Из истории Кубанского казачьего хора: материалы и очерки
Шрифт:
Свидетельством важности для Кубани многолетней музыкально — профессиональной деятельности Войсковых хоров стало празднование в 1911 г. их столетнего юбилея. Из разных станиц Кубани были приглашены в Екатеринодар 336 бывших войсковых музыкантов и певчих. Это они помогали казакам пением и музыкой «в минуты скорби и горя рассеивать мрачные думы, а в минуты радости полнее выражать восторг и ликованье» [72] . Ведь Войсковые хоры были непременными участниками всех Войсковых праздников и знаменательных событий. Наказной атаман М. П. Бабыч в юбилейном приказе по Кубанскому войску (№ 277 от 26 сентября 1911 г.), отмечая значимость певческой службы казаков, подчеркивал, что многие десятилетия, приходя в войсковой собор и слушая чудесные напевы своего «дивного» церковного хора, казак «отрешался от житейских тревог, как бы внутренне очищался и набирался душевных сил снова целые месяцы бороться
72
КОВ. 1911. 9 окт.
Таким образом, на протяжении XIX — начала XX столетия войсковой певческий хор был центром становления и развития на Кубани образцового пения, составлявшего большой пласт всего музыкального искусства России.
Александр СЛЕПОВ.
Войсковой музыкантский хор (Из книги А. А. Слепова и С. И. Еременко «Музыка и музыканты Екатеринодара»: статьи и очерки. Краснодар: Эоловы струны, 2005. 176 с.)
Казаки — люди военного склада, и понятно, что в их служебном быту значительную роль играла военно — прикладная музыка. Она сопровождала их на учениях, смотрах, парадах, воодушевляла в походах, боевой обстановке, воспитывала в них мужество, стойкость, отвагу, любовь к отчизне и ненависть к врагу. Недаром Суворов говорил, что «музыка удваивает, утраивает армию». Передовые военачальники видели в строевой музыке (марши, песни, военные сигналы) важный элемент организующего, эмоционального воздействия на солдат. По мере возможностей они создавали музыкантские команды, духовые оркестры не только в армейских, но и в казачьих полках. Так было у казаков Дона, Терека, Урала. Так стало и на Кубани.
Примерно через год после основания Екатеринодарской крепости в ней проживало 500 жителей: военных, гражданских, мужчин, женщин, детей. Среди них были два музыканта. Мы знаем их имена. Это куреня Калниболоцкого казак Михайло Лата и куреня Конеливского казак Петро Пресний. Известно, что каждый из них имел собственную хату — землянку. Только не знаем занимаемой ими должности, не располагаем биографическими, профессиональными данными о них. Но можно предполагать, что оба они несли гарнизонную караульно — сигнальную службу и находились при штабе войска, поскольку Екатеринодарскую крепость первоначально населяли лица, имеющие непосредственное отношение к войсковому правлению. Вполне возможно также, что эти музыканты входили в состав конвойной сотни наказного атамана, сопровождали его в разъездах по кордонной линии, а также в походах во время войны. По всей вероятности, один из них был горнистом, а второй — конным литавристом или довбышем, как называли его запорожцы. При необходимости они играли строевые, боевые сигналы, оповещали казаков о движении распорядка дня и т. д. Музыканта подобной специальности (трубачи, барабанщики) по штату должны были иметь конные полки. Но их крайне не хватало. Войску нужен был духовой оркестр с учебной музыкантской командой при нем. Учитывая все это, наказной атаман обратился за помощью в Министерство военных дел. Ходатайство было успешным. 22 декабря 1811 г. вышел указ Александра Первого «о заведении в Черноморском казачьем войске духовой музыки из 24 музыкантов». Несколько позднее оркестр был сформирован в Екатеринодаре и назван Войсковым музыкантским хором в отличие от Войскового певческого хора, возникшего на несколько месяцев раньше.
<…>
Летом 1896 г. оркестр никуда не выезжал. Он усердно готовил программу к 200–летию Кубанского казачьего войска. На юбилей съехались приглашенные казаки со всех станиц, воинских частей Кубани. После зачтения Высочайшей грамоты Александра Третьего они присутствовали при открытии памятника Екатерине Второй. Для них и многочисленных гостей состоялось угощение в Атаманской Ставке с застольными тостами, поздравлениями. Были также спортивные игры, скачки, джигитовка лучших наездников войска. Художественную часть праздника заполнило искусство песенников, музыкантов, танцоров казачьих частей. Выступал также войсковой оркестр под управлением капельмейстера А. Бауэра, открывший программу «Маршем Хоперского полка». После него прозвучали увертюра из оперы «Жизнь за царя», попурри на темы из оперы «Руслан и Людмила» Глинки, фантазия на темы из оперы «Пиковая дама» Чайковского, увертюра из оперы «Вильгельм Телль» Россини и др.
