Из глубины
Шрифт:
— И, что же? — спросил сержант.
— Я долго звал, чтобы хоть кто-нибудь на судне обратил на нас внимание. Я боялся, что они разломят причал. Волн почти не было, лишь легкая зыбь, но все же. Вы понимаете, так ведь не швартуются в бухте.
— А якорь? — спросил Блэк.
— Якорь был в том же положении, что и сейчас — в поднятом.
— Понятно, — сказал сержант Одли. — Как же судно оказалось здесь у причала?
— Я не знаю, — ответил Адам, — возможно, за то время, что Хосе ходил за мной к маяку, оно само подошло ближе.
— Это не добрый знак, — твердил уныло Хосе, поглядывая искоса на судно.
— Что же дальше? — спросил сержант.
— А дальше после наших тщетных попыток докричаться до экипажа, мы закинули несколько толстых веревок через борт и привязали судно. К тому времени оно уже почти вплотную подошло своим металлическим бортом к причалу. Ничего сложного в швартовке не было, — ответил Адам.
— Ну, да, если учесть, что оно само подошло к причалу, — заключил сержант. — Ладно, нам придется взойти на него. Идемте.
— Нет, я останусь здесь, — твердо заявил Хосе. — Это не добрый знак.
— Ну, как знаешь, сказал сержант и махнул рукой. — Я представляю здесь власть и поэтому должен выяснить все до конца.
Хосе смотрел с опасением и предостережением на своего брата Адама. Он знал его упрямство перед неведомым и поэтому не стал его отговаривать. Он бросил на него лишь испуганный взгляд.
Трое людей ступили на причал и приблизились ближе к таинственному, странному, внезапно и загадочно появившемуся на берегу их острова судну. Судно казалось монолитным и мрачным. Тени, отбрасываемая океанским странником, придавали кораблю серость и наводили сознание на потаенное беспокойство, которое, словно червь сгрызало изнутри мозга последнюю мякоть спокойствия и благополучия. Невидимый страх под мрачными тенями судна поглотил людей.
Приблизившись к судну, сержант Одли сразу же заметил несколько изъеденную ржавчиной надпись на его борту. Это было название судна. Буквы принадлежали кириллице.
— Это российское судно, — сказал Одли. — Об этом говорит его название.
— Я знаю русский, — сказал Блэк, — моя бабушка родом из России.
— Но, ведь, ты родился в Штатах, — удивленно произнес Одли.
— Все верно, мои родители из Бруклина, но я по окончанию университета переехал сюда. Сначала на практику, ветеринаром, ну, и со временем мне приглянулся этот остров и природа.
— Я не знал, что у тебя корни из России.
— Это моя бабушка научила читать меня на русском. В детстве я прочел несколько книг самостоятельно на этом языке, — сказал Блэк.
— Ну, Дилан, теперь твои знания могут нам помочь, — сказал сержант. — Я сообщил на материк об этом судне.
— Что они сказали? — поинтересовался Адам Брукс, глядя не на корабль, а на сутулую фигуру брата, стоящего на земле в отдалении.
— Обещали завтра прислать вертолет с людьми, — ответил сержант.
— Неужели мы так и не ступим на него, — сказал Блэк, чтобы пробудить интерес в своем друге.
— Разумеется, Дилан, я не собираюсь стеречь его. Ведь, мне государство дало власть на этом острове. Мы взойдем на него до прибытия вертолета. У нас будут остатки этого вечера и длинная ночь впереди — для расследования и выявления причин появления судна.
Одли вернулся на берег и принес какой-то черный пакет. Из него он достал полосатую ленту.
— Вот этим нужно оградить вход на корабль. Так положено, — пояснил он.
Вместе с Адамом они протянули ленту вдоль причала, загородив вход на судно.
— Да кто сюда придет? — удивился Адам.
— Так полагается, старина, — сказал сержант, разматывая желтый рулон ленты.
Блэк подошел ближе к надписи и прочитал вслух.
— Жемчужина.
— Что ты говоришь? — спросил Одли, закрепляя и натягивая ленту.
— Я прочел название судна. «Жемчужина», — сказал Блэк.
Спустя пять минут они втроем уже стояли на палубе судна. Светящийся диск уже наполовину скрылся в океане, отбрасывая последние золотистые лучи.
— Сумерки сгущаются, — сказал Одли, глядя на потемневшую верхушку судна. — У нас от силы час, может и того меньше. Затем потемнеет.
— Понятно, — сказал Адам, разглядывая испуганно судно.
— Нас по-прежнему никто не встретил, — сказал Блэк. — Наверное, Хосе был прав, когда говорил, что люди покинули эту посудину.
— Поглядим, — сказал Одли.
— У тебя есть фонарь? — спросил он у Адама.
— Я же смотритель маяка, у меня всегда имеется фонарь, — он достал из небольшого саквояжа продолговатый предмет и передал его сержанту.
— Я пойду впереди, — сказал Одли, обращаясь к Блэку. — А ты Адам оставайся тут, у двери, на всякий случай.
Одли надавил на ручку, скрипнув, дверь поддалась и отворилась. Судно поглотило Одли и Блэка, ушедших внутрь. Адам грустно посмотрел на закрывающуюся дверь, затем подошел к борту и с тоской взглянул на скрученную фигуру брата, виднеющуюся вдали на берегу. Хосе сидел на камне, согнувшись в три погибели и подперев руками подбородок, с тревогой глядел на призрачные тени, подступающие к судну со все сторон.
Одли и Блэк шли по узкому темному коридору, высвечивая лучом фонарика стены и каюты. Корабль выглядел таким же свежим внутри, как и снаружи, словно люди не покидали его. Вот они проходят мимо каюты, поглощенной во мраке, и луч фонарика выхватывает небольшой стол, на котором находится чашка недопитого кофе, рядом лежит разорванная тетрадь. На стенах другой каюты неизвестный художник изобразил какую-то глубоководную рыбу в причудливых формах.
— Хосе был прав, — сказал Одли, — людей здесь нет. — И нам предстоит в короткое время выяснить причину их исчезновения. Нужен судовой журнал.