Из одного котелка

Свои воспоминания я писал, когда моя родная земля уже жила радостью завоеванной свободы. С каждым годом она становится прекраснее и богаче. Возрожденная из руин и пепла, которые остались после чудовищной гитлеровской оккупации, она как

бы тянется ввысь этажами новых прекрасных домов. С огромной радостью смотрю я на лица моих соотечественников: они спокойные, улыбающиеся, уверенные в завтрашнем дне, в своем будущем. Мы любуемся сегодня чистым голубым небом, ярким солнцем. И сердце каждого фронтовика наполняется гордостью от одного только сознания, что огромные жертвы, принесенные много лет назад, и обильно пролитая кровь товарищей по оружию были не напрасны. Нынешнее и будущие поколения будут им вечно благодарны.

Огромные человеческие жертвы во время этой войны понес советский народ. Маршал Советского Союза А. А. Гречко в своих воспоминаниях «Через Карпаты» пишет, что, выполняя свой интернациональный долг, более миллиона советских воинов отдали свою жизнь во имя свободы и независимости народов стран Европы.

Мы, поляки, хорошо знаем, что за освобождение польских земель погибло свыше 600 тысяч солдат Страны Советов… Поколения моего народа этого никогда не забудут. Они будут помнить это так же, как будут помнить и любить своих матерей, давших им счастливую и радостную жизнь.

Дорогие советские читатели! Эти воспоминания были изданы уже спустя много лет после войны, хотя отдельные отрывки печатались раньше в различных польских журналах. Буду весьма польщен, если с моим скромным литературным трудом познакомится широкий круг советских читателей.

В книге я постарался рассказать о годах нашей совместной борьбы за свободу и независимость, воссоздать образы только некоторых из тех многих, кто ковал победу: воинов Красной Армии, с которыми я делил трудности фронтовой жизни. В боях с гитлеровскими оккупантами родилась вечная и нерушимая дружба между нашими народами. Она росла и закалялась в совместной борьбе в период войны и в послевоенных трудовых делах.

Излагая свои солдатские воспоминания, я, как мог, стремился рассказать, особенно молодому польскому поколению, правду о людях, боровшихся и умиравших за радость жизни на земле.

Проходят дни, месяцы и годы, многое забывается. Однако годы борьбы с фашизмом ничто не может вырвать из памяти. Новые поколения должны знать правду о том тяжелом времени и по-настоящему ценить наших незабываемых друзей, поэтому нужно постоянно об этом напоминать.

Для советского читателя, видимо, необходимо дать некоторые разъяснения к моим фронтовым воспоминаниям. Прежде всего надо рассказать о том, при каких обстоятельствах я, поляк, был удостоен чести быть солдатом Красной Армии.

С советскими воинами впервые я столкнулся во второй половине сентября 1939 года, будучи совсем молодым человеком. Война застала меня на западной стороне реки Сан, на южной границе Польши, где я был солдатом 21-й учебной роты польской армии «Карпаты». После первых тяжелых боев рота была разбита, подобно многим другим нашим частям, хорошо вооруженной гитлеровской армией. Мы отступали на восток.

Первая встреча с советскими солдатами была для меня полна неожиданностями. Тогда я еще не представлял, что выступившая навстречу фашистским войскам Красная Армия была единственной преградой на пути продвижения зарвавшегося врага, и не предчувствовал, что уже вскоре, в 1942 году, буду как боец Красной Армии также принимать участие в кровопролитных боях с гитлеровскими оккупантами. Я, конечно, мог остаться в Баку, куда добровольно приехал в феврале 1940 года на работу в нефтяной промышленности. С началом войны я, как специалист, получил так называемую бронь, то есть освобождение от службы в армии. В то время я работал на судоремонтном заводе «Парижская Коммуна». Огромное желание бороться с врагом, с которым у меня были свои счеты за смерть друзей, оставшихся далеко, на польской земле, заставило меня, однако, покинуть

моих товарищей по работе. Думаю, они простили мне это бегство на фронт.

