Из ложно понятых интересов службы
Шрифт:
Женщина осознала себя сидящей на корточках, в подобии позы эмбриона, тихо бормочущей под нос бесконечное «Господи, Господи!», после чего она взяла себя в руки и осторожно спросила:
— Сынок?
Еле слышное хныканье в углу затихло, и, к великому облегчению Арины, ей ответили голосом сына:
— Мама?
— Ты в порядке?
— В порядке, вроде…
— Ничего не болит?
— Да вроде бы нет…
— Сейчас я встану…
По проходу между бетонных столбов пробежал слабый электрический свет фонарика.
— И что вы здесь разлеглись, алкаши проклятущие! Пошли Чапа, не наступи на этих пропойц. — мимо замерших на полу мамы и сына прошла в сторону школьного поля пенсионерка из соседнего подъезда, влекущая на поводке трясущегося
— Осторожно, вы место происшествия затопчите! — Арина, любившая почитать раздел «Происшествия» в еженедельной бесплатной рекламно-информационной газете, что теперь разносили по почтовым ящикам вездесущие курьеры, протянула руку, пытаясь остановить соседку.
— Ты дура оказывается совсем! — пенсионерка брезгливо обошла сидящую на заснеженном асфальте женщину: — Вроде выглядишь прилично! Пошли Чапа, не бойся этих алкашей.
— Мама, пойдем домой скорее, здесь опасно оставаться. Вдруг он вернется. — сын уже встал, опираясь о шероховатую стену.
— Да, да, Алеша, скорее бежим домой! — женщина подхватила валяющуюся поодаль сумку и схватив сына за руку, потащила его в сторону их подъезда, больше всего на свете желая оказаться дома, за надежными запорами, недавно установленной, металлической двери.
— Привет! — Лена, перескакивая через ступеньки как школьница, быстро сбежала со школьного крыльца, запрыгнула в машину и счастливо улыбаясь, звонко чмокнула меня в щеку, обдав ароматом морозной свежести и, почему-то, яблок.
— Привет! — я вернул ей улыбку и посмотрел в зеркало заднего вида, где зажглись фары у, приткнувшейся на тротуаре, грязно-серой, ВАЗовской «пятерки».
— Извини, что так долго, но я все закончила и завтра целый день свободна. — Лена разгладила ткань короткой юбки, что заканчивалась на середине стройных бедер и поймала мой заинтересованный взгляд: — К тебе?
— Давай покатаемся за городом?
— Что правда? Тысячу лет не была за городом ночью. Я на все согласна! — Девушка поерзала попой по сиденью, устраиваясь поудобнее, а потом, с хихиканьем, стала отбиваться от Демона, который, в знак приветствия, попытался облизать ее в шею, потянувшись длинной мордой с заднего сидения. Поэтому попытка прижать меня бортом со стороны давешней «пятерки» для остального экипажа моей машины осталась незамеченной. Мои преследователи слишком много газовали по скользкой, заснеженной дороге, а, следовательно, много буксовали. Зад «пятерки» мотало по дороге, и они не успевали зажать меня на внутриквартальном проезде, а через пару минут я вырвался на дорогу общего пользования и повернул в сторону окраины города. «ВАЗ-2105» с государственным номером «3751» теперь двигалось за мной, держа дистанцию в тридцать метров, приближаясь только на светофорах. К облегчению преследователей, я обогнул крайние девятиэтажки, смотрящие своими освещенными окнами в бесконечные поля Сибирского отделения Академии наук, и покатил по укатанному проселку, прибавив скорости. Мои преследователи поддали, пытаясь сократить дистанцию. Укатанная дорога почти сразу кончилась, моя машина стала весело подскакивать на неровностях. Лена смеялась и хваталась за мое плечо, дальний свет фар вырывал кусок заснеженного проселка впереди, а с двух сторон, четко очерчивая белоснежные покрывала полей, мрачно темнели высокими полосами искусственные лесополосы. «Жигули» преследователей, стукая низким брюхом по насту, упорно держались у нас на хвосте. Мы промчались пару километров, после чего я свернул налево, в сторону далекой, освещенной огоньками проезжающих машин, федеральной трассы, осторожно перебрался через торчащие из снега, рельсы железной дороги и вновь нажал на педаль «газу» Проехав около пятисот метров я остановил машину посреди огромного поля.
