне больше лиц врагов и не слышать больше их зычного гласа". (F.С. Andreas. Mitteliranische Manichaica aus Chine sisch Turkestan, III, р. 863).

Сразу же после смерти пророка Бахрам издал указ о безжалостном подавлении манихейства. Церковь Мани, казалось, находится на грани полного уничтожения. Однако она не перестала развиваться в последующий период, распространяясь на Запад до Иберийского полуострова, а на Восток — до самого Китая.

§ 232. Манихейский гнозис

Манихейство — это прежде всего гнозис, и как таковой он составляет часть большого гностического течения,

а котором идет речь. Но в отличие от прочих основателей сект, Мани пытался создать доступную всем универсальную религию, а не эзотерическое учение, предназначенное только для посвященных. Он признавал ценность некоторых прежних религий, но считал их неполными. С другой стороны, он заявлял, что его Церковь вобрала в себя суть всех Священных Писаний и всю прочую премудрость: "Как река соединяется с другой рекой, чтобы создать могучий поток, так в мои писания влились древние книги; и они создали великую Премудрость, какой не знали предыдущие поколения" ("Кефалайа", [758] CLIV, перевод Puech. Ор. cit., р. 69). В самом деле, Мани отводит огромную роль Иисусу и усваивает идею о Параклете (Святом Духе); он заимствует индийскую теорию о перевоплощении душ и, что крайне важно, перенимает основные иранские идеи прежде всего — дихотомию света и тьмы и эсхатологический миф. Xaрaктepным синдромом ментальности того времени был синкретизм. В случае Мани он было также и тактической необходимостью. Мани хотел распространить свою Церковь на всю персидскую Империю, "от края до края". Стало быть, ему следовало пользоваться религиозными языками, привычными и западным, и восточным областям. Однако несмотря на видимую разнородность его составляющих, манихейство, по сути, представляет собой оригинальное творение, отмеченное поразительным внутренним единством.

758

См. русский перевод: Кефалайа (Главы). Коптский манихейский трактат. Перевод с коптского, исследование, комментарий, глоссарий и указатель Е.Б. Смагиной. М., 1998 ("Памятники письменности Востока" CXV).

Универсальной, как буддизм и христианство, религии, манихейству, как и этим двум церквям, предстояло стать религией миссионерской. Согласно Мани, проповедник "должен вечно скитаться по миру, проповедуя учение и наставляя людей в истине". [759] Наконец, и здесь тоже соответствуя Zeitgeist, манихейство — это религия Книги. Чтобы избежать распрей и ересей, сотрясавших зороастризм, буддизм и христианство, Мани сам составил семь трактатов, из которых складывается его канон. За исключением первого, «Шапурагани», написанном им на среднеперсидском, остальные написаны на сирийском или на восточно-арамейском. От этого пространного творчества сохранилось немного, и то лишь в переводах; но число и разнообразие языков, на которых эти отрывки дошли до нас (согдийский, коптский, турецкий, китайский и т. д.), говорят о беспрецедентном успехе манихейской проповеди.

759

Аl-Beruni. Chronology, р. 190, Puech., р. 64.

Как во всех гнозисах и как в случае санкхья-йоги и буддизма, путь к освобождению начинается со строгого анализа человеческого удела. Самим фактом жизни на этой земле, т. е. существованием "во плоти", человек обречен на страдание, а это означает, что он находится во власти Зла. Освобождение может быть получено лишь в гнозисе, единственной подлинной науке, которая ведет к спасению. По учению гностиков, Космос, управляемый Злом, не может быть делом Бога, трансцендентного и благого, но делом врага Божьего. Таким образом, существование нынешнего мира предполагает предшествующее, докосмическое состояние — как страдательный удел падшего человека предполагает ситуацию изначального блаженства. Суть манихейского учения сводится к двум формулам: два начала и три времени. [760] Эти две формулы составляют основу постгатической иранской религиозности. Можно сказать, что манихеиство — это иранский образ гнозиса в эпоху синкретизма. С одной стороны, Мани перетолковал некоторые традиционно иранские концепции; с другой же, он вобрал в свою систему огромное множество элементов различного происхождения (индийских, иудео-христианских, гностических).

760

Согласно одному из текстов туpфанских фрагментов, переведенному П. Пеллнотом (JA, 1913, р. 110 sq.), тот, кто "стремился приобщиться к вере", должен был знать, что существуют два совершенно различных по своей природе начала, Свет и Тьма, и три времени: предшествующее, когда мир еще "не начал быть" и Свет был отделен от Тьмы; промежуточное, после нападения Тьмы на область Света; и, наконец, завершающее, когда два начала снова окажутся разделенными.

Своим последователям манихейство давало не только некоторую нравственную систему и сотериологический метод, но и, главное, тотальное, абсолютное знание. Знание равнозначно анамнезу: адепт осознает себя частицей света, а, стало быть, осознает свою божественную природу, так как Бог и душа единосущны. Неведение — это результат смешения духовного и телесного, духа с материей (такая концепция господствовала в Индии и других странах с V в. до н. э.). Но для Мани, как и для всех учителей-гностиков, спасительный гнозис включает в себя также знание сокровенной (или забытой) истории Космоса. Адепт обретал спасение, оттого что познавал истоки универсума, причину сотворения человека, повадки Князя Тьмы и приемы противостояния ему Отца Света. Современников потрясало "научное объяснение" некоторых космических явлений, и прежде всего фаз луны. В великом, разработанном Мани космогоническом и эсхатологическом мифе природа и жизнь действительно играют огромную роль: драма души отражается в морфологии и судьбе универсальной жизни.

§ 233. Великий Миф: падение и спасение божественной души

В начале начал, в "первом времени", две природы или субстанции, Свет и Тьма, Добро и Зло, Бог и Материя сосуществуют, разделенные некоей границей. На севере правит Отец Величия (сходный с Богом-Отцом христиан и с иранским Зурваном), на юге — Князь Тьмы (Ахриман или, для христиан, Дьявол). Но "беспорядочное движение" Материи увлекает Князя Тьмы к верхней границе его царства. Завидев сияние Света, он воспламеняется желанием завладеть им. Тогда Отец решает дать отпор противнику. Он вызывает, т. е. изводит из Себя Матерь Жизни, а та, в свою очередь, отделяет от себя еще одну ипостась, первочеловека (Ормазд — в иранской версии). С пятеркой своих сыновей, которые суть его «душа», его «доспехи» из пяти слоев света, первочеловек нисходит до границы. Он сражается с Тьмой, но терпит Поражение, и демоны (архонты), пожирают его сыновей. Этот разгром знаменует собой начало космического «смешения», но одновременно обеспечивает конечную победу Бога. Ибо Тьма (Материя) обладает теперь частичкой Света, т. е. частицей божественной души, и Отец, предуготовляя ей освобождение, в то же время готовит свою Окончательную победу над Тьмой.