Изабелла, или Тайны Мадридского двора. Том 1
Шрифт:
Такого друга всегда желал себе дон Серрано, и потому между товарищами, стремившимися к одной цели, скоро завязались самые тесные отношения. К ним охотно присоединился еще капитан Олоцага, который, несмотря на нежное телосложение, имел твердую осанку и поражал своих приятелей умением держать себя и глубоким знанием жизни и людей.
Он имел чрезвычайно изящные и тонкие черты лица, был всегда тщательно одет и причесан, а его руки, настолько нежные, что в нем едва ли можно было заподозрить искусного фехтовальщика, никогда не оставались без тонких перчаток.
Однажды, вскоре после приезда Франциско, трое молодых офицеров, имевших столь различные чины, сидели в высокой,
Прежде чем подслушать их разговор и продолжить наш рассказ, обратим внимание на расположение комнат мадридского дворца, так как это представляет для нас большую важность.
Дворец виден из любого места столицы, так как лежит на возвышении.
Образуя большой четырехугольник, он с одной стороны окружен каменной террасой, упирающейся в главный портал с двумя колоссальными львами по обе стороны, а вдоль террасы стоят огромные старые, поблекшие статуи. Задняя часть дворца примыкает к малому двору, образуемому жилищами придворных чиновников и слуг, передний же фасад слева граничит с великолепным парком, орошаемым рекой Мансанарес, которая протекает через весь Мадрид, а справа — с большим двором, где стоит караул и откуда на улицу ведут особые ворота.
Обширное высокое здание имеет серый, тусклый цвет. Стены безобразно толсты, двери и порталы образуют остроконечные своды, а окна верхнего этажа сводов не имеют. Если вы войдете через главный подъезд с террасы в широкий коридор, поддерживаемый мраморными колоннами, посредством которого можно разделить дворец на четыре части, то вас невольно поразит неприятное чувство.
Здесь почти темно, между колоннами ходит взад в вперед караульный, шаги которого глухо отдаются на каменном полу, в полумраке коридора то быстро проскользнет сгорбившийся монах, то пробежит слуга в шитой ливрее. Этот коридор перекрещивается с другим, также длинным и темным, который соединяет парк с большим двором. Между колоннами у самого входа широкие мраморные лестницы с обеих сторон ведут наверх, в более светлые коридоры, а оттуда направо — в покои короля, теперь предназначенные для правительницы Марии Кристины, налево — в покои королевы Изабеллы. Между этими обеими четвертями, которые сзади соединяются потайным коридором, находятся тронный зал и зал для коронации, где хранятся государственные регалии. В третьей четверти живет принцесса Луиза со множеством служанок и придворных дам, потом идет большая картинная галерея, и наконец, четвертую часть занимает собор, как это видно еще издали по высокому позолоченному куполу. Подробное описание отдельных комнат отложим до того времени, когда введем в них читателя, теперь же вернемся в большую комнату со сводами, предназначенную для королевской гвардии и расположенную в конце того коридора, который соединяет парк со двором; как раз вблизи этой комнаты, которая запирается стеклянной дверью, находятся лестницы и коридоры, ведущие в покои регентши, так что она, в случае надобности, тотчас может позвать на помощь свою гвардию и дворцовый караул.
Дежурная комната королевской гвардии, выходившая окнами в большой двор, также производила неприветливое впечатление, оттого ли что слабо была освещена, оттого ли что своды потолка отбрасывали мрачные тени. Потемневшие, потрескавшиеся картины висят по стенам.
Вокруг стола этой комнаты, скудно уставленной мебелью, сидят Серрано, Олоцага и Прим и ведут оживленную беседу. Перед каждым из них стоит недопитый стакан хорошего французского вина.
— Все случилось так, как я вам говорю, дон Серрано. Это были Леон и Борзо.
— Генералы — друзья моего отца…
— Они арестованы и посажены в тюрьму. Говорят, герцог Луханский боялся заговора, — рассказывал Прим, между тем как Олоцага с таким спокойствием смотрел на свое вино, как будто услышанное не являлось для него новостью.
— Если правда, что вы рассказываете, Прим, то я начинаю сомневаться, можно ли найти счастье в высших сферах общества. Леон и Борзо достигли своего положения храбростью и воинскими заслугами, а тут вдруг, по одному знаку сильнейшего, их низвергают совершенно безвинно!
— Говорят даже, что уже подписана смертная казнь обоих генералов.
— Приказ подписывается в настоящую минуту, — поправил Олоцага.
— Не может быть, господа, — воскликнул Серрано. — Разве от герцога зависит жизнь этих людей? Разве он имеет право убивать их за то, что они придерживались другого мнения?
— Тише, юный друг, тише, — сказал Олоцага, вставая и кладя руку на плечо Серрано. — Тот, о ком вы говорите, мог спускаться по лестнице мимо этой комнаты и слышать ваши слова! Не забудьте, не все можно высказывать что на уме! Но для вашего утешения сообщу вам, — продолжал Олоцага таинственно и вполголоса, — что жизнь Эспартеро также висит на волоске!
На лестнице, ведущей на половину регентши, послышались голоса и шаги. Серрано вскочил.
— Я должен удостовериться! — сказал он удивленным друзьям, надел свою каску и вышел в коридор через стеклянную дверь.
Вверху на лестнице показался свет. Сперва появился слуга, держа в руках подсвечник, за ним медленными шагами с бумажным свертком в руках проследовал Эспартеро, герцог Луханский в сопровождении двух адъютантов.
Серрано ударил себя в грудь и, как предписывал церемониал королевской гвардии, дотронулся до пола шпагой, вынутой из ножен.
Эспартеро сошел с лестницы и поприветствовал молодого, знакомого ему дворянина.
— А, дон Серрано, вы чем-то озабочены? У вас есть просьба ко мне?
— Не от себя лично, господин герцог, а от имени дона Мигуэля Серрано из Дельмонте! — твердо отвечал Франциско.
Эспартеро подал знак своим адъютантам идти вперед, слуга со свечой отступил назад.
— Говорите, что такое?
— Отец мой имеет честь быть другом знаменитых генералов дона Леона и дона Борзо.
Взор герцога омрачился, он с удивлением посмотрел на молодого дворянина.
— Это налагает на сына обязанность осведомиться об их участи, так как прошел слух, что они подвергнуты тюремному заключению! — продолжал Франциско по-прежнему твердым голосом.
— Объявите вашему отцу, что с обоими генералами поступили, как они этого заслужили! Они — мятежники и через два дня взойдут на эшафот! — сказал Эспартеро не без раздражения. — Я говорю это вашему высокочтимому отцу, но не вам, дон Серрано, и смею напомнить, что ваш юношеский пыл завел вас слишком далеко!
— Так я от его имени прошу у вас милости, ваше высочество!
— Через два дня вы, лейтенант Прим и капитан Олоцага — сообщите им мое приказание — должны будете присутствовать как свидетели при смертной казни обоих генералов, задумавших мятежные планы. Вот вам мой ответ на вашу неосторожную просьбу! Пусть это послужит вам уроком и напомнит о необходимости соблюдать суровую дисциплину на том поприще, которое вы избрали.
Эспартеро сделал ему знак удалиться и, свернув по коридору за угол, скрылся из виду.
Франциско стоял погруженный в раздумье; из сочувствия к участи друзей своего отца он лишился расположения герцога и получил ужасное приказание присутствовать при казни генералов, хотя им руководило доброе намерение.