Из фронтовой лирики. Стихи русских советских поэтов

Коллектив авторов

1942

Ленинград

Марк Шехтер

Звезда над землянкой

И вдруг почудилось, что где-то На ту же ты глядишь звезду И ждешь до самого рассвета, Что завтра я домой приду. А мне — солдату — захотелось С той дальней заглянуть звезды В жилье, где нам недолго пелось, В далекой юности сады…

1942

Степан Щипачев

Поединок

Из камня высекут — и на века Останется с гранатою рука. Танк все сминает на своем пути, Но встал боец — и танку не пройти. Рванулось пламя красное под ним, Танк зарычал, оделся в черный дым. А в серой каске русский паренек Стер

пот со лба: «Горячий был денек».

1942

Александр Яшин

Обстрел

Снаряд упал на берегу Невы, Швырнув осколки и волну взрывную В чугунную резьбу, На мостовую… С подъезда ошарашенные львы По улице метнулись врассыпную. Другой снаряд ударил в особняк — Атланты грохнулись у тротуара; Над грудой пламя вздыбилось, как флаг, Труба печная подняла кулак, Грозя врагам неотвратимой карой. Еще один — в сугробы, на бульвар, И снег, как магний, вспыхнул за оградой. Откуда-то свалился самовар. Над темной башней занялся пожар. Опять пожар! И снова вой снаряда. Куда влетит очередной, крутясь?.. Враги из дальнобойных бьют орудий. Смятенья в нашем городе не будет: Шарахаются бронзовые люди, Живой проходит, не оборотясь.

1942

Балтика

1943

Я не дам свою родину вывезти За простор чужеземных морей! Я стреляю — и нет справедливости Справедливее пули моей! Михаил Светлов

Всеволод Азаров

«В этой комнате все не мое…»

В этой комнате все не мое: Стол треногий, чужая кровать. Только стопочкой книги, белье, Долго ль с вами еще кочевать? А на книгах — твой давний портрет, Юга, юности нежной черты. Улыбаешься мне столько лет Девятнадцатилетняя ты. Ты со мной под обстрелом была, Приходила в голодную тьму, Вдохновляла, жалела, вела, Чтобы легче шагать одному. Тридцать лет тебе, тридцать и мне, В черном волосе белая нить Не от старости, мы на войне, Мы еще только начали жить!

1943

Ленинград

Захар Городисский

«Если мне смерть повстречается близко…»

Захар Городисский (род в 1923 г.), тяжело раненный, скончался в полевом госпитале в 1943 г. Публикуемое стихотворение, последнее из написанного молодым, поэтом, появилось в его блокноте за три дня до смерти.

Если мне смерть повстречается близко И уложит с собою спать, Ты скажешь друзьям, что Захар Городисский В боях не привык отступать, Что он, нахлебавшись смертельного ветра, Упал не назад, а вперед, Чтоб лишних сто семьдесят два сантиметра Вошли в завоеванный счет.

9 августа 1943

Николай Грибачев

Иду!

Взметая пыль и жаром обдавая, Опять с утра ворчит передовая, Проламывает блиндажи и доты, Где чернозем с железом пополам. Два года здесь я, офицер пехоты, И как я жив — не понимаю сам. Мой путь лежал над прорезью прицела, В моей шинели смерть навылет пела. И думаю я на исходе дня: Чья нежность душу навсегда согрела И чья любовь хранит в бою меня? Не женщины. Я не поладил с ними, Вздохнув тайком, завидую другим. С упрямством и причудами моими Недолго был я женщиной любим. И та одна, что в горький час разлуки На шею нежно положила руки, Остыла, видно, пишет в месяц раз По дюжине скупых и скучных фраз. Не поняла она, что в годы бед, Когда весь мир качает канонада, И тяжело, и рядом друга нет, — Сильней любить, сильнее верить надо, Что там, где, стоны, смерть и ярость сея, Осколки осыпаются дождем, Мы нашу нежность бережем сильнее, Чем пулю в окруженье бережем, Что, как молитву, шепчем это имя Губами воспаленными своими В часы, когда окоп накроет мгла. Не поняла она… Не поняла! Забыла все, ушла с другим, быть может, И росы в травах размывают след. Зачем

