История Второй мировой войны. Крушение
Шрифт:
Между тем наступил июнь 1942 г. и положение русских, казалось, стало в высшей степени опасным. Их настойчивые требования об открытии второго фронта усиливались изо дня в день и встретили живой отклик в англо-саксонской прессе, которая не могла понять, почему военное командование оставалось совершенно бездеятельным. В это время генерал Эйзенхауэр, который до сих пор был начальником оперативного управления американского генерального штаба, стал верховным главнокомандующим американскими вооруженными силами в Европе. Когда он прибыл в Лондон, в Северной Ирландии находилась одна пехотная и одна танковая американские дивизии, а также небольшие авиационные подразделения. Обучение обоих соединений еще не было закончено, так что о вторжении в Европу в скором времени не приходилось и думать. Однако Рузвельт считал, что если американцы в 1942 г. не предпримут никаких решительных действий, то это тяжело отразится как на положении на русском фронте, так и на мировом общественном мнении. Поэтому он дал указание начальнику генерального штаба при любых обстоятельствах еще в 1942 г. начать наземные операции
Ее осуществление было связано с немалыми трудностями и сомнениями. Все предыдущие расчеты и выводы касались высадки на ограниченном участке побережья Франции; его можно было достигнуть одним коротким прыжком через пролив. Эта же операция была связана с длительным переходом через океан, в глубинах которого таились вражеские подводные лодки, и должна была проводиться на обширной территории, где прежде велись лишь небольшие колониальные войны. На первом этапе поддержка с воздуха, поскольку не имелось достаточного количества авианосцев, должна была осуществляться главным образом с Гибралтара, на аэродроме которого с испанской территории можно было сосчитать все самолеты. Для десанта были подготовлены только несколько дивизий. Поэтому сначала ставились очень ограниченные задачи: воспретить державам оси использование французской Северной Африки в качестве базы подводных лодок и авиации (впрочем, весьма сомнительный предлог для захвата), облегчить положение Мальты и в случае благоприятной обстановки быстро захватить побережье Северной Африки во взаимодействии с 8-й английской армией, которая еще стояла у Эль-Аламейна. Радиус действия самолетов, базирующихся на Гибралтар, ограничивал выбор районов первых высадок. Бизерта и Тунис исключались, так как английский флот опасался слишком тяжелых потерь от авиации противника; из восточных портов можно было говорить об Оране и Алжире. Представлялось целесообразным высадить десант в Касабланке, чтобы немедленно оказать сильный нажим на Испанию и на марокканские племена и во всяком случае закрепиться в Африке. В общем, полной уверенности в успехе десантной операции на Средиземном море не было. Полагали, что немцы могут предпринять решительные действия против Гибралтара, и даже считали возможным при известных обстоятельствах преграждение Гибралтарского пролива. Самым ранним сроком этой операции, для которой требовалось собрать большой транспортный флот, занятый выполнением различных задач, была поздняя осень.
Поведение 200-тысячной французской армии в Северной Африке и все еще значительных морских сил в североафриканских портах приобретало решающее значение. Ни здесь, ни во Франции не были забыты Оран, Дакар и Сирия. Поэтому операция была подготовлена так, как будто бы дело шло о высадке исключительно американских войск. Англичане по возможности должны были предпринять высадку лишь тогда, когда выяснится позиция французов. Однако совершенно обойтись без содействия английского флота было нельзя. Поэтому, чтобы лишний раз не задеть самолюбия правительства Петена, де Голль не был привлечен к этим планам и даже не был посвящен в них. Напротив, американец Мэрфи, который с 1940 г. находился в Северной Африке в качестве дипломатического представителя США, установил связь с некоторыми видными французскими генералами и представил важные данные относительно численности, морального духа и предположительного сопротивления французских вооруженных сил в Северной Африке. Очень надежным для Виши был французский генеральный резидент в Марокко генерал Ноге. На основании переговоров со своими доверенными лицами – французами – Мэрфи предложил сразу же после высадки десанта направить генерала Жиро, бежавшего из немецкого плена и находившегося на не оккупированной территории Франции, в Северную Африку, так как считалось, что он пользуется среди французских войск очень большим влиянием.
В одном из своих отчетов Маршаллу Эйзенхауэр писал, что французские вооруженные силы в Африке, располагающие 500 самолетами и 14 слабыми, скудно оснащенными, но зато хорошо обученными дивизиями с опытным командным составом, вполне могут воспрепятствовать высадке, если только они не будут политически разложены и не станут оказывать лишь видимость сопротивления. Позиция Испании его беспокоила меньше, хотя, конечно, немцы могли своевременно разгадать угрожающую им опасность и вступить в страну. Чтобы этого не случилось, английская разведка с успехом распространяла слухи о том, что англичане в ближайшем будущем предполагают отправить конвой из Гибралтара на Мальту и для этой цели сосредоточили крупные силы авиации в Гибралтаре. Представляется весьма сомнительной готовность Франко в то время открыть немецким войскам свои границы, не говоря уже о том, что положение на Восточном фронте становилось все более напряженным и у немцев почти не было войск и
9 сентября было решено назначить высадку в Северной Африке на 8 ноября. Когда Эйзенхауэр 5 ноября прибыл на свой временный командный пункт в Гибралтаре, флот, состоявший из 110 транспортов и свыше 200 военных кораблей, уже несколько дней находился в пути из портов Соединенных Штатов и Англии. 28 транспортов, на борту которых находились 37 тыс. превосходно оснащенных американцев, отплыли 23 и 24 октября из Чесапикского залива на восточном побережье Соединенных Штатов, суда с 49 тыс. американцев и 23 тыс. англичан 27 октября вышли из устья реки Клайд в Шотландии. На гибралтарском аэродроме было сосредоточено столько истребителей и бомбардировщиков, сколько он смог принять. Можно ли скрыть от противника такие огромные силы и удастся ли благополучно доставить большое количество судов через океан? И как будут держать себя французы?
