Из истории Тихоокеанского флота
Шрифт:
Или вот до боли знакомая картина — попытка купить билет для выезда в европейскую часть страны. Как и теперь, транспортные организации отказываются продавать билет за проездные документы (литер «Г»), требуя оплаты наличными деньгами. Только тогда это вытворяла железная дорога, а теперь — авиационные компании. Так, в делах Владивостокского порта за 1910 г. хранится переписка с Главным морским штабом по поводу отправки семьи фельдфебеля А.З. Панькина, которому железная дорога отказала в билетах третьего класса на семью. Приходилось иногда с оказией отправлять военнослужащих, переводящихся в европейскую часть страны, морем Впрочем, не все хотели возвращаться в родные места В РГИАДВ (Ф. 28. Оп. 5. Д. 1. Л. 151) имеется интересное письмо одного военнослужащего, у которого в 1876 г. закончился срок службы и, несмотря на его просьбу оставить его на Дальнем Востоке, насильно отправляемого в европейскую часть страны! Дело в том, что он успел завести во Владивостоке дом и собирался жить там дальше, поэтому он обратился за содействием в городскую управу.
И каких только дел не найдёшь в фондах
Некоторые же происшествия как будто вчера случились, правда, хотя проблемы те же, но вот некоторые материальные подробности резко отличают тогдашнее положение старших, да и просто офицеров, от теперешних.
Так, много проблем вызывает нахождение в городе китайцев и прочих иноземцев. Так, чтобы информация о кораблях не уходила за границу, нижним чинам запретили пользоваться услугами японских фотографов и фотоателье. Генерал-лейтенант Ирман, комендант Владивостокской крепости, своим приказом № 150 от 18 апреля 1908 г. запретил использовать китайских, корейских или японских слуг, так как среди них могут оказаться иностранные шпионы. Все выданные ранее разрешения на работу в Военном ведомстве считались недействительными. Видимо, и в те годы китайцы умели запасаться фальшивыми документами, чтобы обеспечить себе возможность легализоваться во Владивостоке. Однако не все спешили выполнить распоряжение. Так, у исполняющего дела помощника инспектора технического надзора по производству строительных работ подполковника Кречмера С.И. обнаружили двух слуг — повара и комнатного приборщика (бойка, по тогдашней терминологии). Своё нежелание расставаться с китайскими слугами подполковник объяснял отсутствием возможности нанять русских, так как те, что нанимались ранее, или воруют, или пьют. Однако пришлось уволить китайцев, а самому подполковнику отбыть 15 суток домашнего ареста. Однако хорошо жил строитель. Он в год получал 5180 рублей, и жена его сама по дому работать не хотела! А командир подводной лодки Сибирской флотилии в те года получал раз в 5 меньше!
Борьба с пьянством военнослужащих и в те годы служила головной болью начальникам. Так, специальным циркуляром из штаба Владивостокской крепости обращалось внимание на участившиеся случаи пьянства офицеров и нижних чинов, и даже преступления, при этом происходящие. Пришлось проводить специальное дознание о том, как пьяный матрос А.С. Прокопенко, когда его пытались вывести из кубрика на палубу, обматерил своего командира роты лейтенанта Пышнова. Случай, что и говорить, «мало знаком» современным офицерам! Только вот на таком уровне подобные происшествия сегодня не рассматриваются. Впрочем, и офицеры допускали к личному составу меры, весьма далёкие от нормы. Так, 3 ноября 1900 г. инженер-механик Шмидт был арестован на месяц с содержанием на гауптвахте, за избиение матросов. Впрочем, два случая заслуживают более подробного рассмотрения. Так, результатом скандалов в семье штабс-капитана Хомякова явилась всполошившая соседей стрельба. Когда вернувшийся нетрезвым домой офицер был встречен скандалом своей женой Бертой, то не нашёл ничего лучше, как достать пистолет и начать семейную разборку силой оружия. Пришлось вызывать вооружённый патруль для успокоения разбушевавшегося штабс-капитана. Хорошо ещё, что у того хватило ума не оказать сопротивления и спокойно сдать пистолет. Другой случай ещё более ярок. Так, в октябре 1904 г. два прапорщика по Адмиралтейству (призванные из запаса во время войны торговые моряки), Засс А.Ф. и Кох О.А., выражаясь помягче, приняли лишнего в одном из владивостокских ресторанов. Выйдя на улицу, они решили поразвлечься и устроили стрельбу по мишеням в центре города (там, где сейчас находится штаб флота). Поскольку мишеней им показалось мало, они открыли стрельбу по забредшей на своё горе в этот район собаке. Поскольку действия прапорщиков могли привести к серьёзным последствиям, к ним обратился городовой с требованием прекратить стрельбу. В ответ подвыпившие офицеры стали избивать бедного городового (по чину — унтер-офицера). Попробуйте сегодня представить себе двух офицеров, избивающих постового милиционера!!! Этого не может быть, потому что не может быть никогда! То ли офицеры поплошали, то ли милиция посерьезней, чем царская полиция, стала? Кто его знает. Ну а в октябре 1904 г. события развивались так: на защиту городового бросилась какая-то тётка. «Зачем вы бьёте городового? Он же вам ничего не сделал», — пыталась она урезонить разбушевавшихся штурманских прапорщиков. Но не тут-то было. Запасные слуги царя обложили тётку выражениями, применяемыми при корабельных работах и в приличном обществе не используемыми, прибегнув в характеристике мешавшей им тётки к сравнению её с труженицами древнейшей профессии. «Кто я?» — взвилась тётка, тигрицей набросилась на прапорщика и сорвала с него погон. Тут подбежавшие горожане накостыляли прапорщикам по шее и сдали их в полицейский участок, где был составлен протокол Разбирательство было долгим. Сначала Засса, как уже замеченного ранее в нарушениях дисциплины, приговорили к увольнению со службы, а Коха — к трём месяцам заключения, но затем (в январе 1905 г.) по причине продолжающихся военных действий заменили тремя и двумя месяцами ареста соответственно. Да… времена меняются, а нарушители остаются.
