Итальянец

Рэдклиф Анна

Словно зачарованный, он простоял всю службу, не отрывая взгляда от юной незнакомки. Когда же он заметил, что она вместе со своей спутницей, немолодой дамой, которая опиралась на руку девушки, собирается покинуть церковь, он немедленно последовал за ними. Им двигало нетерпеливое желание узнать, кто она и где живет. Девушка и ее спутница шли довольно быстро, не оглядываясь по сторонам, и, когда вышли на людную Страда ди Толедо, он чуть было не потерял их из виду. Ускорив шаги, но продолжая соблюдать осторожность, он успел нагнать их, прежде чем они свернули на террасу, идущую вдоль залива и ведущую на набережную Гран Корсо. Здесь, обогнав их, он наконец осмелился оглянуться, надеясь увидеть лицо девушки, но оно по-прежнему

было скрыто вуалью. Он принялся мучительно гадать, как ему представиться или хотя бы обратить на себя внимание, но робость и искреннее восхищение незнакомкой мешали ему что-либо предпринять. Сопровождая их на недалеком расстоянии, он вдруг увидел, что немолодая спутница девушки внезапно оступилась. Юный Винченцо ди Вивальди, не задумываясь, бросился на помощь, и в эту минуту легкий ветерок с залива поднял вуаль на лице девушки. Озабоченная состоянием своей спутницы, подвернувшей ногу, девушка не поторопилась поправить вуаль, и этого мгновенья было достаточно, чтобы юноша увидел ее лицо. Оно показалось ему еще прекраснее, чем он мог предполагать. Тонкие классические черты были преисполнены мечтательности и покоя, взгляд темно-синих глаз светился умом. Хлопоча возле своей спутницы, девушка даже не заметила, какое она произвела впечатление на молодого человека, подбежавшего к ним. Когда глаза их встретились, она торопливо опустила вуаль.

Вывих был не очень сильным, и старая дама пришла в себя. Однако ступала она с трудом, что позволило Винченцо предложить ей опереться на его руку. Поблагодарив его, она отказалась. Винченцо, однако, продолжал настаивать, и в конце концов внимание юноши и боль в лодыжке заставили синьору принять предложение и опереться на руку молодого человека. После этого они втроем проследовали дальше.

Винченцо попытался было заговорить с Элленой, но она ответила сдержанно и односложно. Пока он раздумывал, как бы разговорить ее, они уже подошли к калитке небольшой виллы, стоявшей в саду, полого спускавшемся к водам залива. Отсюда открывался прекрасный вид на Неаполь и залив. От солнца и ветров с залива виллу защищала тенистая сосновая роща и величественные эвкалипты. И хотя небольшой портик и колоннада были из простого мрамора, небольшая вилла говорила о вкусе того, кто ее строил.

Юноша, не посмев без приглашения проследовать дальше калитки, остановился. Старая синьора еще раз поблагодарила его, но не пригласила в дом. Трепеща от волнения и робкой надежды, Винченцо смотрел на Эллену, не в состоянии двинуться с места или что-либо сказать, и старался как можно дальше отдалить момент прощания. Но старая синьора, еще раз поблагодарив его, попрощалась. Медлить было больше нельзя, и Винченцо наконец отважился попросить разрешения навестить синьору, чтобы справиться о ее самочувствии. Получив такое разрешение, он лишь взглядом попрощался с Элленой. Та, в свою очередь, поблагодарила его, и он, сделав над собой усилие, наконец откланялся.

Когда он через рощу спускался к заливу, перед его глазами стоял образ Эллены, а в ушах звучал ее нежный необыкновенный голос. Сердце его трепетало оттого, что она совсем близко и он даже сможет ее увидеть хотя бы издалека, если она выйдет на балкон вдохнуть глоток свежего прохладного воздуха с залива. Это заставило юношу час, а потом другой провести вблизи виллы. Он то отдыхал в тени сосен, то, спустившись к берегу, карабкался по прибрежным камням, неотступно думая об Эллене, ее улыбке и чарующем голосе.

Лишь к вечеру он наконец вернулся во дворец маркиза ди Вивальди, своего отца. Задумчивый и счастливый, переполненный воспоминаниями, он не смел даже думать о том, что будет дальше.

