Итальянская новелла Возрождения
Шрифт:
Таким образом, доводы иудея были, безусловно, неопровержимы, ибо в этом мире лицемерие подчинило себе человеческую веру [34] .
Новелла CXXXVI
Мастер Альберто доказывает, что флорентийские женщины по своей тонкости превосходят лучших в мире живописцев, а также что они любую дьявольскую фигуру превращают в ангельскую и чудеснейшим образом выпрямляют перекошенные и искривленные лица
34
Фабула этой новеллы отнюдь не нова. Она встречается, например, в новелле XXV знаменитого сборника «Сто новых новелл», составленного в конце XIII в. во Флоренции. С новеллами этого сборника Саккетти был несомненно знаком по спискам или устной традиции.
В городе Флоренции, который всегда отличался обилием людей незаурядных, были в свое время разные живописцы и другие мастера. Находясь
35
То есть в церкви того же названия.
36
Речь идет об Андреа ди Чоне, по прозвищу Орканья (1308–1358), известном живописце, скульпторе, архитекторе и поэте. Капелла в Орто Сан Микеле — лучшее его творение.
— А кто был величайшим мастером живописи? Кто еще, кроме Джотто [37] ?
Один говорил, что это был Чимабуэ, другой — Стефано, третий — Бернардо, четвертый — Буффальмако; кто называл одного, а кто — другого.
Таддео Гадди [38] , который был в этой компании, сказал:
— Что правда, то правда. Много было отменных живописцев, и писали они так, что это не под силу человеческой природе. Но это искусство пало и падает с каждым днем.
37
Джотто ди Бондоно (1266 или 1267–1337) — великий итальянский живописец.
38
Таддео Гадди — ученик Джотто. Автор фресок в церкви Сан Миньято а Монте.
Тогда один, по имени Альберто [39] , который был великим мастером мраморной резьбы, сказал:
— Мне кажется, что вы сильно заблуждаетесь, и я вам ясно докажу, что природа человеческая никогда еще не была так тонка, как сейчас, особливо в живописи и в резьбе по живой плоти.
Все мастера, услыхав его слова, стали смеяться, полагая, что он не в своем уме. Альберто же продолжал:
— Вот вы смеетесь, но если хотите, я вам это поясню.
Один из них, которого звали Никколао [40] , сказал:
39
Тогда один, по имени Альберто… — Альберто Орланди, ученик Андреа Пизано. Работал во Флоренции.
40
Похоже, что речь идет о Никколо ди Бельтрамо, скульпторе-каменотесе, заготавливавшем мрамор для флорентийского кафедрального собора.
— А ну-ка, поясни, хотя бы из любви ко мне.
Альберто отвечает:
— Изволь, раз тебе хочется, но всем вам придется выслушать меня (так как все кругом раскудахтались, точно куры).
И Альберто сказал так:
— Я полагаю, что во все времена высшим мастером живописи и ваяния фигур был господь бог. Однако мне кажется, что при всем множестве созданные им фигуры обнаруживают большие изъяны, которые в наше время и научились исправлять. Кто же эти современные живописцы и исправители? Это — флорентийские женщины. И был ли когда-либо живописец кроме них, который делал бы по черному или из черного белое? Иной раз родится девочка, а то и не одна, черная, как жук. И вот ее здесь потрут, там помажут гипсом, выставят на солнце и сделают ее белее лебедя. И какой же красильщик по полотну или по шерсти или какой живописец сумеет из черного сделать белое? Разумеется, никакой, ибо это против природы. А если попадется особа бледная и желтая, ее при помощи всяких искусственных красок превратят в розу. А ту, которая от природы или от времени кажется высохшей, они сделают свежей и цветущей. И, не исключая ни Джотто, ни кого другого, нет такого живописца, который раскрасил бы лучше, чем они. Но больше того, если у кого-нибудь из них лицо окажется нескладным и глаза навыкате, — они у нее тотчас же станут соколиные; нос будет кривой — тотчас же выправят; челюсть ослиная — тотчас же выправят; плечи будут бугристые — тотчас же их обстругают; одно плечо будет выше другого — будут конопатить их хлопком до тех пор, пока они не покажутся соразмерными и правильными; а также и грудь и бедра. И все без всякого резца, с которым и сам Поликлет [41] не знал бы, как поступить. Словом, я говорю вам и утверждаю, что флорентийские женщины — большие мастера живописи и резьбы, чем кто-либо из мастеров, ибо совершенно очевидно, что они восстанавливают то, чего не доделала природа. А если вы мне не верите, обыщите весь наш город, и вы не найдете почти ни одной женщины с черным лицом. И это не потому, что природа их всех сделала белыми, а потому, что большая часть из них побелела благодаря искусству. И это касается и лица их и тела, так что все они, каковы бы они ни были от природы — прямые, кривые или перекошенные, — приобрели красивую соразмерность благодаря их собственной великой изобретательности и искусству. Дело мастера боится.
