Изабелла Католичка. Образец для христианского мира?
Шрифт:
Разумеется, Вольтер выносит суровый приговор инквизиции и религиозной политике монархии. Интересное замечание: титул католического короля писатель оставляет только для Фердинанда; он никогда не пользуется выражением «Изабелла Католичка» — только «Изабелла Кастильская».
В 1758 году в Париже появился «Хронологический очерк истории Испании от ее основания до нынешнего правления», написанный Жозефом-Луи Рипо (1724-1793, он же Дезормо), библиотекарем принца Конде, ставшим впоследствии, с 1772 года, официальным хронистом дома Бурбонов [83] . Дойдя в своей книге до правления католических королей, Дезормо переходит на торжественный тон: «Итак, мы подошли к самому благополучному времени испанской монархии» (том III, с. И). Он же отдает явное предпочтение Изабелле, а не Фердинанду; более того, он низводит последнего до бесславного ранга правителей-консортов, отводя ему роль простого исполнителя. Говоря о Соглашениях Сеговии (январь 1475 года), принятых относительно управления королевством, Дезормо отмечает:
83
N.-B. Duchesne, 1758-1759, 5 vol. in-12.
«Ознакомившись
По мнению автора, решение изгнать иудеев принадлежит Изабелле:
«Победу одержала точка зрения королевы; эта правительница полагала, что сможет следовать (без последствий) примеру, который подала несколькими веками ранее Франция: ее сильнейшим желанием было повелевать только христианами» (ibid.,p. 87).
Только ей следует воздать должное за то, что она поддержала проект Христофора Колумба:
«Небеса уготовили ей славное деяние: привлечь к католической религии массу народов, лишенных этого неоценимого преимущества. Движимая одним лишь этим устремлением, Изабелла, величайшая правительница и в то же время самая добродетельная принцесса своего времени, видя, что казна королевства истощена, с радостью отдала свои алмазы и драгоценности ради оснащения кораблей. Сантангель, один из главных инициаторов предприятия, воспротивился жертвам, принесенным королевой, которая была готова отдать все, что было у нее ценного, и за свой счет снабжала экспедицию необходимыми средствами» (ibid.,p. 94).
Заключение автора проникнуто благожелательным отношением к королеве:
«Изабелла, бесспорно, самый лучший образец королевы и женщины из всех, что знала история. К изяществу и красоте своего пола она добавила величие героической души, глубокие знания политика и ловкость искусного министра, взгляды законодателя и блестящие качества завоевателя, честность доброго горожанина и точность неподкупного магистрата, нежную любовь к роду человеческому. Одним словом, она сочетала в себе все добродетели, которые дарят великим правителям бессмертие. Ее упрекали в гордыне, жестокости, честолюбии и стремлении злоупотребить властью; хотя она любила супруга, они частенько ссорились из-за Кастилии, управление которой королева приберегла для себя. Однако единственным средством, способным остановить короля и побудить его бросить своих любовниц, было предоставить ему чуть больше власти. Изабелла понимала это, но достоинство или гордость ее были столь велики, что она предпочла скорее пострадать от той боли, которую причиняет страстной женщине ревность, нежели отказаться от своих законных прав на королевство» (ibid.,p. 153).
Три года спустя, в 1761 году, аббат Миньо издал первое французское произведение, посвященное исключительно католическим королям: «История католических королей Фердинанда и Изабеллы» [84] . Этим автором был не кто иной, как племянник Вольтера [85] . Он пользовался достойными доверия источниками (Ангьера, Небриха, Люций-Маринео Сикуло, Сурита, Бенцони, Антонио Эррера и др.), почерпнув их в компиляции Андреаса Шотта «Hispania illustrata»; кроме того, автор со всей учтивостью заметил, что Мариана и Феррерас великолепно раскрыли тему, за которую он взялся [86] . В предисловии Миньо указывает на два положения, которые он намеревается развить в своем труде:
84
A Paris, chez Le Clerc, 1761, 2 vol. in-12.
85
Пьер-Франсуа Миньо был женат на Маргарите-Екатерине Аруэ, сестре Вольтера. В браке появилось четверо детей: Мария-Луиза, Мария-Елизавета, Франсуа и Александр-Жан-Венсан Миньо Дезоне, родившийся в 1728 году, — магистрат и (вопреки своему нежеланию становиться священником) настоятель аббатства Сельер в Шампани. В своей переписке Вольтер называл его не иначе, как Дезоне. Венсан Миньо являлся также автором Histoire de VEmpire Ottoman, Depuis son Origine jusqu'a la Paix de Belgrade en 1740,изданной Леклерком (Paris, 1771).
86
«Ни в авторах, вошедших в сборник „Hispania illustrata", ни в других источниках я не нашел ничего или почти ничего, что не было бы рассказано Марианой или Феррерасом, двумя известнейшими историками» (р. VI).
1. «Правление Фердинанда и Изабеллы является началом возвышения Испании» (р. V).