Для американского главнокомандующего, руководившего пока еще единственной в своем роде операцией, которая по своему размаху, если не по смелости, оставила далеко позади высадку немецких войск в Норвегии, это были дни, полные напряженного ожидания. Сообщения о погоде были неблагоприятными, что могло особенно тяжело отразиться на высадке десанта в Касабланке со стороны открытого океана.
Утром 8 ноября далеко не отлично работавшая радиосвязь принесла первые сообщения о высадке десанта. По обе стороны Алжира, где высаживались части двух американских дивизий, французские войска почти не оказывали сопротивления. В 8 часов аэродром, быстрый захват которого имел решающее значение, находился в руках американцев. Но когда два английских эскадренных миноносца попытались проникнуть в порт, обороняемый французским флотом, по ним открыли огонь. Один эсминец затонул. Батареи на восточном берегу бухты обстреливали каждое приближающееся судно англичан, и их пришлось подавить огнем с крейсера. Временно выгрузка в порту была невозможна. Из Орана, где высаживались одна американская дивизия и части бронетанковой дивизии, пришли сообщения о сопротивлении с суши, но особенно со стороны действовавших там частей французского военно-морского флота. Два американских десантных катера были уничтожены. Из Касабланки сообщений пока не поступало.
Было еще не ясно, как закончится операция. Прежде всего следовало поколебать моральный дух французов. Официальное заявление американцев о том, что они якобы вынуждены предупредить германо-итальянское вторжение в Северную Африку, так как в случае его удачи создастся непосредственная угроза Америке вследствие сравнительно небольшого расстояния между Западной Африкой и американским континентом, было шито белыми нитками. Аргумент, что теперь создан эффективный второй фронт для поддержки героически борющихся союзников в России, также звучал не слишком убедительно для французов, которые, за немногим исключением, твердо держались за Петена, видели в наступлении еще один акт насилия, опасались за свой авторитет в Северной Африке и не испытывали никакого энтузиазма от того, что им представлялась возможность снова оказаться втянутыми в войну. Поэтому они вопреки всем ожиданиям американцев не перешли с развевающимися знаменами на сторону западных держав. Жиро, прилетевший из Гибралтара в Алжир, встретил холодный прием.
Дальнейшее осложнение (хотя в конечном счете оно привело даже к улучшению отношений между американцами и французами) возникло оттого, что адмирал Дарлан, главнокомандующий французскими вооруженными силами и заместитель Петена, находился уже в течение нескольких дней в Алжире по личным делам. Когда накануне высадки один из посвященных в тайну французских генералов проинформировал его о предстоящей операции, Дарлан немедленно передал Петену предложение не оказывать сопротивления десанту, а на следующее утро, поскольку никакого ответа он не получил, приказал прекратить бой. Этот приказ Дарлана частично оказал свое влияние на действия французских частей в Алжире и Оране, которые и без того находились под командованием сочувственно относившихся к союзникам и посвященных в тайну высадки генералов. Но моряки и войска в Марокко продолжали сопротивление.
Пока американцы, несмотря на принадлежность Дарлана к правительству Виши, вели с ним переговоры о том, чтобы с его помощью окончательно сломить сопротивление французов, бои в некоторых местах продолжались. В порту Алжир обороняемые моряками форты оказывали сопротивление до вечера 8 ноября, в районе Орана бои прекратились лишь 10 ноября. С наибольшим ожесточением французы оборонялись перед Касабланкой. Американские самолеты были сбиты французскими истребителями, современный линкор «Жан Барт» вел бои до тех пор, пока не был потоплен американскими бомбардировщиками. Высадка десанта, предпринятая в стороне от Касабланки, в трех местах прошла успешно, но в двух местах также встретила упорное сопротивление.
Резкие контрприказы Петена, которые, правда, давались им больше для сохранения своего лица перед Германией, опять вселили колебания в Дарлана, и лишь 13 ноября было достигнуто окончательное соглашение с американцами. Дарлан, указав на то, что немцы вторглись в не оккупированную часть Франции и что поэтому Петен уже не является хозяином своих решений, дал от его имени приказ прекратить всякое сопротивление. Теперь офицеры и чиновники в Северной Африке, до этого отрицательно настроенные по отношению к союзникам, почувствовали себя свободными от присяги в верности правительству Петена. По соглашению с американцами Дарлан стал главой французской администрации, Жиро – главнокомандующим всеми французскими вооруженными силами в Северной Африке.