История Византийской империи. Том 1
Шрифт:
В 551 г. назначен был в Италию евнух Нарсес, который выговорил от императора обещание, что ему не будет отказано в необходимых на ведение войны средствах. Хотя король Тотила и по его смерти (552) полководец его Тейя оказывали геройское сопротивление и пользовались всеми средствами, чтобы отстоять свободу оставшейся от продолжительной войны горсти готского народа, но Юстиниан не хотел вступить с ними ни в какие соглашения. По словам Прокопия, раз послы Тотилы говорили Юстиниану: «Италия опустошена войной и лишена мирного населения и частью завоевана франками. Только две провинции – Сицилия и Далмация – еще могут быть предметом спора, возьмите их себе и оставьте нам опустошенную страну. Мы обещаем платить дань и доставлять вспомогательный отряд на всякую войну императора». Но император не хотел и слушать послов, ему было ненавистно самое имя готского народа. Снабженный достаточными
По окончании войны Италия представляла весьма жалкий вид опустошения и одичалости. Частная собственность погибла во время осад городов, от военных набегов и поборов, вымогательства и грабежей военной вольницы. Страна была покрыта трупами и развалинами. Голод и моровая язва целые области обратили в пустыню. Современный летописец выражается: «От времени консула Василия до Нарсеса римские провинциалы совсем уничтожены», а папа Пелагий писал: «Итальянские поместья так опустошены, что нет возможности восстановить их»{15}.
Прокопий пытался было определить число жертв войны, но нашел, Что легче перечислить песок морской, чем число смертей от «этого демона, принявшего человековидный образ»{16}. Знатные роды в провинциальных городах, в особенности в Риме, были за немногими исключениями уничтожены. Временный победитель, был ли этот гот, или византиец, брал в заложники младших членов лучших родов и, когда военное счастье переходило на сторону врага, немилосердно убивал заложников. Оттого после готской войны на место прежней разоренной и погубленной аристократии во главе городского населения организуется новая, не имевшая тех родовых исторических преданий, какие еще были сильны, например, у Боэция и Симмаха. Среди новообразующейся аристократии римский епископ занял по праву почетнейшее место как хранитель преданий и блюститель народных интересов.
На первых же порах после подчинения итальянцы почувствовали все невыгоды политической перемены. Уже евнух Нарсес, первый наместник Италии, подал повод к жалобам: «Римлянам гораздо лучше было при готах, чем под господством греков; евнух Нарсес держит нас в самом гнетущем рабстве; освободи нас от его руки, либо в противном случае мы передадимся чужеземному народу»{17}. В 554 г. Юстиниан издал для Италии закон под имеяем Pragmatica sanctio, которым формулировал политические и гражданские отношения новых подданных{18}. Из этого законодательства видно, что Юстиниан смотрел на Италию как на провинцию, которая ничем не должна отличаться в своем устройстве от других византийских провинций; поэтому общее законодательство империи и впредь имевшие выходить новеллы признавались обязательными также и в Италии{19}.
Существенные черты Прагматической санкции заключаются в следующем: в ней проведено полное отделение гражданской и военной власти. Византийское войско имело гарнизоны по городам и подчинено особым tribuni и duces, римское городовое и сельское население осталось под управлением гражданских чиновников, praesides или indices. Любопытное отступление от порядков, существовавших в империи, состояло в том, что итальянцы сами выбирали себе чиновников, и непременно из той же провинции и из жителей того же города. Далее, Прагматическая санкция восстановила нарушенные войной личные и имущественные права, причем с особенной выразительностью приняты Юстинианом все акты Аталариха, Амаласунфы и Феодата и лишены силы распоряжения тирана Тотилы. Готские sortes, вероятно, снова отошли к прежним владельцам и потомкам их, а может быть сделались фискальным имуществом. Важнейшая же для нас сторона этого закона – о городовом устройстве и о правах римского епископа и духовенства. Муниципальное устройство признано господствующим и в Италии. Юстиниан пытался даже восстановить жалкий вид курии; но его новеллы, как и законоположения императоров V в., не достигали цели и могут лишь служить материалом для ознакомления с беспомощным состоянием курии, потому что муниципальные чины и члены курии были подавлены ограничениями и ответственностью{20}.