И еще об одном юбилее в девяностые годы. Имеется в виду участие оркестра в общегородском концерте, посвященном 100–летию со дня рождения Пушкина. Музыканты впервые исполнили блестящую концертно — виртуозную увертюру из оперы «Руслан и Людмила» Глинки. Скрипачи показали себя в ней на должном техническом уровне и сохранили ее динамизм, характер музыки до конца произведения. Это была большая победа для группы смычковых инструментов оркестра. Затем последовали номера полегче: вальс из оперы «Евгений Онегин» Чайковского, «Пушкинский марш» И. Дуды (капельмейстера оркестра) и др.
А время двигалось вперед, принося с собой новые перемены. Все увереннее и ярче заявляла о себе струнная группа оркестра. Она-то и навела на мысль о возможности появления в музыкантском хоре симфонического оркестра. Дело было заманчивым, серьезным, и для его налаживания штаб войска приглашает в Екатеринодар Е. Д. Эспозито, итальянца по национальности, бывшего дирижера Московской частной русской оперы С. И. Мамонтова. Опытный капельмейстер довольно быстро привел оркестр в надлежащий вид, подготовил ряд концертных программ и весной 1901 г. открыл в городе серию общедоступных симфонических вечеров. Поначалу исполнялись более доступные произведения, вроде увертюры из оперы «Цампа» Герольда, антрактов из оперы «Кармен» Бизе, интермеццо из оперы «Сельская честь» Масканьи, «Вакханалии» из оперы «Самсон и Далила» Сен — Санса, вальсов Вальдтейфеля и т. д. Затем появились более сложные по восприятию сочинения: увертюра «1812 год», «Итальянское каприччио», сюита из балета «Щелкунчик» Чайковского, «В Средней Азии» Бородина, сюита «Пер Гюнт» Грига и др.
Публика по — разному реагировала на новшества войскового оркестра. Отношение екатеринодарцев к нему в какой-то мере раскрывают газетные публикации той поры. В одной из них автор полагает, что «роль этих концертов не может и не должна ограничиваться удовлетворением одной только потребности публики в благородном развлечении. На наш взгляд, они могут сыграть гораздо более крупную роль, а именно — развить среди широких кругов непосвященной публики понимание серьезной музыки, вкус к ней, что особенно важно ввиду поголовного «невежества» общества в тайнах музыкального искусства. В то время как специалист, как говорится, млеет от восторга, слушая великолепнейшее исполнение музыкантом какого-либо великого музыкального произведения, профан, ничего не понимая, зевает и, с нетерпением дожидаясь конца пьесы, искренно недоумевает, что же, собственно, хорошего заключает она в себе. В других видах искусства положение профана не так беспомощно, как здесь. В поэзии, живописи, скульптуре, драматическом искусстве, архитектуре и профан может кое-как разобраться, но в серьезной музыке даже интеллигентный человек, не получив соответствующей подготовки, чувствует себя как в лесу. А между тем непонимание красот музыки составляет большой и очень серьезный пробел в духовном развитии человека и потому попытка заполнить этот пробел заслуживает всяческого одобрения и поддержки со стороны общества…» [73] .
73
Обрежный П. О симфонических концертах // Кубанские областные ведомости. 1901. 31 окт.
Однако не все слушатели питали уважение к симфонической музыке. В одном из концертов в Ессентуках между дирижером и частью публики произошло неприятное столкновение. Исполнялись в основном произведения классической музыки, что не понравилось некоторым зрителям. Во время антракта они подошли к Эспозито и потребовали от него, чтобы оркестр играл для них легкие, развлекательные попурри из модных опереток, веселую «шарманочную» музыку. Дирижер, конечно, отказался. Раздались крики: «Мы не за тем сюда пришли, чтобы слушать серьезную музыку!», «Вы нам должны давать то, что нам нравится!», и тому подобное. Так что и у симфонической музыки случались «бои» с ее противниками [74] .
74
Кубанский оркестр в Ессентуках // Кубанские областные ведомости. 1901. 15 авг.
Но ничто уже не могло остановить жизнедеятельность нового оркестра. Ясно, что при своем зарождении он, безусловно, использовал организационный опыт работы симфонических оркестров других казачьих войск России, и в частности оркестра Донского казачьего войска, ближайшего к нам соседа. Как и они, оркестр Кубани встретил на своем пути трудности, обусловленные особенностями оркестровой службы воинских частей.
Если в духовом оркестре военные музыканты (действительной и сверхсрочной службы) полностью обеспечивали состав своего коллектива, то в симфонический оркестр войска, как правило, приглашались вольнонаемные исполнители, для игры, например, в группе смычковых инструментов. Это обстоятельство доставляло капельмейстеру немало хлопот в работе с духовиками, не обученными играть в ансамбле с музыкантами струнной группы.