В 1890-х гг. серьёзную проблему городу создало то, что сухопутные начальники не хотели слушать морских и убрать склад на 16 000 пудов пороха из района Мальцевской. Два года переписки не давали результата, пока адмирал Энгельм не сослался на царский указ о промышленных складах взрывчатых веществ. Склады убрали, но город разросся, и через 100 лет ярким впечатлением для владивостокцев был пожар на артскладах на Второй речке.
Даже самые мелкие вопросы приходилось решать после длительной бумажной волокиты. В РГИА ДВ имеется прошение командира 4-й роты 12-го Сибирского стрелкового Его Императорского Высочества Наследника Цесаревича полка (Ф. 28. Оп. 1. Д. 741. Л. 129) в городскую управу о том, чтобы нарисовать на стене Мальцевского базара учебную мишень для обучения солдат прицеливанию!
3.5. ДЕНЕЖНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ВОЕННОСЛУЖАЩИХ СИБИРСКОЙ ФЛОТИЛИИ
Поражение в Русско-японской войне заставило царское правительство заняться улучшением материального положения своих защитников. Хотя положение русского офицера никогда не было высоким. Даже такой привычной нам вещи, как ежегодный отпуск, не существовало. А военнослужащему выехать в европейскую часть страны было весьма накладно, поэтому командование флотилии выдавало т.н. кормовые деньги даже членам семей. Так, на 29 суток дороги жене и двум детям содержателя П.А. Шлыкова было положено кормовых на 21 рубль 75 копеек. Много это или мало? Если сравнивать с денежным содержанием, то довольно много. Так, вахтенный офицер получал 60 рублей в месяц, унтер-офицер подводник — до 45 рублей. По сравнению же с чиновниками и квалифицированными рабочими — не много, особенно если учесть, что электрик на городской электростанции зарабатывал до 120 рублей в месяц. Вот и не держались матросы на службе. Постоянной проблемой для дивизиона подводных лодок, по окончании Русско-японской войны, были проблемы комплектации экипажей.
Для того чтобы заинтересовать сверхсрочников в длительной службе, были установлены премии за службу — по 150 рублей за каждые два года службы. По прошествии 10 лет — 1000 руб., после 15 лет — пенсию в 96 руб. в год (если не получал вознаграждение в 1000 руб.), после 20 лет — годовую пенсию в 96 руб. и 1000 руб. единовременно. Сверхсрочнику была положена казённая квартира или 8 руб. 33 коп. квартирных денег. Вдова прослужившего более 15 лет получала годовую пенсию в 36 руб. или 1000 руб. единовременно. Если выслуга мужа была более 20 лет, то ей полагалось 1000 руб. единовременно и 36 руб. пенсии в год. Прямо скажем, не густо, но и совсем не заботиться тоже было нельзя. Однако если сравнивать с иностранными армиями, то доходы наших моряков были значительно меньше. А про то, как моряки подводной лодки «Дельфин» распоряжались своим денежным довольствием в годы Первой мировой, будет наш следующий рассказ.
В 1880-е гг. денежное довольствие у военнослужащих тоже было невысоким. На корвете «Витязь» под командованием С.О. Макарова мичманы получали по 29-30 рублей в месяц, офицеры-специалисты (старший механик, артиллерист) — по 93 рубля, штурман — 84 рубля, доктор — 70 рублей, младшие специалисты — суммы или в 39 рублей, или 54 рубля, или 57,25 - 63,25 рубля, старпом — 135,75, командир — 322,50 рублей. Унтер-офицеры получали значительно меньше боцман — 16 рублей, фельдшер — 7 рублей, баталер и содержатель — 10 и 13 рублей, остальные — 4,50 - 5 рублей {258} .
3.6. «ВСЁ ПРОПЬЁМ, НО ФЛОТ НЕ ОПОЗОРИМ», — ГОВАРИВАЛ ЭКИПАЖ ПОДВОДНОЙ ЛОДКИ «ДЕЛЬФИН», ПОПИВАЯ СПИРТ
Много интересного хранят архивы: чего только там нет! И серьёзные доклады командиров, кораблей, и сухие донесения, и отчеты по расходованию денег. Изучая в ЦГА ВМФ материалы по истории войны 1914—1918 гг., заинтересовался я двумя делами, в которых говорилось о первой мореходной подводной лодке нашего флота «Дельфин». Правда, место, где они хранились, оказалось очень уж специфическим — фонд Морского судебного ведомства…
Первое дело было о взрыве аккумуляторной батареи на подводной лодке и ничего особенно интересного не содержало. История, в общем-то, банальная. Во время зарядки батареи на стоявшей в мастерских Сибирской флотилии (ныне «Дальзаводе») подводной лодке по неустановленной причине произошёл взрыв водорода, выделяемого батареей, разрушивший её аккумуляторы. Поскольку виновного не нашли, то убыток, составивший более 4000 рублей, списали за счёт казны. Вообще, «Дельфин» имел очень неудачную систему вентиляции, и взрывы водорода на нём не были редкостью.