41
Речь идет о великом греческом скульпторе V в. до и. э.
И, обращаясь ко всей компании, спросил:
— Что вы на это скажете?
Тогда все зашумели и единогласно воскликнули:
— Ай да мастер, здорово рассудил!
И после того как вопрос был разрешен, они вышли на лужок, вручили Альберто председательский жезл, заказали вина прямо из бочки и отменно им подкрепились, сказав на прощание аббату, что все вернутся в следующее воскресенье и скажут свое мнение о том, что они обсуждали. Итак, в следующее воскресенье они вернулись все вместе, собираясь провести время с аббатом так же, как они провели его в тот день, с тою только разницей, что принесли с собой… [42]
42
На этом новелла Саккетти обрывается.
Новелла CCII
Некий бедняк из Фаенцы, у которого отнимали постепенно его участок земли, звонит во все колокола и говорит, что правда умерла
Нижеследующая выдумка подобна предыдущей, но оправдала себя гораздо больше. В самом деле, когда синьором Фаенцы [43] был Франческо деи Манфреди, отец мессера Ричардо и Альбергентино [44] , правитель мудрый и достойный, лишенный всякого тщеславия и скорее соблюдавший нравы и скромную внешность именитого гражданина, чем синьора, как-то случилось, что у кого-то из власть имущих этого города владения граничили с участком, принадлежавшим некоему человечку, не шибко богатому. Он хотел его купить и много раз за это брался, но ему это ни разу не удавалось, так как человечек этот в меру своих сил отлично возделывал свой участок, поддерживая им свое существование, и скорее продал бы самого себя, чем его. Вот почему этот могущественный гражданин, не будучи в состоянии осуществить свое желание, решил применить силу. И вот, так как межой между их владениями служила только крохотная канавка, богач каждый год, примерно в то время, когда вспахивались его владения, отнимал у соседа по одному или нескольку локтей земли, проводя плугом ежегодно то одну, то другую борозду по его участку.
43
Фаенца — город в Италии, славный гончарным производством.
44
Франческо — основатель синьории Манфреди в 1313 г. В 1327 г. был свергнут своим сыном Альбергентино, обезглавленным в 1329 г. Ричардо был владетельным синьором Фаенцы и Имолы с 1334 по 1348 г.
Добрый человек хотя это и замечал, но не решался даже заикнуться об этом, разве что сокрушался тайком в кругу своих друзей.
И так это продолжалось несколько лет, и богач постепенно, но скоро захватил бы весь участок, не будь на нем вишневого дерева, которое было слишком на виду, чтобы его миновать, да и каждый знал, что вишня находится на участке бедняка.
И вот, видя, как его грабят, и задыхаясь от ярости и досады, а также не будучи в силах не только что пожаловаться, но даже слово вымолвить, добрый человек, доведенный до отчаяния, в один прекрасный день, имея в кошельке два флорина денег, срывается с места и обходит, прицениваясь, все большие церкви Фаенцы, умоляя в каждой по очереди, чтобы они зазвонили во все колокола в такой-то час, но только не в положенное время вечерни или Ноны [45] .
45
Нона — церковная служба, совершавшаяся в три часа пополудни. По-итальянски «Нона» означает «9-й час», учитывая же разницу в исчислении времени, соответствует нашим трем часам.
Так оно и вышло. Церковники деньги с него получили, и в условленный час вовсю ударили в колокола, так что по всей округе люди, переглядываясь, стали спрашивать;
— Что это значит?
А добрый человек, как полоумный, носился по всей округе. При виде его каждый говорил:
— Эй вы, куда вы бежите?
— Эй ты, такой-сякой, почему звонят колокола?
А он отвечал:
— Потому что правда умерла.
А в другом месте говорил:
— За упокой правды, которая умерла.
И так, под звон колоколов, слово это облетело весь край, так что наконец и синьор спросил, почему звонят. Ему в конце концов ответили, что известно только то, что кто-то что-то сказал.
Синьор послал за виновником, и тот пошел в великом страхе. Когда синьор его увидел, он сказал:
— Подойди сюда! Что означают слова, которые ты там говоришь? И что означает колокольный звон?
Тот отвечал:
— Синьор мой, я вам скажу, но, прошу вас, не обессудьте. Такой-то ваш гражданин захотел купить у меня мое поле, а я не желал его продавать. Поэтому, так как он не мог его получить, он каждый год, когда пашется его земля, отхватывал кусок моей — когда один локоть, а когда два, — пока не дошел до вишни, дальше которой ему идти неудобно, иначе это будет слишком заметно, — да благословенно будет это дерево! Не будь его, он скоро забрал бы всю мою землю. И вот, так как человек, столь богатый и могущественный, отнял у меня мое добро и так как я, с позволения сказать, человек убогий, то я, немало натерпевшись и превозмогая свое горе, пошел с отчаяния подкупать эти церкви, чтоб зазвонили они за упокой правды, которая умерла.