Истребивший магию
Шрифт:
Она пробормотала:
– Но слухи такие упорные…
– Потому что всем этого хочется, – пояснил он почти ласково. – Как мужчинам, так и женщинам. Хоть и по разным причинам.
На улицах все так же мало народу, спят долго, наверное, во сне находят пещеры с сокровищами, лампы с древними богами, мечи-кладенцы, скатерти-самобранки и золотых рыбок…
– Не отставай, – посоветовал он. – Надо выбраться из города до того, как стражам станет известно о такой драке.
– Да-да, – согласилась она послушно. – Как скажешь!
И хотя это послушание
Глава 9
Город остался позади, приплюснутые своей тяжестью зеленые холмы расступились, за ними распахнулась прекраснейшая долина. Она, как спокойное озеро, лежит в чаше с бортами из невысоких гор, сейчас золотых в прямых солнечных лучах.
Волхв едет молчаливый, Барвинок поглядывала на его хмурое лицо и старалась понять, о чем думает этот странный человек. К примеру, долина просто чудо, почему нет сел с их садами и огородами? Либо людей на земле все еще мало, либо здесь такие чудовища, что пожирают все живое…
Она зябко передернула плечами. Вот так часто бывает, что понапугивает себя, а потом страшится ноги опустить с кровати на пол.
– Это жаворонок поет? – спросила она. – К счастью!
Он переспросил хмуро:
– Что, новая примета?
– Нет, старая. А ты что, в приметы не веришь?
Он отмахнулся.
– Все приметы к счастью. Только одни к твоему, а другие к чужому.
Она сказала обвиняюще:
– Ты ни во что не веришь! И людей, похоже, не любишь вовсе.
– Их хорошо любить, – сказал он, – где-нибудь в пустыне. Уйти хотя бы на сорок дней… а лучше – лет, вот тогда любишь и людей, и человечество. А когда вернешься в город… повбывав бы!
– Ты злой, – сказала она в очередной раз и сама поймала себя на повторе, надо бы уже лягать другими словами, хотя все равно лягать и бодать, мужчин нужно держать в тонусе, да и чтоб привыкали, что это вообще-то норма общения с женщиной. – Как ты таким стал?
– Когда нет выбора, – пробормотал он, – именно тогда и приходит самое правильное решение…
Кони идут мелкой рысью, мимо проплыла роща, показался густой и очень высокий кустарник. Волхв прислушался, его рука медленно поднялась к плечу, неспешно достал лук.
Такими же замедленными движениями набросил на рог петлю тетивы, уперев в луку седла, взял стрелу.
Не успела она глазом моргнуть, как он вскинул лук, моментально натянул тетиву. Сухой щелчок показался чересчур громким, стрела исчезла, волхв тут же выхватил вторую, послал ее в кусты, затем третью, четвертую, пятую…
В зелени раздался дикий рев, у Барвинок от ужаса задрожали колени, что-то упало, ломая ветки, затем еще, а спустя мгновение оттуда
Он тяжело шагнул в их сторону.
Олег проворчал:
– Ну и ладно…
Две стрелы сорвались одна за другой с тетивы, как темные молнии. Великан вздрогнул, одна стрела пробила горло, вторая вонзилась в глаз. Кони дрожали и пятились, Барвинок едва удерживала свою лошадку, Олег вообще управляет только ногами, лук наготове, дышит учащенно, ноздри раздуваются, как у зверя.
– Все, – сказал он коротко и, сняв тетиву, сунул лук обратно в тулу. – Это был последний.
Барвинок пролепетала:
– Были… еще?
Он кивнул.
– В кустах еще двое. Нехорошо.
Она вскрикнула:
– Откуда ты знаешь?
– Запах, – буркнул он. – Ветер в нашу сторону. Такой смрад несло, что уже и не знаю, как ты не почуяла. Или ты вообще запахи… не ловишь?
Она прокричала оскорбленно:
– Я все ловлю!.. Но я не слышала никакого запаха! Я с тобой разговаривала, это отобьет любые запахи! А как ты их… через зелень?
Она заставила упирающуюся лошадку приблизиться к кустам, та храпела, дико вращала глазами и упрямилась, наконец Барвинок приподнялась на стременах и рассмотрела среди обломанных веток два грузных мускулистых тела. Эти истыканы стрелами чаще, три в одном, четыре в другом. Барвинок снова поразилась, с какой мощью они вонзались в тела. По самое оперение, словно великаны не из тугого мяса и костей, а из снега, что ли.
Олег не стал дожидаться, пустил коня мимо и дальше, угрюмый и молчаливый. Она догнала, некоторое время ехала рядом, поглядывала искоса. Сейчас должен не выдержать и, раз уж ни о чем не расспрашивает и не восторгается, сам начинать скромно бахвалиться, как он их всех, однако волхв помалкивал, она наконец ощутила, что он в самом деле уже не думает о них, странный человек, другому бы на всю жизнь хватило хвастать и ходить в героях.
– О чем думаешь? – спросил она.
Он буркнул:
– Плохо это.
– Великаны?
Он покачал головой.
– Не сами великаны.
– А что?
– В кустах, – ответил он. Она продолжала смотреть с вопросом в глазах, он поморщился: – Кто видел великанов в кустах? Они никогда не прячутся.
Она подумала, кивнула.
– Я тоже о таком не слышала. И что? А эти спрятались.
– Им велели, – пояснил он.
Она посмотрела широко распахнутыми глазами.
– Зачем?
Он досадливо поморщился.
– Потому что в открытом бою, – сказал он раздраженно, – у них не было бы против меня шансов! Не понятно?
Она сказала саркастически:
– Ах-ах, какой ты… Прости, это из меня все еще дрожь выходит. Мы на конях, могли бы ускакать! Подумать только, проехали бы совсем рядом… Им было бы достаточно руку протянуть. Или дубиной… У тебя нос, как у собаки!
Он пробормотал:
– По форме?
Она спросила радостно и недоверчиво:
– Это что было? Ты пошутил?