Из современной английской новеллы
Шрифт:
— Я сегодня не усну, — заявила миссис да Танка, еще больше напугав этим мистера Майлсона. Значит, всю ночь до рассвета эта женщина будет ворочаться здесь рядом с ним и дымить сигаретой в темноте. "Я сумасшедший. Я сошел с ума, когда согласился на такое". Эти слова отчетливо прозвучали у него в мозгу. Он видел их черным по белому, написанными его собственной рукой. Он видел их отпечатанными и повторенными еще раз, как в телеграмме. Буквы прыгали и теряли свой порядок. Слова лишались смысла и расплывались в тумане.
— Я сумасшедший, — громко произнес мистер Майлсон, чтобы окончательно
— Что такое? Вы сумасшедший, говорите вы? Миссис да Танка была встревожена. — Боже милостивый, так вы даже хуже, чем педик? Вы что, сексуальный маньяк? И потому и оказались здесь? Это не входило в мои планы, имейте в виду. От меня вы ничего не добьетесь, мистер Майлсон. Посмейте только, и я подыму тревогу.
— Я сумасшедший, раз приехал сюда. Я сошел с ума, когда согласился на это. Не понимаю, что на меня нашло. Только сейчас я осознал, какое это безумие.
— Так встаньте, дорогой мистер Майлсон, возьмите обратно ваше слово, нарушьте наше соглашение, освободитесь от своих обязательств. Вы же взрослый человек — оденьтесь и уходите.
Все они на один лад, заключила она. Разница только в том, что у некоторых есть хоть какие-то незначительные достоинства, а у этого, по-видимому, ничего. В самой мысли о его сухопаром, распростертом рядом с ней теле было что-то тошнотворное. На что только не приходится идти женщине, чтобы освободиться от такого кошмара, как да Танка.
Поначалу все это представлялось ему очень простым и скорее даже добрым делом, нежели дурным. С виду все выглядело совсем просто: надо прийти на помощь даме, попавшей в трудное положение. В таком свете видел он это. С маленьким вознаграждением в придачу, уже ему врученным.
Миссис да Танка закурила очередную сигарету и бросила спичку на пол.
— В чем прошла ваша жизнь? У вас не хватило духа даже на то, чтобы жениться. А мозгов — на то, чтобы хоть в чем-то преуспеть. По сути дела, вы могли бы даже и не жить. — Она рассмеялась где-то рядом в темноте, исполненная решимости задеть его как можно больнее в отместку за оскорбившее ее утверждение, что надо быть сумасшедшим, чтобы согласиться провести какое-то время в ее обществе.
Ни разу в жизни мистеру Майлсону не приходилось совершать чего-либо подобного. Ни разу в жизни не предпринимал он ничего, не взвесив предварительно все за и против и не убедившись, что никакая опасность ему не грозит. От этой мысли его бросило в пот. Его будущие деяния предстали перед ним, еще более страшные деяния — безответственные, преступные.
Миссис да Танка снова рассмеялась. На этот раз у нее было что-то другое на уме.
— Вы никогда не спали с женщиной — в этом все дело, да? Ах вы, бедняга! Сколько же вы потеряли из-за вашей трусости! — Кровать сотряслась в такт пронзительно-резким звукам: миссис да Танка расхохоталась, и красное пятнышко ее сигареты заплясало во мраке.
Она продолжала смеяться — теперь уже молча, тихо, вкладывая в этот смех всю свою ненависть к нему, и к да Танка, и — как когда-то — к Хоресу Спайру. Ведь мог
— Вы такая, какой создал вас господь бог, — сказал мистер Майлсон. — Вы не можете освободиться от своих недостатков, а ведь могли бы уже, казалось, отдать себе в них отчет. Не знаю, что вы такое в глазах других людей. В моих глазах вы — чудовище.
— И вас не тянет прикоснуться к этому чудовищу? Женское тело лишено для вас всякого соблазна? Вы евнух, мистер Майлсон?
— Я обладал женщинами, которые были мне желанны. Вам же я просто оказываю услугу. Узнав о ваших затруднениях, я в порыве великодушия и под давлением просивших за вас согласился прийти вам на помощь. Я не ответил отказом, хотя понятия не имел, кто вы такая.
— Это еще не делает вас джентльменом.
— А мне этого и не требуется. Я джентльмен вне зависимости от этого.
— Да вы без этого просто ничто. Сейчас единственный, неповторимый момент во всей вашей жизни. В вашем мелкотравчатом, канцеляристском существовании вы ни разу не отважились прожить по-настоящему хотя бы один миг. И вы знаете, что я права. А джентльмен вы или нет — об этом говорит ваша принадлежность к низшим слоям среднего сословия. Еще не существовало на свете настоящего английского джентльмена, который был бы выходцем из низших слоев среднего сословия.
Миссис да Танка старалась представить себе, как выглядит она со стороны: увидеть свое лицо — как располагаются на нем морщины, сколько лет можно ей дать с виду, какое впечатление производит она на случайных прохожих. Легко ли будут теперь мужчины попадаться на крючок, не отпугнет ли их мысль о том, что она уже дважды не сумела ужиться с мужем? Маячит ли на горизонте кто-то третий? Третье число счастливое, подумалось ей. И все же, кто теперь на нее польстится — разве что какой-нибудь безлюбый Майлсон?
— Ваша жизнь была ничуть не лучше моей, — сказал мистер Майлсон. — И вы не счастливее меня. Вы потерпели фиаско, и было бы жестоко смеяться над вами.
Они продолжали разговаривать, и взаимная ненависть в них росла.
— В юности, когда отец устраивал в Шропшире танцы, чтобы дать мне возможность блеснуть красотой, мужчины стаями вились вокруг меня. Не выйди к тому времени дуэли из моды, там бы все перестреляли друг друга. Немало было бы убитых и калек с прядью моих волос, хранимых у сердца.
— А теперь вы страшилище, миссис да Танка. Поглядите на свое лицо, на эти ногти! Корова в обличье ягненка!
За шторами на окнах ночь уступала место рассвету. Слабый проблеск его пробился в комнату и был замечен обоими с радостью и облегчением.
— Вам бы следовало писать мемуары, мистер Майлсон. Сколько перемен совершалось на ваших глазах на протяжении долгой жизни, а вы все пропустили мимо! Вы — как запасной столик в кафе. Или вешалка в прихожей дешевых меблированных комнат. Кто прольет слезу над вашей могилой, мистер Майлсон?