Изабелла, или Тайны Мадридского двора. Том 1
Шрифт:
— Тебя обвиняют, Аццо, в этих страшных преступлениях, так как ты был в Бедойском лесу, когда дочь цыганки пала жертвой вампира, ты был в трактире «Рысь», когда нашли на улице окровавленную и изувеченную дочь вдовы, ты был на улице Толедо, когда дочь лавочника досталась вампиру для утоления его жажды. Из всего этого следует, что цыган Аццо и есть тот самый вампир. Эти показания могут подтвердить свидетели.
Хотя от дурного воздуха Аццо был желт и бледен, но теперь при чтении этого обвинения он посинел и в ужасе не верил своим ушам: он точно был в Бедойском лесу и в трактире «Рысь», он часто бывал
— Сознаешь ли ты свою вину, преступник? — спросил Антонио строгим голосом.
— Кто докажет, что я в самом деле был в названных вами местах? — воскликнул Аццо. Он был сильно взволнован и сердце его неистово билось в груди.
— Был ли ты в Бедойском лесу, когда нашли мертвого ребенка цыганки? — спросил патер Роза.
Сидевшие рядом с ним монахи записывали показания.
— Да, я видел дочь Ференцы! — отвечал Аццо.
— Брат привратник, приведи сюда хозяина трактира «Рысь»! — приказал патер Роза.
Через несколько минут явился из-за завешенной двери знакомый нам хозяин знаменитой харчевни. Он сильно оробел и кланялся направо и налево.
— Подойди к налою и к кресту! — сказал ему патер Роза. — Положи руки на Евангелие и отвечай перед Богом то, что я буду спрашивать у тебя.
— Все буду говорить по совести и по обязанности, все что прикажете, благочестивые отцы! — говорил запуганный трактирщик. Он еще не знал, зачем он был призван в суд инквизиции.
— Помнишь ли ты вечер, в который, неподалеку от твоего дома, вампир набросился на дочь вдовы и высосал из нее кровь? — спросил монотонным голосом патер Роза.
— Очень хорошо, благочестивые отцы, до подробностей! Я помню, что еще от жалости и страха, кровь застыла в моих жилах.
— Не ночевала ли у тебя в эту ночь шайка цыган?
— Да, благочестивые отцы, целая шайка цыган, я вижу их даже теперь, всех до одного, хотя уже много лет прошло с тех пор! Они приехали с наступлением ночи, а на рассвете отправились далее.
— Посмотри-ка на этого преступника, сидящего на скамье осужденных, не узнаешь ли ты его?
Хозяин трактира «Рысь» поглядел на бледного Аццо, изнемогавшего под тяжестью накапливающихся обвинений.
— Да, благочестивые отцы, это сын их предводителя. Этот странный юноша так не понравился мне тогда, что я ясно запомнил его лицо! — воскликнул испуганный трактирщик, радуясь, что скоро отделается от монахов.
— Ты клянешься перед Евангелием! — увещевал Роза.
— Будь я проклят, если этот преступник не тот мальчишка!
— Так иди же — брат привратник проводит тебя. Хозяин харчевни «Рысь» раз двадцать поклонился, удаляясь от дугообразного стола.
— Мы также имеем доказательства, что ты был на улице Толедо, в вечер последнего ужасного преступления — признаешься ли ты в своей вине?
Аццо, не имея силы отвечать, отрицательно покачал головой.
— Так подойди же сюда, брат Жозэ, повтори нам твои показания! — сказал патер Роза.
При этом имени Аццо вскочил со своего места. Его лихорадочно блестящие глаза впились в бледное исхудалое лицо сообщника монахини. Он отшатнулся назад, вспомнив, что он в самом деле разговаривал с этим монахом на улице Толедо. Жозэ приподнялся и подошел к столу. Выражение
— Я видел вечером в праздник святого Франциско, благочестивые отцы, как цыган Аццо бродил у дома торговца. Я нечаянно заметил его и стал следить за ним.
— Но зачем ты следил за ним, брат Жозэ?
— Потому что я давно уже подозревал этого цыгана, попавшего, наконец, в руки правосудия! Я потерял его из виду. Но вдруг раздался страшный крик и я увидел убитого и изувеченного ребенка! С тех пор я внимательно следил за злодеем, так как был сильно возмущен его похождениями. Мне удалось, как вам уже известно, благочестивые отцы, поймать этого вампира на месте преступления. Я последовал за ним в развалины Теба, так как заметил перед тем, что он все бродил вокруг замка. Мы оттащили его от ребенка, вырвали из пещеры и доставили сюда, чтобы предать его заслуженному им наказанию. Клянусь Богом в верности моих показаний. Пресвятая Дева, помилуй грешника! Аминь!
— Аминь! — повторили за ним все монахи.
Аццо, затаив дыхание, слушал ловко сплетенный рассказ Жозэ. Чтобы не наброситься на монаха за его лживый донос, цыган ломал себе руки и прижимал их к груди. Он видел, что был осужден, потому что инквизиторы не поверят никаким его доводам.
Он погиб, приговорен безвозвратно! Нет ему спасения! Его жажда мести должна замереть в сердце, он должен побороть в себе ненависть против Аи и Жозэ, он не насладится блаженством мщения, которому желал посвятить всю свою жизнь.
Слова Жозэ еще звучали в его ушах, еще раздавалось «аминь», повторенное всеми присутствующими.
— Он лжет! — вдруг бешено воскликнул Аццо, лицо которого исказилось от внутренней борьбы. — Он вампир! Жозэ был в пещере с ребенком — я хотел спасти девочку!
— Молчи, безбожник! У тебя хватает еще бесстыдства отрекаться от своих преступлений, ты еще осмеливаешься, преступный изверг, взваливать свою вину на благочестивого и богобоязненного монаха! В подземелье его — тебя заставят признаться! — воскликнул престарелый Антонио. — Долой с глаз моих — свести его в самое отдаленное подземелье Санта Мадре, он должен покаяться!
— Прощаю тебе твою клевету, помраченный безбожник, — благочестиво сказал Жозэ, — да просветит тебя Пресвятая Дева и не допустит тебя до ада без молитв и покаяния!
Аццо поглядел на него, чтобы убедиться собственными глазами, что он в самом деле говорил ему эти слова. Он не предполагал, что Жозэ до того был порочен.
В ту же минуту шпионы схватили его и опять обмотали его голову черным сукном. Аццо порывался еще крикнуть что-то Жозэ, но крик замер на его губах. На Аццо посыпались упреки, пинки и побои, на которые он был не в состоянии отвечать. Сторожа безнаказанно осыпали его ужаснейшими ругательствами. Они дергали и пихали его в проходах, сбрасывали по скользким сгнившим лестницам, так что он в крови и без чувств упал в подвальном этаже. Его схватили и потащили дальше. Они проклинали его, что должны были ради него спускаться в мокрые проходы самой глубокой подземной темницы, а сторож, который должен был приносить ему хлеб и воду, выместил свою злость на почти бесчувственном Аццо, ударив его по закрытому лицу.