— Что-то случилось? — настороженно спросила девушка.
— Абсолютно ничего. — я успокаивающе улыбнулся: — Давай вылась, посмотри, какая красота.
Мы стояли посреди огромного,
— Смотри, ты в городе такого не увидишь — я задрал голову в небо. На абсолютно черном небе, не засвеченном освещением миллионного Города, сияли и переливались миллиарды разноцветных звезд.
— Да, спасибо, Паша, что вывез меня сюда.
— Вон, смотри, спутник летит!
— Где?
— Вон! — я обхватил Лену за талию с сзади и, прижавшись к ее нежной кожи ее прохладной щеки, направил взгляд девушки в сектор неба, где деловито, по прямой линии, перемещалась яркая голубоватая звездочка.
— Слушай, я не разу не видела спутник. Спасибо тебе! — пахнущие яблоками, мягкие губы ткнулись в мою щеку.
Я ответил на поцелуй, и замер, прижимаясь к Лене. Она, широко раскрыв глаза, любовалась темным небом, а я, дунув пару раз убрав в сторону, светло-русый локон, наблюдал, как в районе линии железной дороге, на фоне электрических фар, метались какие-то тени, доносились приглушенные мужские крики, хлопали двери и, периодически, взревывал на высоких оборотах, вазовский движок. Как я понимаю, «классика» зацепилась за, коварно прячущиеся в снегу, рельсы железнодорожной линии и нашим преследователям было сейчас не до нас.
— Лен, если ты насмотрелась, то давай поедем. — я приглашающе открыл пассажирскую дверь, куда тут же нырнул счастливый Демон: — Мне еще надо в одно место заехать.
— Куда? — Лена, разрумянившаяся, с широко открытыми, блестящими глазами, с надеждой смотрела на меня, ожидая продолжения романтической поездки по сельской местности.
— Извини, но ничего романтичного. Мне надо на дачу заехать, сторож звонил, сказал, что на участке чьи-то следы появились, как бы бомжи в домик не залезли.
— Да ты что, Паша! Я за городом зимой, да еще ночью, не было уже миллион лет. Поехали скорей, мне все интересно! — подав мне руку, Лена грациозно скользнула на сиденье, уселась на нем, держа спинку прямо и сложив ладошки на перед собой, как примерная ученица.
На дачных участках мы никого не встретили. Оставив девушку с нагулявшимся псом у ворот, я осторожно, стараясь не соскользнуть с подтаявшей тропы, дошел до бабулиного дачного домика, открыл дверь ключом, поднял крышку погреба и аккуратно завернул, еще пахнущий свеже-сгоревшим порохом, револьвер, выточенный под «мелкашечный» патрон, неведомым мне мастером-оружейником без патента, в промасленную ветошь и засунул оружие на висящую на проволочных подвесах, полку, после чего вернулся в теплую машину с уже дремлющим экипажем. Помня заветы Штирлица, что лучше всего запоминаются последние слова и действия, мы заехали на плотину гидроэлектростанции, где молча любовались бесконечной заснеженной поверхностью ледяного поля водохранилища, изредка разбавленного черными точками далеких островов. Потом было поедание горячих шашлыков в недавно открытой круглосуточной точке, что угощала всех голодных на трассе возле Академгородка. Ну а потом, около двух часов ночи, мы вернулись ко мне домой. Когда я вернулся из ванной комнаты, моя принцесса сладко спала, по-детски подложив ладошку под щеку и выпростав стройную, белую ножку из-под одеяла. Я не стал ее будить, со вздохом устроившись с другого края матраса.
Глава 12
Глава двенадцатая. Правду говорить легко и приятно.
Март одна тысяча девятьсот девяносто второго года.
Звонок на мой домашний номер раздался в половине седьмого утра.
— Привет, извини если разбудил. — в трубке я услышал приглушенный голос Руслана: — Я тебе вчера звонил, ты трубку не брал…
— На даче был, снег от домика откидывал. — я подхватил аппарат и пошел в ванную комнату, чтобы не разбудить сладко сопящую Лену: — Что у тебя случилось?