Из Парижа в Бразилию по суше
Шрифт:
Примерно такие же сценки, красочно описанные месье Вьенером, лицезрели и наши друзья: Жюльен — с видом человека, и не такое видавшего, а Жак — с эгоистической радостью закоренелого сторонника путешествий по суше и убежденного гидрофоба, которому нечего опасаться подобных испытаний.
— Подумать только, — шептал противник водных прогулок с каждой волной, подкидывавшей плот, — что бы было, если бы я сел на пароход в Гуаякиле! Достаточно только поглядеть на этот спектакль, чтобы чувство неприязни к океану вспыхнуло во мне с прежней силой.
— Однако ты обещал мне, что мы вернемся в Европу морем, — напомнил с улыбкой Жюльен.
— Атлантический океан — не Тихий, и бразильское побережье не столь негостеприимно, как перуанское.
Между тем на корабле начало разыгрываться самое настоящее представление — благодаря появлению на палубе английской семьи, состоявшей из отца, матери, трех мисс и юноши примерно пятнадцати лет. Милорд, точь-в-точь Фальстаф [610] ,
610
Фальстаф — здесь: полный, безмятежный человек (по имени Фальстафа — жизнерадостного и неразборчивого в средствах толстяка рыцаря, одного из персонажей пьес Шекспира «Генрих IV» и «Виндзорские проказницы»).
611
Нанковый — здесь: сшитый из нанки — хлопчатобумажной ткани из толстой пряжи, обычно желтого цвета.
В общем, подобная, не поддающаяся описанию сцена пользовалась бы бешеным успехом на любых театральных подмостках.
— Какого черта делают здесь эти англичане? Что они потеряли в сих местах? — не без резона заметил Жак.
— Англичане — это своего рода одна из статей британского экспорта, — ответил Жюльен. — Их находят в Китае и на берегах Нила, у водопадов и в кратерах вулканов…
— Но чтобы они оказались здесь, в Салаверри!.. Решительно, жизнь полна несуразностей!
Тут к друзьям подбежал метис Эстебан и сообщил, что обещанный сеньором экипаж уже прибыл и стоит у «Grand Hotel de la Patria, у de los estrangueros» [612] .
612
«Гранд-отель» для соотечественников и иностранцев (шт.).
Друзья с сожалением покинули набережную в тот момент, когда миледи, в одеянии всех цветов радуги, осторожно опущенная матросами в бочку, двигалась, положась на лебедку, над сероватыми волнами, напоминая всем видом своим Амфитриту стиля барокко [613] , стоящую на плечах четырех тритонов [614] с эбеновыми [615] торсами, лохматыми шевелюрами и зубами кайманов.
— Мне бы очень хотелось досмотреть картину, — не удержался Жак, садясь в экипаж, который вскоре понесла на рысях пара крепких коней чилийской породы.
613
Барокко — стиль в европейском искусстве конца XVI — конца XVIII веков, отличался декоративной пышностью и вычурностью форм. Наиболее яркое выражение барокко получило в архитектуре.
614
Тритон — в древнегреческой мифологии — сын Посейдона и Амфитриты, морской бог с человеческим туловищем и рыбьим хвостом.
615
Эбеновый — здесь: сделанный из древесины тропического черного дерева и родственных ему пород.
Четверть часа спустя повозка уже въезжала в Трухильо [616] , административный центр провинции Либертад, тихий, чистенький городок, в облике которого сохранилось немало черт средневековья.
Лошади немного попридержали свой бег, и коляска плавно вкатила на просторную улицу, протянувшуюся между двумя высокими стенами — без единого выступа или оконца, но с видневшимися то здесь, то там дверьми в грозных панцирях из гвоздей.
