Итальянец
Шрифт:
— Смотрите-ка, мост они миновали и, кажись, остались целы! — вновь заговорил Пауло. — Куда-то они держат путь, хотел бы я знать! А что, если наша дорога как раз туда и заведет — под самые облака? Вода так грохочет, что у меня уже кружится голова, скалы темны как ночь и вот-вот обрушатся прямо нам на голову — одного их вида
достаточно, чтобы прийти в отчаяние. Зря вы трудились, сдерживая мое веселье, синьор, оно и так прошло.
— Я бы с удовольствием сдержал твою болтовню, — быть может, эти люди где-то в двух шагах от нас, только мы их пока не видим.
— Выходит, синьор, наша дорога ведет-таки
— Тсс! Это паломники, — зашептал Вивальди, — повременим здесь, в тени этих скал, пусть они пройдут. Помни, Пауло, одно неосторожное слово, и мы пропали. Если они к нам обратятся, отвечать буду я.
— Слушаюсь, синьор.
Беглецы прижались к подножию утеса и замедлили шаг; а голоса приближавшихся паломников звучали все громче и яснее.
— В таком месте ничего нет отрадней, чем заслышать человеческую речь, — прервал молчание Пауло. — Благослови, Господи, их веселье, сдается мне, паломничество им в радость. Но все же они про нас не разболтают, готов ручаться. Вот бы…
— Пауло, ты уже забыл, что я тебе приказал! — оборвал его Вивальди.
Заметив двигавшихся навстречу путников, богомольцы внезапно умолкли; затем, приблизившись, тот из них, в ком без труда можно было признать отца предводителя, обратился к молодым людям со словами:
— Привет вам во имя Пресвятой Девы горы Кармель!
Хор его спутников подхватил приветствие.
— Привет и вам, первая месса уже закончена, — ответствовал Вивальди, следуя мимо.
— Поспешайте и успеете ко второй, — на ходу добавил Пауло.
— Вы только-только побывали у святыни? — подал голос один из честной компании. — Раз так, то не скажете ли…
— Ничего сверх того, что вам самим известно, мы ведь такие же простые паломники, как и вы, — не растерялся Пауло. — С добрым утром вас, братья, рассвет уже занимается!
И Пауло поспешил вдогонку Винченцио и Эллене, чтобы выслушать суровые упреки за свою несдержанно
ность; между тем голоса кармелитов, певших утренний псалом, постепенно замерли вдали, и вновь воцарилась тишина.
— Слава богу! — произнес Вивальди. — Еще одна опасность позади.
— Перебраться бы через мост, и тогда уж, надеюсь, бояться будет нечего.
Мост лежал перед ними: беглецы вступили на шаткие доски, бросили взгляд на долину, где простиралась дорога, только что ими покинутая, и увидели там новую группу странников. К глухому шуму вод примешивались теперь другие голоса, не похожие на недавний хор кармелитов.
Эллена в тревоге поспешила вперед, Винченцио, хотя и пытался успокоить ее волнение, поощрял быстроту ее движений.
— Это, как и раньше, всего лишь паломники, синьора, — заверил Пауло, — иначе бы они так не шумели, ведь они же понимают, что мы все слышим.
Беглецы передвигались теперь настолько быстро, насколько позволяла разбитая дорога, и вскоре оказались за пределами досягаемости посторонних голосов, но когда Пауло оглянулся, чтобы проверить, виднеются ли еще на дороге вспугнувшие их странники, он вдруг обнаружил в нескольких шагах от себя двух плотно задрапированных в плащи незнакомцев, только что вышедших из-за выступа утеса. Не успел он окликнуть своего господина, как двое неизвестных были уже рядом.
— Вы возвращаетесь с поклонения святыне Пречистой Девы? — спросил один из них.
Вивальди при звуке его голоса вздрогнул, обернулся и пожелал узнать, кто задает им этот вопрос.
— Ваш собрат пилигрим, обессилевший после крутых подъемов и едва переставляющий ноги. Не будете ли вы столь милосердны, не позволите ли мне немного проехать верхом?
Страдания ближних никогда еще не оставляли Вивальди равнодушным, но ныне дать волю милосердию значило поставить под удар безопасность Эллены; к тому же Винченцио почудились в голосе собеседника фальшивые нотки. Его подозрения усилились, когда незнакомец, не смутившись полученным отказом, принялся выспрашивать, куда направляются всадники, и предлагать себя и своего сотоварища им в попутчики. «Идет молва, — добавил он, — что эти горы кишат бандитами, а значит, чем больше спутников, тем безопаснее путешествие».
— Если вы в самом деле выбились из сил, друг мой, — возразил Винченцио, — то как же вы рассчитываете поспеть за всадниками? Впрочем, останавливая нас, вы воистину проявили чудеса проворства.
— Нас подталкивал страх перед бандитами.
— Умерьте шаг, и можете быть спокойны за свою безопасность: за нами следует десяток-другой паломников, и вскоре они вас догонят.
Прервав на этом разговор, Винченцио пришпорил коня; еще немного, и незнакомцы остались далеко позади. Несовместимость их жалоб с живостью их движений и со всей их манерой поведения испугали беглецов; однако, потеряв подозрительную парочку из виду, молодые люди выкинули ее также и из головы. Одолев наконец перевал, они свернули с неаполитанского тракта на запад и по запустелой дороге поскакали в сторону Аквилы.
Глава 2
Такою песней на дорийский лад Дубраву оглашал пастух безвестный. Пока спускался день, огнем объят,
В сандальях серых по дуге небесной; Когда ж погас, отпламенев, закат И солнце в море рухнуло отвесно…8
Мильтон
В лучах засиявшей над горами утренней зари путешественники увидали с вершины горы озеро Челано, лежавшее далеко на юге, у подножия мощной Апеннинской гряды. Именно туда почел Вивальди наиболее благоразумным направить путь, сочтя, что берега озера, расположенного в стороне от тракта, который вел в Неаполь, равно как и от обители Сан-Стефано, сулят им с Элленой безопасное убежище. Винченцио не забывал также, что в каком-либо из монастырей, коими изобиловала эта живописная местность, мог легко отыскаться священник, который возьмется освятить их брак, — при условии, что Эллена согласится на немедленную свадьбу.
Путешественники спешились в оливковой роще, и работавшие поблизости крестьяне указали им дорогу, ведущую из Аквилы в город Челано, — одну из немногих дорог, что пересекали дикую и гористую местность вокруг озера. Путники достигли низины, где в утреннем воздухе с запахом апельсиновых деревьев соперничал пряный аромат, нисходивший с густо поросших миртом утесов. В одном из домиков, где обитали крестьяне, которые выращивали здесь лимоны и апельсины, Винченцио надеялся найти для Эллены пищу и покой.