Изабелла Католичка. Образец для христианского мира?

Перес Жозеф

Современная эпоха

Труд Марьежоля был направлен на то, чтобы представить объективное, но не лишенное доброжелательности суждение о характере и деяниях католических королей. В обсуждаемой королевской чете Изабелле в очередной раз уделено гораздо больше внимания, чем ее супругу. Со времен Макиавелли короля Фердинанда описывали преимущественно как политика, вкладывая в это слово все, что оно подразумевает: ловкость, хитрость, двуличность... Изабеллу, напротив, охотно представляли образцом добродетели, личной и гражданской, даже несмотря на упреки в том, что ее набожность доходила до фанатизма. В 1938 году в истории Испании, написанной в традиционалистском духе, Морис Лежандр противопоставлял «великую Изабеллу» «вероломному Фердинанду», сожалея, что королеве пришлось пойти «на поводу исторической несправедливости» и лишить законных прав на наследование трона несчастную принцессу Хуану, приниженную насмешливым прозвищем Бельтранеха. «Возможно, благородная Изабелла была орудием великой несправедливости, к которой причастно многое и которое Испания должна искупить» [127] . В 1946 году к этой теме вернулся Жозеф Кальметт: «Прямодушная, совестливая Изабелла была искренне убеждена в том, что Хуана была незаконнорожденной и что Энрике IV мог сделать своей наследницей только сестру» [128] . Этот же историк сравнивал Изабеллу с французской королевой Бланкой Кастильской: «Сравнимая в физическом, духовном и во многих других отношениях с Бланкой Кастильской, Изабелла обладает таким же педантичным благочестием, той же религиозной щепетильностью» (р. 114). Именно этим объясняются суровые меры, принятые последней: вероломный Фердинанд одобрял их, но по более приземленным причинам: «Конечно, отправной точкой этих строгих мер, в которых нашел для себя выход бессознательный испанский фанатизм, стало педантичное благочестие Изабеллы; но очевидно также, что уравнительный ум аристократа Фердинанда соглашался с непреклонной набожностью королевы» (р. 213).

127

Maurice Legendre, Nouvelle histoire d'Espagne,Paris, Hachette, 1938, p. 196.

128

Joseph Calmette, La Formation de Vunite espagnole,Paris, Flammarion, 1946, p. 113.

Мы закончим этот обзор двумя произведениями, крайне отличающимися друг от друга концепцией и оценкой; оба они посвящены одной Изабелле. После первых шагов на поприще искусствоведческой, театральной и кинематографической критики Филипп Эрланже сделался известным в широких кругах благодаря многочисленным книгам по истории, многие из которых можно отнести к жанру биографии. Книга об Изабелле Католичке, опубликованная в 1987 году, опирающаяся на документальные данные и приятная для чтения, написана в духе многих произведений, описанных выше: Изабелла — персонаж, вызывающий симпатии [129] , тогда как Фердинанд — это хитрый и изворотливый ум [130] . Именно Изабелле Испания обязана великими достижениями правления: созданием современного государства, взятием Гранады, открытием Америки. Именно Изабелла наметила великие цели, тогда как Фердинанд ограничился тем, что достиг их: «В основном историки считают королеву вдохновительницей исключительных решений, а короля — великим выразителем будущей испанской империи [...]. В конечном счете королем Фердинандом глубоко восхищались, оставляя в стороне его тревожащую репутацию. Королеву Изабеллу глубоко почитали как своего рода грозную мадонну, присматривавшую за душами своих подданных» (р. 145). Королева спасла Испанию от феодальной анархии и превратила ее в великую европейскую державу. В 1492 году Изабелла, понимая, что она выполнила миссию, уступила власть своему супругу, который вплоть до этого оставался на втором плане; именно тогда Фердинанд дал волю своему политическому гению, которым так восхищался Макиавелли [131] . В качестве возражения в книге приведены негативные стороны правления: способ, каким Изабелла добыла себе трон [132] , и политика в отношении религиозных меньшинств. Почему Изабелла ожесточенно преследовала евреев? Ответ: они оказывали сильное влияние на испанскую культуру. «Изабелла обладала мощным политическим чутьем и не могла недооценить обстановку. Зато ее мистицизм убеждал ее в том, что она будет угодна Богу, пойдя на такое жертвоприношение. Поэтому, далекая о того, чтобы попытаться возместить ущерб, она сделала его непоправимым» (р. 141). Именно вследствие ложного понятия о своем долге Изабелла смирилась с такой безжалостной мерой, как преследование и изгнание иудеев [133] ; зато ее мужа подталкивало к такому решению корыстное чувство — жадность [134] .

