Иван IV Грозный

Володихин Дмитрий Михайлович

Но гибель «генералитета» — еще полбеды. Реставрированные Скрынниковым синодики показывают: счет ведется на тысячи жертв. Из них большую часть занимают служилые люди по отечеству, гибнувшие под секирой террора с семьями и слугами. Они не принадлежат к боярско-княжеской аристократии. Это в основном дети боярские московские, выборные и городовые — от очень заметных родов до совершенно неизвестных. Трудно установить, сколько именно и по какому «делу» было их казнено. Однако масштаб ущерба, нанесенного военно-служилому сословию в целом, весьма велик. В 1563 году под Полоцком Иван IV располагал корпусом дворянской конницы численностью в 18 000 бойцов (к самим дворянам добавляют, как правило, такое же количество вооруженных холопов). Для XVI столетия это высший предел. Больше, теоретически, могло выйти только в казанский поход 1552 года, но не сохранилось документов, способных

пролить свет на этот вопрос. В ливонских кампаниях 70-х годов царю удавалось собрать примерно в два раза меньше помещиков-кавалеристов. Конечно, многих из них повыбило на войне. Кое-кто скрывался от службы «в нетях». Но, видимо, и террор сказал веское слово: ущерб, понесенный от него дворянской конницей — основой русской армии того времени, — был таков, как если бы основные силы Московского государства подверглись разгрому в генеральном сражении…

Наконец, худо сказалась на боеспособности войск так называемая казанская ссылка 1565 года [86] . Она надолго вывела из оперативного оборота значительное количество служилых людей.

С кем же Иван Васильевич остался? Каких московских военачальников князь Курбский презрительно именует «каликами»? Хороши ли они в деле? Много ли у государя осталось незаменимой и верной поместной конницы? Тот же Скрынников считает, что к 1577 году у Ивана Васильевича «…не оказалось способных воевод, которые могли бы овладеть опорными крепостями Ригой и Таллином» ^{61} . Между тем сам Иван Грозный более оптимистично смотрел на этот вопрос. Полемизируя с Курбским, писавшим об истреблении «сильных во Израиле», он демонстрирует уверенность и в своей правоте, и в работоспособном состоянии командирского корпуса: «…Сильных во Израиле мы не убивали, и не знаю я, кто это сильнейший во Израиле, потому что Русская земля держится Божьим милосердием, и милостью пречистой Богородицы, и молитвами всех святых, и благословением наших родителей, и, наконец, нами, своими государями, а не судьями и воеводами, а тем более не ипатами и стратигами. Не предавали мы своих воевод различным смертям [87] , а с Божьей помощью мы имеем у себя много воевод и помимо вас, изменников. А жаловать своих холопов мы всегда были вольны, вольны были и казнить» ^{62} .

86

Подробнее см. в главе V.

87

Судя по данным разных источников, царь лукавит: несколько воевод уже погибли от его руки или по его приказанию. С другой стороны, ответ на первое послание кн. A.M. Курбскому он написал летом 1564 года, когда абсолютное большинство казней было еще впереди.

И в годы опричнины, и после ее отмены, московская армия регулярно совершала крупные операции — главным образом наступательные на западе и северо-западе, а также оборонительные на юге. Всякий раз с началом новой операции требовалось назначить с десяток воевод в полки. Их, разумеется, назначали: имена этих людей дошли до нас в разрядных книгах, а также источниках иностранного происхождения (царское летописание прервалось на 1567 годе). И если анализировать их социальный состав, то выяснится, что в подавляющем большинстве случаев они были… все теми же служилыми аристократами. Провинциальных дворян в командирский корпус добавилось совсем немного. Дворян московских — тоже не столь уж большое количество.

Художественная литература многим привила неадекватное восприятие военной стороны опричнины: царь будто бы дал возможность представителям низшей ступени в иерархии военно-служилого класса проявить себя на воеводских должностях! Энергичные дворяне будто бы заменили в полках «ленивых богатин», жирных бояр! Да ничего подобного. Правда состоит в том, что русское армейское командование в опричные и постопричные годы стало всего лишь… несколько менее аристократичным.

Кто возглавлял армии в главных походах, а также оборонительных операциях на юге в 1565—1584 годах? [88] Если не считать самого Ивана IV и татарских царевичей, то высшие воеводские посты занимали следующие

лица [89] :

88

То есть от воздвижения опричнины до кончины Ивана IV 18 марта 1584 года.