Из новелл Юстиниана видим, что курия сделалась предметом ненависти, куриалы охотно спускают за бесценок имущества, чтобы не оставлять курии законной четверти из своего состояния, избегают законных браков, чтобы не оставить потомства в курии. Правительство видело одно средство поддержать это учреждение – в принудительных мерах. Только лица, занимавшие высшие государственные должности, освобождаемы были от службы в курии; прежде владелец мог самовольно распоряжаться тремя четвертями своего имущества, Юстиниан ограничил это право одной четвертью, все же остальное переходило в куриальную собственность. Некоторые роды проступков карались зачислением виновного в курию. Муниципальный магистрат, конечно, должен был отступить на задний план, его заменяют в судебных делах defensores, в делах городского хозяйства – pater civitatis (может быть, то же, что curator), тот и другой утверждались в своих званиях императором.
Но важнейшим лицом в городе, влияние которого простиралось на управление, суд и полицию, был городской епископ. Святейший епископ города, говорит одна новелла, избирает городских правителей (partem civitatis… administratores); по истечении каждого года св. епископ с пятью почетнейшими гражданами требует отчета от этих администраторов, т.е. под ближайший надзор местного епископа постановлены были администрация и доходы городов; ему же подлежит надзор и за нравственностью населения{21}. Излишне было бы говорить, что Юстиниан дал епископам небывалые полномочия, что его закон пролагал епископам широкую дорогу к светской власти. Влияя на выборы местных чиновников, располагая правом во всякое время обвинить их в преступлении, епископ, конечно, скоро должен был сделаться полным хозяином в городе, в особенности в удаленной от центральной власти Италии, в особенности, когда некоторые города в течение долгих лет лишены были возможности сноситься с центральным правительством.
Хотя война в Италии была закончена и готы не представляли уже даже на север от р. По такой материальной силы, с которой византийское правительство считало бы нужным продолжать борьбу, тем не менее предстояла еще серьезная организационная работа по устройству новой провинции. В особенности в Северной Италии нужно было считаться с притязаниями франкских королей, которые во время военного периода не раз делали походы в Италию и постепенно распространяли свою власть на принадлежавшие готам области. Установить на севере государственную границу империи представлялось затруднительным и в том отношении, что по замирении Италии здесь продолжались некоторое время военные действия близ Вероны и Брешии, после занятия которых императорскими войсками граница доходила здесь до Альпов. Назначенный с обширными полномочиями для покорения готов Нарсес оставался в Италии приблизительно до 568 г., и ему принадлежат все мероприятия по устроению новой провинции. Хотя у некоторых писателей ему усвояется наименование экзарха, но фактически при Нем Италия не получила еще окончательного устройства и не подведена под ранг провинций с именем экзархии.
В первый раз титул экзарха упоминается в письме папы Пелагия II от 584 г. и прилагается к патрицию Децию, имевшему свое пребывание в Равенне. Нарсес в системе устроения Италии руководился обычными приемами римской политики. Первая и важнейшая задача сосредоточивалась на охране границ, для чего предстояло организовать пограничные отряды–limitanei – с необходимым числом военных укреплений, подчиненных дукам и трибунам. Эти пограничные отряды составлялись из местного населения или из военных людей, принимавших участие в завоевании данной области, и были наделены земельными участками, с которых они и несли военную службу. Эта система перешла от Рима к Византии и держалась в империи почти до турецкого завоевания. Хотя границы провинции Италии по окончании готской войны недолго оставались в тех пределах, которые установлены были Нарсесом, будучи нарушены лангобардским вторжением, тем не менее, нам необходимо теперь же остановиться на некоторых географических подробностях с целью выяснения границ экзархата. Византийская провинция на северо-западе обнимала часть древней Лигурии, ее граница направлялась от Генуэзского залива к Франкскому королевству. Во владении империи здесь были города: Вентимилья, Албенга (в Провансе), Генуя. На севере границы империи шли по Альпам, Милан был здесь главным городом империи. На северо-востоке пограничная линия была организована устройством Фриульской марки, где укрепление castrum Julium, или Фриуль, составляло центр военного господства над областями, населенными неспокойными и частью варварскими племенами. Защита этой области была вверена предводителю герулов Сандалу, его власть простиралась на северо-востоке до Дравы.
Военная власть в пограничных областях была значительно усилена еще Нарсесом и вручена не дукам, а генералам с титулом magister militum. По Адриатике отдельные управления сосредоточивались в дукате Венеция и в Истрии. Здесь при начале лангобардского завоевания был построен город Юстинополь, или Капо д'Истрия. Большая или меньшая устойчивость византийского господства в Венеции и Истрии зависела от того, насколько твердо было положение империи в Далмации, где была стоянка флота и откуда можно было во всякое время послать вспоможение в угрожаемые неприятелем места Венеции и Истрии{22}.