За подобными оградами обычно укрываются монастыри, которых в Трухильо бесчисленное множество, о чем можно судить хотя бы по толпам монахов, красочно описанных Шарлем Вьенером: «Брюнеты и блондины, с черными, голубыми или цвета речной воды глазами, босоногие, бритоголовые, святые отцы, восседая на осликах, шествующих важной поступью и покорно
616
В примечании к парижскому изданию этого романа Л. А. Буссенар счел нужным сообщить читателю следующие сведения: «Трухильо расположен на 8°5' южной широты и 8Г30' западной долготы, в 580 километрах к северу от Лимы. Основанный в 1535 году Писарро, давшим ему имя своего родного города, он насчитывает примерно 15 тысяч жителей». Писарро Франсиско (между 1470 и 1475 — 1541) — испанский конкистадор (завоеватель), участвовал в завоевании Панамы и Перу, разграбил и уничтожил государство инков — Туантинсуйу, основал город Лима, погиб в борьбе с другими конкистадорами.
617
Требник — книга с молитвами для треб — богослужебных обрядов, совершаемых по просьбе самих верующих (например, крестины, брак или панихида).
Затем экипаж шагом пересек довольно многолюдную и весьма привлекательную на вид улицу с домами под низки-mi плоскими крышами, с верандами и балконами и с маленькой фигуркой святого в нише у самой двери или в простенке между окнами, проехал по площади и, поднявшись по боковому проулку вверх, на что ушло еще несколько минут, нырнул под свод ворот, вделанных в глухую, как у монастырей, и столь же мрачную стену. Ворота закрылись за французами в тот самый миг, когда они увидели спешившего к ним навстречу своего друга-перуанца, объявившего им с улыбкой, что апартаменты для них уже готовы. И не успели наши путешественники и слова сказать, как к ним по знаку хозяина подошел атлетического сложения негр, одетый в нечто вроде ливреи, и друзья, сопровождаемые верным метисом, прошествовали за ним следом по длинному коридору в достаточно просторную, с побеленными известью стенами комнату, с толстыми коврами на полу и с одним-единственным окном, помещенным по странному капризу архитектора под самый потолок и забранным мощной решеткой. Через проемы во внутренних стенах из твердых пород дерева помещение соединялось с двумя другими, но меньшего размера.
— Квартира их высочеств сеньоров! — глухим голосом отрапортовал негр и тотчас исчез, захлопнув с шумом за собой огромную дверь, тут же из излишней осторожности закрытую им снаружи на засов.
Жак и Жюльен, решив, что это какая-то мистификация [618] , и найдя, что подобная шутка — плохого вкуса, забарабанили в дверь, громогласно требуя немедленно же отпереть их.
Маленькое окошко в двери приоткрылось, и друзья разглядели в нем своего попутчика, попросившего их не устраивать попусту шума.
618
Мистификация — обман, намеренное введение кого-либо в заблуждение.
— Будьте любезны сообщить, — вскричал Жюльен с негодованием, — где мы и что вообще означает эта ловушка, в которую вы так подло заманили нас?
— Никакой ловушки тут нет. Просто вы в городской тюрьме. Страна, находясь в состоянии войны, вынуждена защищать себя поелику возможно от различных авантюристов, пытающихся подорвать ее мощь…
— Но вам хорошо известно, что мы — французские путешественники и держимся в стороне от политики…
— Как бы не так! Хватит лгать! Хоть вы и великолепно говорите по-французски, но не пытайтесь больше убедить меня в том, что вы французы.
— Клянусь честью, мой друг, стоящий вот здесь, рядом со мной, — не кто иной, как месье Жак Арно, а я — граф де Клене… Но вы, по всей видимости, полицейский и как таковой не можете верить на слово, и если я поклянусь даже своей честью, то это также мало что будет значить для вас, ибо вы не признаете такого понятия, как честь.
— Насчет того, что я полицейский, вы угадали! Глава окружной полиции к вашим услугам, полковник Батлер и капитан Боб!
— Как вы сказали?! — промолвил ошеломленно Жюльен.
— Я говорю, что вы, присвоивший себе имя графа де Клене, в действительности — полковник Батлер, янки, вор, а достойный вас ваш приятель — капитан Боб, попавший в так называемое кораблекрушение моряк! Ну, что вы сможете заявить в связи с этим?
— Лишь то, что для шефа полиции вы ведете себя слишком опрометчиво!
— Итак, признаете, что вы американцы?..
— Черт вас подери, соблаговолите сперва заглянуть в наши паспорта!..
— В паспортах можно написать что угодно… К тому же они у вас фальшивые.