История Зеербургского подполья

Перемолотов Владимир Васильевич

Оба они и по отдельности были выше здравого смысла, а уж вместе... Глянув на них я перестал сомневаться.

"Не самый скверный вариант. Ничего страшного... На съемочной площадке всегда бардак и людей разных - прорва... Отбрешемся".

Я откинул портьеру, выходя на первый план.

– Извините, господа, мы тут к вам случайно попали... Похоже перепутали павильоны...

Реакцию мои слова вызвали совершенно неадекватную. Начни они ругаться - все пошло бы нормально, но черный то ли в роль вжился, то ли впрямь испугался, приняв за нахальных поклонников...

– Охрана!
– вдруг

завопил он, цапая кобуру.
– Охрана! Ко мне!

Второй, что стоял рядом в блестящем золотом хитоне, отшатнулся, и в его лице появилось что-то человеческое. Озадаченность что ли? Недоумение? Это длилось пару секунд, не больше, а потом произошло удивительное. "Золотой" коснулся ладонями щек и... исчез. Только воздух с легким хлопком занял освободившееся место.

Я знал, что на свете существует такая вещь, как комбинированные съемки, слышал про "зеленый экран", но это-то не кино! Это-то самая всамделишная жизнь! А значит и пистолет, что поднимал эсэсовец, тоже был настоящим. Не дожидаясь уточнения настоящие оружие в руках у "черного" или всего лишь муляж, я, отклонившись в сторону, выбил "парабеллум" из рук. Тут бы и поговорить по-хорошему, объясниться, но не получилось - из распахнувшейся двери появились двое "черных", но уже с карабинами...

– Стоп!
– вскинул ладонь Маленький.
– Перерыв! Антракт!

Ага. Так ему и поверили.

Он ушел от выстрелов буквально чудом - присев и ногой уронив на пол одного и сбив прицел другому.

Супонька не вдаваясь в размышления, прикладом обездвижил обоих и растерянно обернулся.

– Да что тут такое?

В коридоре еще звенел крик черного офицера, но его уже заглушал топот сапог. Слева, там, где метрах в 20-ти впереди, коридор поворачивал, показалось несколько фигур в форме вермахта. Над моим ухом пророкотала автоматная очередь и выскочившие из-за поворота смельчаки нырнули назад.

– К лифту, быстро! Это все по-настоящему!

Никто не кричал "Стоп", "Мотор" или что там еще кричат в подобных моментах киношники, так что и впрямь Маленький прав - не кино тут снимают...

Пользоваться лифтом - это для дураков. Не хватало еще загнать группу в такую примитивную ловушку - но где-то рядом с ним наверняка проходила обычная лестница. Не ошибся.

Не сомневаясь, что товарищи последуют моему примеру, я бросился вверх. Позади дважды грохнуло - кто-то не пожалел гранаты. Задержавшись, я бросил взгляд вниз по лестнице. Припав на колено, Маленький бодро садил длинными очередями вдоль коридора.

Я остановился в пролете. Перекрывая грохот выстрелов, проорал, свесившись вниз:

– Маленький! Назад! Прикрываю!

Опустошив магазин, тот послушно бросился к нам. Я подождал, пока тот поднимется на пролет вверх, и швырнул под лестницу похожую на длинную толкушку-гранату. В дверном проеме мелькнула чья-то рука, протянувшаяся к ней и, не колеблясь, я пятипатронной очередью отбил охоту хвататься за чужие гранаты. А там и ахнуло!

От грохота заложило уши, внизу заорали, заклубившаяся пыль скрыла проем. Сорванная с петель дверь, накренившись, перегородила выход. Я швырнул туда еще одну толкушку и припустил вверх, догоняя товарищей. Догнав Маленького, спросил набегу.

– Ты когда понял, что это не

кино?

Маленький молча показал ему руку. На предплечье куртка была порвана и рана сочилась кровью. Царапина, слава Богу, но её оказалось достаточно для вразумления.

Да уж... Другого объяснения и не нужно было. Муляжи не стреляют. И не взрываются.

Лестница кончилась дверью, выведшей нас в маленький зал. Снаружи висела тишина. Ни шума сирен, не грохота сапог, что казалось, честно говоря, удивительным. В щель Супонька осторожно попытался разглядеть, что там происходит.

– Командир!
– возбужденно сказал он.
– Там - летающая тарелка!

– Какая к чертям тарелка?
– спросил я, но глазом к щели приложился. За дверью оказался небольшой вестибюль со стеклянной стеной, а вот за ней открывался вид на большую, со стадион, площадку, на которой и расположился аппарат действительно похожий на летающую тарелку. Во всяком случае, на такую, какую любили вставлять в свои фильмы режиссеры - соединенные между собой блестящие диски с полусферами внизу и вверху. По бортам виднелись ряды отверстий. Если б они светились, то тарелка напоминала бы огромный пассажирский теплоход, вроде "Титаника" или "Лузитании", но "иллюминаторы" оставались темны, и оттого тарелка казалась необитаемым объектом. У меня мелькнула мысль - "Неужели все-таки кино?" Ну никак не могло такого быть в реальном мире.

Глаза невольно сами собой искали признаки съемочной площадки - софиты, камеры, толпы статистов... Искали, но не находили. Я вспомнил кровь на рукаве Маленького и покачал головой. Нет. Не кино... Значит и тарелка настоящая. Или что это еще...

– Куда же нас все-таки занесло?
– спросил я вслух, не надеясь на ответ, а просто чтоб выбросить из себя озадаченность.

– В 44-й год...
– ответил Супонька.
– На фашистскую базу подводных летающих тарелок.

Ему никто не стал возражать, так как все о чем говорилось, стояло перед глазами у всех. Внутреннего противоречия ответ не вызвал, но очевидно если это и являлось правдой, то наверняка не всей.

– А тарелка откуда?

– А кто знает, что тут было в 44 году? Может быть, тарелкам тут самое место.

Супонька осторожно просунул ствол автомата в щель, расширяя её.

– Американцам в Розуэлле в 47-м повезло, а нацистам - в 44-м тут... Ну, вот так вот жизнь повернулась. Только ведь в любом случае валить отсюда надо. Нашего-то Президента тут точно нет.

– А что, на инопланетян так и не посмотрим?
– с неприкрытым любопытством спросил Корявый. В том, что это самая настоящая тарелка он поверил первым.

– А что на них смотреть?
– хладнокровно отозвался я.
– Уродцы какие-нибудь... Зеленые... И вообще Супонька прав. Президент Кашенго, если он еще жив, где-то в другом месте нашей пули дожидается...

Аккуратно и тихо, пока суматоха снизу не докатилась до поверхности, мы боком-боком выбрались из зала. Поднырнув под колючую проволоку, выползли к сараю, который Маленький безошибочно назвал гаражом.

– Уйдем на колесах...

С транспортом у фашистов оказалось не так хорошо - грузовичок и пара легковушек. Одну из них мы и экспроприировали.