ее мне письмами тревожить И звать назад, когда в том смысла нет? Зачем кричать в немыслимые дали? Мой голос до нее дойдет едва ли, И лишь с предутренней передовой Ему ответит пулеметный вой. Я здесь один с невысказанной болью — И я молчу. А над моей любовью Растет бугор окопного холма. Не получать письм'a мне перед боем И после боя не писать письм'a, Не ощутить во сне прикосновенья Ее заботливых и теплых рук. Любовь моя, теперь ты — только звук, Почти лишенный смысла и значенья… Еще на сердце каждого из нас Есть облик женщины. И в трудный час Он нам напоминает дом и детство, Веселых братьев за столом соседство И ласку добрых и усталых глаз. То — мать. Всесильно слово матерей, В туман высот, в глубины всех морей Оно за нами следует по свету. Но мать осталась там… И может, нету На свете старой матери моей. Все в гости нас она к себе ждала, Все в дом родной, в село к себе звала, Настойки в старом погребе хранила. Война фронтами нас разъединила, Судьба нам попрощаться не дала. Но есть еще одна святая сила. Она меня любовью осенила, Благословение дала свое — Не женщина, не смертная — Россия, Великое отечество мое. Куда б ни шел — она мне путь укажет, Где б ни был я — она всегда со мной, На поле боя раны перевяжет И жажду утолит в палящий зной; Она ко мне в часы моей печали, Метет ли снег, ложится ли роса, Все песни, что над юностью звучали, И всех друзей доносит голоса. И если за какой-то переправой Уже мне не подняться, не вздохнуть, Она своею выстраданной славой Среди других и мой отметит путь. К ее любви, широкой, доброй, вечной, Всей жизнью мы своей обращены, И не найти мне на полях войны Ни теплоты щедрей и человечней, Ни преданнее друга и жены. И я, покамест смерть не погасила В моих глазах последнюю звезду, — Я твой солдат, твоих приказов жду. Веди меня, Советская Россия, На труд, на смерть, на подвиг — я иду!

1943

Фронт

Юлия Друнина

«Я только раз видала рукопашный…»

Я только раз видала рукопашный. Раз — наяву. И тысячи — во сне. Кто говорит, что на войне не страшно, Тот ничего не знает о войне.

1943

Фронт

«Контур леса выступает резче…»

Контур леса выступает резче. Вечереет. Начало свежеть. Запевает девушка-разведчик, Чтобы не темнело в блиндаже. Милый! Может, песня виновата В том, что я сегодня не усну? Словно в песне, мне приказ — на запад, А тебе — «в другую сторону». За траншеей — вечер деревенский. Звезды и ракеты над рекой… Я грущу сегодня очень женской, Очень несолдатскою тоской.

1943

Вера Инбер

Ленин

Он не украшен свежими цветами, Ни флагов, ни знамен вокруг него, — Укрытый деревянными щитами, Стоит сегодня памятник его. Он мог бы даже показаться мрачным, Но и сквозь деревянные щиты, Как будто стало дерево прозрачным, Мы видим дорогие нам черты. И ленинских бессмертных выступлений Знакомый жест руки, такой живой, Что хочется сказать: «Товарищ Ленин, Мы здесь, мы отстояли город твой». Лавиною огня и русской стали Враг будет и отброшен и разбит. Мы твой великий город отстояли, — Мы сами встали перед ним, как щит. И близится желанное событье, Когда тебя опять со всех сторон Взамен глухого, темного укрытья Овеет полыхание знамен. Ты будешь вновь приветствиями встречен, Как возвратившийся издалека. И вновь, товарищ Ленин, с краткой речью Ты обратишься к нам с броневика. Все захотят на площади собраться, И все увидят жест руки живой, И все услышат: «Слава ленинградцам За то, что отстояли город свой!»