89

Учитывались и те походы, которые не состоялись, если в разрядных книгах есть список назначенных воевод. Учитывались также посылки на строительство крепостей и в полки «на берег», некоторые другие службы. «Годование» в крепостях при составлении списка не учтено. В список попали только старшие воеводы, например те, кто занимал должность 1-го воеводы в большом полку или же первым указан в списке воевод, задействованных при посылке на какую-либо службу. О воеводе говорится «опричный» в том случае, если это отмечено в разрядных книгах. В круглых скобках поставлены годы, когда воевода получал назначение на должность командующего в той или иной операции, старшего ответственного лица в той или иной службе.

князь Василий Иванович Барбашин (Борбашин-Суздальский), опричный воевода (1570)

Федор Алексеевич Басманов, опричный воевода (1568— 1569), умер в ссылке на Белоозере

князь Иван Дмитриевич Вельский (1565,1567—1571), погиб в 1571 г. в Москве от пожара

Иван Михайлович Бутурлин (1580)

Лобан Андреевич Бутурлин (1575)

Фома Афанасьевич Бутурлин (1580)

князь Иван Михайлович Воротынский (1580—1582)

князь Михаил Иванович Воротынский (1565, 1569—1570, 1572), подвергся пыткам, умер по дороге в ссылку в 1573 г.

князь Дмитрий Иванович Вяземский, опричный воевода

князь Василий Юрьевич Голицын (1570—1575, 1577)

князь Иван Иванович Голицын (1577)

князь Иван Юрьевич Голицын-Булгаков (1565, 1570, 1572—1576, 1578-1580)

князь Иван Михайлович Елецкий (1582)

князь Михаил Петрович Катырев-Ростовский (1579—1582)

князь Андрей Петрович Куракин (1575,1583)

князь Григорий Андреевич Куракин (1577)

князь Владимир Константинович Курлятев (1565, 1566),

казнен (вероятнее всего, в 1568 г.)

князь Иван Константинович Курлятев (1580—1582)

князь Иван Семенович Лобанов-Ростовский (1577)

князь Федор Михайлович Лобанов-Ростовский (1582)

Михаил Яковлевич Морозов (1568—1569), казнен в 1573 г.

Петр Васильевич Морозов (1576)

Иван Михайлович Морозов-Большой (1571—1572), казнен в 1573 г.

князь Иван Федорович Мстиславский (1567, 1573, 1576— 1580)

князь Федор Иванович Мстиславский (1582, 1583)

князь Иван Андреевич Ноготков (1582—1583)

князь Данила Андреевич Ногтев-Суздальский (1577, 1582-1583)

князь Михаил Юрьевич Оболенский-Лыков (1570), погиб в бою за крепость Сокол в 1579 г.

князь Борис Васильевич Оболенский-Серебряный (1573-1575)

князь Петр Семенович Оболенский-Серебряный (1567), казнен в 1570 или 1571 г.

князь Михаил Никитич Одоевский (1579—1580)

князь Никита Романович Одоевский (1572—1573), казнен в 1573 г.

Андрей Иванович Очин-Плещеев, опричный воевода (1567-1568)

Захарий Иванович Очин-Плещеев, опричный воевода (1568-1569), казнен в 1570 г.

князь Андрей Дмитриевич Палецкий (1569—1570,1574), погиб в бою за крепость Сокол в 1579 г.

Иван Дмитриевич Плещеев-Колодка, опричный воевода (1567-1568)

князь Петр Данилович Пронский, опричный воевода (1571-1572)

князь Семен Данилович Пронский (1572—1573, 1579— 1580) [90]

князь Иван Иванович Пронский Турунтай (1565, 1566), убит в 1569 г.

Данила Борисович Салтыков (1579), погиб под Венденом в 1578 г.

князь Иван Васильевич Сицкий (1582)

90

Под 1579/1580 годом в разрядной книге ошибочно назван Дмитриевичем.

князь Андрей Петрович Телятевский, опричный воевода (1565, 1568—1569)

князь Иван Петрович Зубан (Зубов) Телятевский, опричный воевода (1568—1569)

князь Василий Иванович Темкин, опричный воевода (1570), казнен в 1571 г.

князь Андрей Васильевич Трубецкой (1577) князь Тимофей Романович Трубецкой (1577, 1579— 1580)

князь Федор Михайлович Трубецкой, опричный воевода (1571-1572)

князь Иван Самсонович Туренин (1583)

князь Василий Муса Петрович Туренин (1581)