И вот последовали долгие месяцы боев, переходов. Минуты отдыха выпадали редко. С того времени я стал одним из тысяч советских артиллеристов. Служил в 1-й батарее 76-миллиметровых орудий 968-го артиллерийского полка 395-й стрелковой дивизии, которая за героические дела получила наименование Таманской гвардейской дивизии. Мы прошли путь от Кавказских гор — через кубанские степи, таманские плавни — к Азовскому и Черному морям. Затем Украинский фронт… Там мы приняли участие в освобождении Киева, Житомира, Бердичева, Гусятина, Тернополя, Перемышля… Форсировали Днепр, Збруч и другие реки… И наконец долгожданная встреча с родными местами, где я не был с сентября 1939 года.

Длинными были наши фронтовые дороги, по которым мы дошли до Польши. В каждом из нас живут воспоминания о трудных боях, о горечи поражений и радости побед; воспоминания о последнем куске хлеба и щепотке крепкой махорки, сердечная тоска по боевым товарищам. Оживают события, эпизоды сражений и многие близкие люди, которых мы потеряли на фронтовых дорогах.

Поэтому в книге не так много веселых событий и радостных эпизодов. Боевые будни составляли в то время жизнь моих товарищей по оружию, с которыми меня неразрывно связывала борьба. У нас была общая цель, а достигнутая победа и сегодня цементирует братские узы наших народов, выкованные в трудные годы борьбы с общим врагом. Языком простого солдата я хотел передать правду о тех событиях, которые составляют ныне славную историю наших народов.

Человеческая память несовершенна. Особенно если прошло много лет. Поэтому приношу извинения тем, чьи имена я не упомянул или исказил.

Мне хотелось бы, чтобы эти воспоминания стали букетом цветов на могилах моих дорогих товарищей по оружию, которым не суждено было дождаться радостных дней победы и увидеть сегодняшнюю жизнь наших братских народов. Пусть тем, кто счастливо дошил до этих дней и имеет возможность искренне радоваться результатам наших общих усилий, эта книга напомнит те никогда не забываемые фронтовые дни и ночи, которые были отданы борьбе за правое дело.

Станислав Мыслиньский

Господи, госпо-о-о!..

Рев моторов гитлеровских самолетов над нашими головами начал стихать, когда в эхо взрывов последних бомб вторгся пронзительный, полный отчаяния женский крик.

«Почему она так кричит?» — пронеслось у меня в голове. Я чувствовал, как нервно ходят желваки на моих скулах, а рот наполняется чем-то липким. Я сплюнул.

— Кровь, — констатировал я удивительно спокойно. — Наверно, язык порезал, — успокоил я Казика, увидев немой, беспокойный вопрос в его широко открытых глазах. Лицо Казика было бледным, с высокого лба стекали большие капли пота, он весь дрожал.

— Господи, люди, люди-и-и!..

Голос женщины взывал по очереди то к богу, то к людям. Он доносился откуда-то сзади, из-за воронки от бомбы, в которой лежали мы, прижавшись к влажной земле.

Привычку искать в такие минуты спасения в свежих воронках я приобрел в сентябре 1939 года, когда нашу роту неоднократно бомбили фашистские самолеты. Тогда-то в районе Дыновско-Перемышльской возвышенности, сразу же после занятия нами обороны перед Саном, командир нашей роты поручник Гоздзик учил нас, что бомбы и артиллерийские снаряды врага не так уж страшны… Дважды в одно и то же место они никогда не попадают, поэтому главное в таких случаях — это уметь спрятаться. Самое безопасное место — свежие воронки… Поручник воевал в польских легионах и рассказывал нам, семнадцати —, восемнадцатилетним, что не раз бывал в таких переплетах. Я же относился к числу тех, которые свято верили словам своего командира. И лишь со временем я убедился в том, что поручник не всегда бывал прав. В частности, и с этим «непопаданием»…