129

«В истории не так уж и много примеров правительниц — величайших из всех, которых знала Испания, — способных за столь малый срок совершить то, что казалось невозможным и не удавалось многим другим правителям» (Philippe Erlanger, Isabelle la Catolique,Paris, Librairie academique Perrin, 1987, p. 260).

130

«Фердинанд, изворотливый, слащавый, алчный и вероломный, был истинным основоположником объединения Испании».

131

«С самого начала своего правления Изабелла пыталась решить грандиозную и в некоторых отношениях противоречивую задачу. Избавляя свою страну от феодальной анархии, создавая централизованное государство, освобождая его от чужеземного влияния и открывая ему пути в неизведанные земли, королева приблизила Испанию к Новому времени, заставив ее миновать некоторые этапы, которые, как полагали, невозможно было преодолеть столь скоро. Но увы! Установив режим религиозного террора, уничтожив возможности экономического развития путем изгнания трудолюбивого населения, она в то же самое время перекрыла Испании путь в будущее. И вот «обновленная Испания» возникла среди европейских держав. Такая Испания интересовала прежде всего Фердинанда, который стремился создать ей широкое поле для деятельности на международной арене. Взгляды и устремления обоих супругов совпадали не во всех отношениях. Изабелла считала, что выполняет свою миссию, а Фердинанд, остававшийся до сего времени «на прицепе» у своей супруги, полагал, что ему надлежит приниматься за другую задачу. На этот счет короли не спорили. Не уступая своей власти, Изабелла позволила супругу свободно проявлять его политический гений, которым так восхищался Макиавелли» (ibid.,p. 175-176).

132

Без сомнения, Изабелла была узурпатором; она оттеснила от трона его настоящую наследницу, принцессу Хуану, но успехи правления стерли из памяти сомнительные моменты ее прихода к власти, права Изабеллы узаконили a posteriori:«6 января 1492 года Изабелла вошла в Альгамбру. Она достигла своего апогея. Небеса благословили ее деяние и даже ее узурпацию власти» (р. 132).

133

«Изабелла была смущена, но не убеждена. Она спрашивала себя, обязана ли она спасти души своих подданных, подобно тому, как она пыталась защитить их в материальном плане. Бесспорно, не было ли это ее первейшей заботой и обязанностью?» (ibid.,p. 98).

134

«Фердинанд принял эту идею гораздо легче, чем его супруга. Нет, он не превосходил ее в благочестии — он замышлял иное. Алчный монарх зарился на богатства подозреваемых [...]. Так что в побуждениях обоих супругов нет ничего общего. Один думал об обогащении, другая — о спасении душ» (р. 99).

Эрланже признает, что инквизиция и изгнание евреев вызывают ужас и отвращение, но он всеми силами пытается уменьшить ответственность королевы и ее склонность к абсолютизму:

«Возможно, следует спросить себя об истинной натуре королевы, в первую очередь ответственной за такое зверство, совершенное во славу Господа. Разумеется, нужно попытаться понять, что волновало общество в те времена и в каком подневольном состоянии оно находилось. Нужно также вспомнить, какой жестокой цензуре подвергались хронисты, как это можно увидеть на примере Бельтранехи. Учитывая эту атмосферу, нельзя не признать, что современники восхищались добродетелями ума и сердца Изабеллы. Они восхваляли ее доброту (да-да!), великодушие, верность дружбе, стойкость, отвагу и ум, не отрицая при этом, что она была тираном и односторонним человеком, ревностно относящимся к своей власти — до такой степени, что в ней можно увидеть прототип абсолютной монархии» (р. 144).