2. Отсутствие симпатии к персонажам, чьи деяния он намерен описать: «Обманщик Фердинанд заставляет ненавидеть вероломство; Изабелла, огнем и мечом обращавшая народы в христианскую веру, заставляет вспомнить об истинном смысле Евангелия, далеком от гонений и преследований (р. VIII). [...] В этих людях нет ничего чистого; политика Фердинанда всегда была коварной и зачастую несправедливой; набожность Изабеллы была педантически точной и кровожадной; вся Европа сетовала по поводу неискренности
Миньо настаивает на том, что роль первого плана играла Изабелла, превосходившая своего супруга, к которому она не испытывала доверия [87] , а потому прилагала все силы к тому, чтобы отодвинуть его на задний план:
«Нельзя отрицать того, что Фердинанд обладал достоинствами; он был умен, проницателен, отважен, сдержан, старателен, способен заниматься умственным и физическим трудом — но также несправедлив, алчен, лицемерен, непостоянен и завистлив. Так, он обязан был своей супруге твердостью и решительностью, восхищавшими в его поведении, — на самом деле он лишь брал пример с супруги. Союз двух этих монархов и их интересов часто приводил к тому, что их характеры были слиты воедино. Лучшим доказательством того, что Фердинанд и Изабелла не были похожи, является то, что они прожили всю жизнь вместе, хотя и не особо любили друг друга. Сильная и возвышенная душа королевы Кастилии покорила податливый и лживый ум Фердинанда, который, будучи более честолюбивым, чем она, давно понял, что может надеяться лишь на первое место рядом с супругой, если она соблаговолит поддержать его. Фердинанд шел к вершине извилистыми путями, Изабелла — своими собственными силами. Королева наводила страх на тех, кого приходилось сдерживать, но любила и вознаграждала верных слуг; Фердинанд завидовал чужим талантам, репутации, успехам, которые должны были служить только ему [...]. Изабелла хотела властвовать; Фердинанд хотел завоевывать. При жизни Изабеллы король Арагона согласовывал свою политику с ее взглядами; лицемерие, ему присущее, никогда не проявлялось до тех пор, пока он не оказался единовластным правителем Испании. Наконец, Фердинанд обладал всеми недостатками Изабеллы и никогда не поднимался до ее достоинств» (t. II, р. 352-353).
87
«Несмотря на согласие, объединявшее двух королей, Изабелла относилась к могуществу Фердинанда столь же ревностно, как и к его сердцу, в котором, как она полагала, не оставалось места для супружеской верности. Королева боялась как амбиций этого правителя, так и его непостоянства».
Изабелла, продолжает Миньо, не лишена храбрости. В начале своего правления она оказала сопротивление населению Сеговии, взбунтовавшемуся из-за того, что она передала фьеф одному из своих самых горячих сторонников, Кабрере [88] . Главной ее заботой было заставить уважать правосудие [89] . Она поддержала проект Колумба, но также отдала приказ относиться к американским индейцам гуманно [90] . Однако ее достоинства имели и обратную сторону: «Строгость нрава Изабеллы изгнала со двора любой вид галантности».
88
«Любая чернь слаба. Кастильцы, привыкшие наводить страх на своих правителей, в свою очередь устрашились женщины, показавшей себя упорной и справедливой».
89
«Недуги Изабеллы не ослабили ни ее деятельности, ни ее чувств к своим подданным, ни ее любви к справедливости, всегда остававшейся одной из основ ее характера» (t. II, р. 175).
90
«Королева, горячо защищавшая свободу индейцев от посягательств, хотела, чтобы с ними обращались как можно мягче...» (t. II, р. 95).
Миньо сурово осуждает учреждение инквизиции и изгнание евреев, приносивших пользу экономике страны: более разумной политикой было бы убедить иудеев обратиться в христианскую веру [91] . Изабелла, заключает Миньо, безусловно, была великой королевой: она восстановила мир и порядок в своем королевстве; она превратила Испанию в великую страну, но оказалась лишенной евангельского духа, которого все вправе ожидать от христианского правителя:
«Она никогда не была знакома ни с духом Евангелия, ни с тем, какой может быть людская власть над разумом [...]. Она полагала, что убедить человека могут страх и алчность. Ее мудрое правление восстановило в Испании порядок и справедливость, но она же познакомила ее с гонениями и лицемерием вместо веры, которую она намеревалась в ней укрепить» (t. II, р. 181).
91
«Эта часть человеческого сообщества, изгоняемая повсюду, могла бы поднять промышленность, платить налоги, снабжать общество рабочей силой, если бы только умеренное правление и благоразумное рвение привели этих людей к истинной вере» (р. 339).
Вплоть до середины XVIII века образованные французы были неплохо информированы относительно истории Испании. Критика, которая порой излетала из их уст, не мешала им признавать, что Испания была (или бывала) великой страной, что она в значительной степени способствовала развитию литературы, искусства и мысли. В целом французы знали об Испании то, о чем рассказали им хорошо осведомленные соотечественники (Майерн, Вольтер, Миньо) или авторитетные испанские историки (Мариана и в малейшей степени Феррерас). Ситуация изменилась во второй половине XVIII века. Испания более не играет роли первого плана на международной арене; ее писатели не обладают такой читательской аудиторией, какая была у Сервантеса или Лопе де Веги; на испанском языке читают все меньше и меньше. В нынешней Франции в моду входит Англия, о чем свидетельствует Вольтер в «Философских письмах» (1734).