Из пепла
Шрифт:
Я даже не дал ей закончить.
— Нет, нет, она весь день болела гриппом, а час назад ее ужалил скорпион. Я вымыл ее и все остальное, и мы вернулись в постель. Я проснулся, а ее рвало, потом я услышал, как она ударилась об пол. — Меня трясло всем телом, но я продолжал умолять Кэссиди проснуться. Тот факт, что ее пульс был довольно слабым, что мне приходилось напрягаться, чтобы почувствовать его, напугал меня больше, чем что-либо в моей жизни.
— Вы сказали, ее ужалил скорпион?
— Да, около часа назад. Но все в моей семье, включая меня, были ужалены хотя бы раз в жизни. Я промыл рану, приложил к ней лед и убрал скорпиона.
—
— Кэссиди, пожалуйста, проснись! Что? Эм… Нет, нет, до сегодняшнего вечера она никогда их не видела.
— Как выглядит место, куда ее ужалили?
— Что? Слушайте, кто-нибудь вообще едет? Мне нужна скорая, она все еще не приходит в себя!
— Сэр, я отправила их, как только вы дали мне адрес. А теперь нужно, чтобы вы рассказали мне, как выглядит место, куда ее ужалили.
Я еще раз дотронулся до лица и шеи Кэссиди, прежде чем опустить взгляд на ее икру.
— Вот черт, — выдохнул я. — Она… она большая.
Какого черта?
— Красная?
— Да.
— Хорошо, сэр, возможно, у нее аллергическая реакция на укус.
— Что мне делать?
— Извините, сэр, но сейчас мы бессильны, остаётся ждать «скорую».
— Она едва дышит! Это не обычная аллергическая реакция. Я не собираюсь просто сидеть и ждать, пока кто-нибудь придет! — Я вскочил и побежал в спальню, хватая первую попавшуюся одежду. — Вы хоть представляйте, сколько времени, блядь, требуется «скорой», чтобы добраться сюда?! Если скажете медикам, что они видят черный внедорожник, который пытается привлечь их внимание, значит, я увидел их по дороге к ним. — Я повесил трубку и бросился обратно в ванную. Кэссиди обычно спала в одной моей рубашке, но, слава богу, она была больна, и на ней были маленькие пижамные шорты и толстовка с капюшоном. Больна она или нет, я не хотел, чтобы кто-нибудь еще видел ее, но я не собирался больше тратить время на то, чтобы одевать ее.
Подхватив ее на руки, я как можно увереннее и быстрее направился к ее «Тахо», опустил пассажирское сиденье до упора и уложил ее на него. Пристегнув ее ремнем безопасности, я обежал машину со стороны водителя и рванул с места, одновременно набирая номер родителей. Когда мы подъехали, папа ждал меня на улице; мама была в ночной рубашке и прикрывала рот руками. К счастью, папа сказал, что мы позвоним ей, и она побежала обратно в дом, чтобы подготовиться на случай, если она нам понадобится. Он запрыгнул на водительское сиденье, а я на заднее, чтобы присмотреть за Кэссиди, пока мы ехали.
Примерно через десять минут после того, как мы покинули территорию отеля, она застонала и открыла глаза. Мое сердце бешено заколотилось, когда я легонько провел руками по ее шее; пульс все еще был слабым, даже слишком.
— Кэссиди, детка, ты меня слышишь?
Она кивнула, и было похоже, что ей все еще трудно дышать.
— Слава Богу, — прошептал я и на мгновение прижался лбом к ее лбу, прежде чем сесть и заглянуть в ее медовые глаза. Они задержались на моих глазах всего на две секунды, прежде чем снова отключиться. — Нет, Кэсс, нет. Проснись! — Я начал ощупывать ее, затеи прошёлся по ее груди, и понял, что это было неправильно.
Даже по сравнению с ее поверхностным дыханием в ванной, это казалось неправильным. Я снова положил руку ей на грудь и присел на сиденье, так, чтобы моя рука была на уровне глаз. Она не дышала.
— Кэссиди, Кэссиди, детка, мне нужно, чтобы ты очнулась. Ты слышишь меня? Проснись, дорогая, пожалуйста, Боже, проснись. — Я позволяю одной руке коснуться ее запястья, а другой — горла. — Черт возьми, детка, пожалуйста. — Мои руки так сильно дрожали, что мне пришлось сделать глубокий вдох, чтобы успокоить их и проверить пульс. — Ну же, милая… Открой глаза еще раз. — Я молчал, сосредоточившись, и чуть не вскрикнул от облегчения, когда почувствовал слабое биение на ее шее. — Продолжай дышать, Кэссиди, умоляю… — Мои слова оборвались всхлипом, и я уткнулся лбом в спинку сиденья. — Боже, Касс, не оставляй меня, очнись.
— Гейдж, — хрипло сказал папа, и я поднял глаза, полные слез, и увидел сирены скорой. Он нажал на тормоза, включил аварийные огни и начал светить им своими яркими фарами.
Они как раз начали обгонять нас, когда резко затормозили. Слава Богу, у них есть диспетчер. Я уже выскочил из машины и перебежал на другую сторону, когда из задней части машины выскочил врач скорой помощи, а другой — со стороны пассажирского сиденья. Я не стал дожидаться, пока они спросят, а просто начал рассказывать все, что, по моему мнению, произошло за последние два часа, пока я открывал пассажирское сиденье «Тахо» и отстегивал Кэссиди. Они положили ее на носилки, и я снова не стал дожидаться, пока они попросят, я забрался в машину скорой помощи вместе с ними. Ни за что на свете они не повезут мою девочку без меня.
Я держал ее за руку и молча умолял ее дышать. Когда мы оказались там, врачи «Скорой помощи» поставили ей капельницу, вкололи что-то еще, а когда начали что-то говорить, я услышал только анафилактический шок. Мое сердце остановилось, у меня не было другого выхода. Не может быть, ее никогда раньше не жалили; такого не могло случиться из-за одного укуса, верно? Я крепче сжал ее руку и молил Бога не забирать ее у меня после того, как только что подарил мне ее. Двадцать минут спустя, когда мы уже подъезжали к отделению неотложной помощи, Кэссиди приоткрыла глаза, сделав самый глубокий вдох, который она делала неизвестно сколько времени, и на долю секунды задержала на мне взгляд, прежде чем санитары вынесли носилки из машины скорой помощи.
Я выскочил вместе с ними и держал ее за руку, пока они вкатывали ее внутрь. Мы как раз подошли к двойным дверям зала ожидания, когда передо мной встал крупный мужчина-медбрат, не давая пройти дальше.
— Нет, я должен пойти с ней!
— Вы можете подождать здесь; если вы член семьи, к вам придет врач и поговорит с вами.
— Она моя жена, я должен быть там, с ней! — Я попытался обойти его, но, когда он приложил руку к моей груди, я просто отбросил ее в сторону и продолжил идти вперед. Она только что снова открыла глаза. Мне нужно было быть рядом с ней.
— Сэр, я вынужден попросить вас сесть и успокоиться, иначе я прикажу вас вывести отсюда.
— Если бы это был ваш мир, вы бы позволили какой-то медсестре с комплексом…
— Гейдж. — Я обернулся и увидел за спиной отца. Когда я открыл рот, чтобы сказать ему, как нелепо ведет себя этот парень, он заговорил снова. — Сынок, сядь. Они поговорят с нами, когда смогут. А пока, ты никак не поможешь Кэссиди, если тебя выпрут из больницы.
Он не стал дожидаться моего ответа, положил руку мне на плечо и повел к креслам.