Изабелле можно найти оправдание; у Фердинанда его нет:

«Королевская власть и религиозный фанатизм были движущей силой поведения Изабеллы. Этот цельный характер, который приносил ей множество побед и порой приводил к необдуманным поступкам, сильнейшим образом отличался от характера ее мужа, изворотливого, уступчивого, лицемерного и жестокого, когда это требовалось» (р. 175).

Несмотря на то что Эрланже восхищается Изабеллой, он тем не менее со всей строгостью осуждает некоторые стороны ее политики — даже в том случае, если он находит для нее смягчающие обстоятельства. Совершенно иной оказывается точка зрения Жана Дюмона, который безоговорочно принимает действия королевы. Это отношение проявляется уже в названии его произведения: «Несравненная Изабелла Католичка» [135] . Действительно, перед нами апология и горячая защитительная речь, написанная ради определенной цели: беатификации Изабеллы. Во введении автор сожалеет о том, что Ватикан, уступив напору еврейских организаций и газет, решил прервать текущий процесс беатификации; в заключении он вернется к этой теме [136] . Поскольку инквизиция и изгнание иудеев стали аргументами, чаще всего выдвигаемыми против Изабеллы, Жан Дюмон старается оправдать эти две меры. Основная его идея заключается в том, что Изабелла помогла Испании избежать «кровавой бани»:

135

Paris, Criterion, 1992.

136

Книгу Тарсисио Асконы «Isabel la Catolica», в целом воспринятую критиками как точное научное произведение, осудили «либеральные» и «соборные» умы, что, по мнению автора, не украшает данное издание.

«Столь жестокая инквизиция Изабеллы в конечном счете обошлась меньшими жертвами — гораздо больше их могло бы быть в дальнейшем развитии бойни, которой она положила конец. Столь же жестокими, если вспомнить недавнее прошлое, были судебные процессы, развернувшиеся во времена Освобождения в 1944 году: спешные и односторонние решения трибуналов привели к большому количеству жертв, но их могло быть гораздо больше, если бы трибуналы были заменены расстрелами без суда» (р. 90).

От подобных посылок автор переходит к идиллическому описанию инквизиции. Кампания евангелизации в Севилье (1478-1480) предварила учреждение инквизиции? Да это настоящая «весна милосердия» (р. 90). Инквизиторы были крайне предупредительны к своим жертвам: они не сажали их в тюрьмы планомерно; когда же они полагали, что без этого не обойтись, они предоставляли обвиняемым удобства, непривычные многим из них! Жан Дюмон считает в порядке вещей то, что католические короли решили изгнать иудеев; в конце концов, вопреки тому, что утверждают университетские историки, «евреи были чужеземцами»; многие из них осели в Испании, когда их изгнали из Англии, во Франции и даже в России (?) [137] ... В конце XV века Испании угрожала серьезная опасность: еврейство. Чтобы предотвратить угрозу, Изабелла приняла необходимые меры. Таким образом, Жан Дюмон принимает точку зрения католиков-традиционалистов, склонных рассматривать католических королей — и тех правителей, которые на них ссылаются [138] , — как образец того, как следует поступать всем, кто хочет сохранить верность «настоящей Испании». Той Испании, которая для них, как в недавнем времени и для Менендеса Пелайо, является католической страной, непримиримо относящейся к любым отклонениям от догмы.

137

Критика в адрес книги Беатрисы Леруа «Une famille sepha-rade a travers les siecles, les Menir», Paris, Ed. du Centre national de la recherche scientifique, 1985. Ж. Дюмон высказывает подобное суждение о морисках, которых он обвиняет в том, что они не являются испанцами.