Вернувшись достаточно рано, он смог сопровождать мать в ее вечерней прогулке в экипаже по набережной. Он провожал взглядами каждый экипаж, проезжавший навстречу или мимо, в надежде увидеть Эллену. Маркиза

ди Вивальди не могла не заметить состояние сына и его необычную молчаливость и попыталась, задавая вопросы, удовлетворить любопытство матери. Короткие и неохотные ответы сына лишь разжигали ее любопытство, и, хотя она более не настаивала на задушевной беседе, она явно не отказалась от своего намерения возобновить вопросы при первом удобном случае.

Винченцо был единственным сыном маркиза и маркизы ди Вивальди, представителей одного из старейших и самых знатных родов в Неаполитанском королевстве. Отец Винченцо не только был приближен ко двору, но и пользовался особым доверием короля, на которого имел большое влияние. Маркиз, гордившийся своим родом и положением, был независим в своих суждениях, имел высокие понятия о долге и чести и дорожил ими. Его гордость была и его достоинством, и его недостатком. Она одновременно и защищала его, и делала уязвимым.

Мать Винченцо, из не менее знатной семьи, тоже гордилась своим именем и положением в обществе, но это была гордость другого рода. Это скорее была спесь знати, что мало имело отношения к таким понятиям, как добродетель, честь и мораль. Это была женщина сильных страстей, надменная и мстительная, коварная и вероломная, искусная и неутомимая в преследовании своих целей, и горе было тому, кто становился на ее пути. Она любила своего сына, как единственного отпрыска двух старинных семей, но не так, как любит нежная и преданная мать.

Винченцо был во многом похож на отца и совсем мало унаследовал от матери. Его понятия о гордости и чести были столь же возвышенны и благородны, как у Вивальди-старшего, однако страстностью своей натуры он скорее был обязан матери. Однако ему чужды были ее коварство, неискренность, жажда мести. Искренний и открытый в своих чувствах, он порой оказывался беззащитным, легко обижался, но тут же готов был забыть об обидах. Грубое слово или неуважение вызывали в нем справедливый гнев, который он рад был усмирить, если видел искреннее раскаяние. Высокое понятие о чести делало его справедливым, а добрая натура — всегда готовым к примирению, ибо он уважал чувства других.

На следующий день, воспользовавшись разрешением, Винченцо вновь отправился на виллу Алтиери, чтобы справиться о здоровье тетушки Эллены, синьоры Бианки. Предвкушая встречу с Элленой, с волнением и надеждой вошел он в калитку сада и даже остановился, чтобы унять отчаянно бившееся сердце.

Попросив встретившую его старую служанку доложить о себе, он наконец вошел в дом. В небольшой зале его уже ждала донья Бианки, сидевшая в кресле с клубком шелковых ниток в руках, которые она перематывала. Стул, стоявший перед пяльцами, свидетельствовал о том, что Эллена только что покинула залу. Синьора Бианки сдержанно приветствовала его и была весьма осторожна в своих ответах, когда юноша справился о ее племяннице. Он же, не теряя надежды, ждал, что вот-вот войдет Эллена, и поэтому старался растянуть свой визит, хотя, казалось, он уже истощил весь запас тем для разговора. Наконец донья Бианки своим молчанием дала ему понять, что визит закончен.

Огорченный и разочарованный, юноша вынужден был откланяться. Он был рад тому, что ему удалось испросить разрешения вновь нанести визит синьоре Бианки в ближайшие же дни, хотя видел, с какой неохотой она это сделала. Покинув дом, он то и дело останавливался на дорожках сада, оглядывался на окна виллы, не мелькнет ли за узорчатыми ставнями милый образ Эллены, не прячется ли она в густой тени платанов. Но все напрасно. Печальный и удрученный, он наконец покинул виллу.

Остаток дня он решил потратить на то, чтобы разузнать, что можно, о семье Эллены, но узнал всего лишь то, что она сирота, находится на попечении тетушки, синьоры Бианки. Семья ее не была ни знатной, ни богатой, и ее единственной близкой родственницей была тетушка.