История Зеербургского подполья

Перемолотов Владимир Васильевич

– Наш - сложно,- веско обрубил я, желая прекратить дискуссию.

Товарищи с недоумением смотрели на явно мандражирующего Супоньку и тот сдался.

– Раз вы так тонко работаете, то могли бы вшить ему вместо передатчика хорошую бомбу...
– проворчал он. Поняв, что препирательства закончились, я подвел итог:

– Решено. Завтра проводим акцию. Идут четверо.

Он на секунду остановился, прикидывая, чьи имена назвать. Внешне невозмутимые, люди ждали его решения.

– Я, Босой Череп, Жадный, Супонька. Все. Остальным - отдыхать.

Террористы

уходили из комнаты. Каждый считал своим долгом хлопнуть тех, на кого пал выбор, по плечу. Удачи никто не желал - во все времена это считалось плохой приметой...

Как будет произведено покушение, знал только я.

У "Общества" имелся немалый опыт в проведении акций. Ни одна операция по ликвидации не проводилась спонтанно, все тщательнейшим образом планировалось.

Мозговой трест Общества, изучая привычки президентов, разрабатывал несколько вариантов покушения. Не все они, конечно, шли в дело, но, то, что использовалось, всегда вызывало всплеск сенсационных заголовков на страницах газет.

От президентов и генералов избавляясь разными способами - взрывали яхты на морских купаниях, стреляли в театрах и на выставках. Одного беспечного президента умудрились пристрелить в кондитерской во время дегустации. Фотографии президентской фуражки в кремовом торте обошли, вероятно, всю мировую прессу.

Для господина Кашенго разработали шесть вариантов покушения. Основой для каждого из них стала одна из привычек президента. Посещение им исторического центра Зеербурга предусматривалось планом номер пять. Итак, план имелся. Нам оставалось только привести его в исполнение.

На следующий день я пригласил к себе тройку, идущую со мной на задание.

– Учить мне вас, ребятки, нечему, да и незачем. Вас и так много учили. Скажу только одно. Надеюсь, что энергия и опыт - я посмотрел на Супоньку,- дадут в совокупности то, что нам нужно.

Достав из кармана пачку бумаг, я бросил ее на стол.

– Тут план ресторана "Корчма". Через несколько часов нам предоставят кое-какую одежонку, и мы станем частью его культурной программы. Будем изображать средневековых слепых певцов.

Широким жестом, приглашая товарищей взять и посмотреть площадку для работы, я разбросал фотографии по столу. Выбрав нужную, ткнул пальцем.

– Это Синий зал... Тут мы будем его ждать.

Супонька побарабанил пальцами по столу. Видно было, что что-то гложет старичка.

– В словосочетании "слепой музыкант" меня не устраивает одно слово.

– Придется зажмуриться, - весело сказал Жадный.

– Меня не устраивает слово "музыкант"... Прижмуриваться я могу сколько угодно, а вот играть...- он покачал головой.
– Даже на средневековом рояле.

– Надеюсь, что до игры дело и не дойдет, ну а на крайний случай Босой Череп что-нибудь исполнит... А?

Тот кивнул.

– Рояль там есть?

– Есть.

Я перетасовал снимки, нашел фотографию концертного Стейнвея, показал.

– Такой подойдет?

– Тогда все в порядке...

– Все в порядке

будет, когда мы наши дела сделав, оттуда живые уйдём. Смотрите внимательно, запоминайте.

Вместе со всеми я рассматривал фотографии и сравнивал их с планом. Полузакрыв глаза, расставлял мебель с фотографий, заполняя ей пространство ресторана. Когда мебель закончилась, я мысленно пробежался по комнатам, запоминая, что где стоит. Все было понятно. Беспокоило только одно - дверей там оказалось слишком мало... Всего две. Для того чтоб держать оборону это было неплохо, но нам предстояло не только отстреливаться, но и уйти с места покушения.

– Ладно. Бог даст, завалим мы его...
– подал голос Жадный.
– Как нам уходить?

– Путь один. Из Синего зала на кухню. Это тут.

Я нашел на плане кривой коридор, прижал его пальцем.

– Из кухни выход во двор...

Палец выехал за нарисованную стену. Другой рукой я вытащил фотографии кухни и двора.

– Во дворе несколько канализационных люков. Тот который нужен нам - третий. Его пометят белой краской. Внизу три тоннеля. Наш средний. Он выведет нас к главному городскому коллектору. Уходить будем через него.

– По дерьму?
– спросил Босой Череп, брезгливо морщась. Эстет... Хотя для человека играющего на рояле это и вправду может быть потрясением.

– По?
– деланно удивился я в ответ, и с удовольствием разрушил иллюзии.- Нет. Сквозь!

...Машина подкатила к "Корчме" около шести часов вечера. Рожа, сидевший за шофера, подмигнул нам и укатил из тишины исторического заповедника, а мы закрутили головами, словно искали номер дома и название улицы. Выбрав, наконец, один из них я, подняв футляр с виолончелью, подошел к входу и обратился к швейцару.

– Э-э-э простите, любезный. Мы из консерватории. Нас просили быть по этому адресу...

Над реальностью.

– Ну это ты зря придумал, - возмутился Первый.
– Это вовсе ни в какие ворота не лезет... Ты их лица видел?

– И что? Лица как лица.

– Это у моих лица. А у твоих не лица, а рожи и физиономии. Натуральная уголовщина. Ты ж их - в консерваторию запулил.

– Между прочим, среди моих героев есть и представители интеллигенции. Как творческой, так и технической. Справятся... Ты-то сам со своим интеллигентным лицом на рояле играешь?

– Нет.

– А у меня Рожа музыкальную школу с отличием закончил.

Реальность.

Енм Приор. Марсианская Красная Армия.

Я протянул листок бумаги

– Мы не ошиблись? Это тут?

Швейцар, у которого богатая ливрея фасона 15 века, против всякой исторической достоверности, явственно оттопыривалась подмышкой пистолетом большого калибра, оглядел нас.

Глаз у него острый. Наверное, такой же профессионал, как и я. Пауза затягивалась. Он смотрел, и взгляд его становился все тяжелее и тяжелее. Чем-то мы были для него неясны... Чем?