138

«Человек Изабеллы», а именно Франко (еврей по происхождению), спас тысячи евреев во время Второй мировой войны; «он дал испанское гражданство потомкам евреев, изгнанных из Испании [...]. Полагают, что таким образом он спас 40 000 человек» (р. 129-130).

Восторженная апология Жана Дюмона полностью выдержана в той традиции, которую мы уже отмечали во французской историографии: об Изабелле за крайне редкими исключениями отзываются с симпатией и благожелательно, тогда как портрет Фердинанда обрисован в соответствии с идеей, которую вложил в него Макиавелли: умный, лицемерный и скрытный политик, прибегавший к мошенничеству. Превосходила ли его Изабелла в моральном плане? Это спорный вопрос. И если ответить на него утвердительно, то будет ли это достаточным критерием для того, чтобы делать из Изабеллы святую?

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

НУЖНО ЛИ БЕАТИФИЦИРОВАТЬ КОРОЛЕВУ ИЗАБЕЛЛУ?

О намерении беатифицировать Изабеллу заговорили в 1957 году. Вопрос этот поднял архиепископ Вальядолидский, что логично, поскольку королева умерла именно в его епархии, в Медина-дель-Кампо. Каноник подготовил то, что называют «исторической позицией» (Positio),— иными словами, он собрал воедино все положительные качества кандидата. Далее была создана комиссия, включавшая в себя ряд испанских историков, которые подготовили массу документов — объем внушительный, более ста тысяч источников, вместившихся в четырнадцать печатных томов! 3 июля 1970 года Конгрегация по канонизации святых дала свое согласие на то, чтобы начать епархиальный процесс. 18 ноября 1972 года материалы были переданы в Римскую курию. На этой стадии ничто в документах Изабеллы не казалось противоречащим вере или нравственности. Тогда перешли к следующему этапу: к изучению представленного материала о добродетелях кандидата. Инициатор дела сослался на два по меньшей мере чудесных исцеления, которые он приписал заступничеству королевы: исцеление одного американца, страдавшего от рака поджелудочной железы, и одного испанского священника, пораженного кровоизлиянием в мозг. Рим, однако, предложил внести дополнения по трем пунктам, которые могли оказаться проблематичными:

1. Изабелла имела законное право наследовать Энрике IV как королева Кастилии (это был ответ тем, кто обвинял королеву в узурпации прав ее племянницы, принцессы Хуаны, прозванной Бельтранехой),

2. Брак, заключенный в 1469 году с Фердинандом Арагонским, был действительным, поскольку супруги получили необходимое разрешение на брак, совершаемый между родственниками,

3. Политика по отношению к евреям и учреждение инквизиции должны быть объяснены, дабы избежать тенденциозных интерпретаций.

Казалось, все шло своим путем, как вдруг в марте 1991 года Конгрегация сообщила о том, что процедура отложена sine die.Хотя официального объяснения не давалось, пронесся слух о том, что такое решение было принято, дабы избежать полемики с еврейскими общественными кругами; последние не согласились бы с тем, что Церковь возносит на пьедестал правительницу, которая, создав инквизицию и изгнав иудеев, явила пример нетерпимости и фанатизма. Такую позицию, очевидно, подтверждает и пресс-релиз, опубликованный в апреле 2003 года генеральным секретарем Федерации еврейских общин Испании Карлосом Шорром: он удивлен намерению католической Церкви беатифицировать (то есть предложить своей верной пастве почитать) правительницу, выказавшую такую непримиримость к неверующим. Возмущены были не только еврейские общины — многие католики посчитали такую инициативу несвоевременной; оговорки были сделаны даже французским епископальным собранием, признавшим, что беатификация Изабеллы может нанести вред иудейско-христианскому диалогу [139] .

139

Материал взят из ежедневного испанского «El Pais» от 22 января 1991 года.

Однако испанские епископы не признали себя побежденными. 3 февраля 1993 года кардинал Сукуйя, глава епископального собрания, официально потребовал того, чтобы процедура беатификации была возобновлена. 20 мая 1997 года архиепископ Вальядолидский обратился к папе с тем же требованием. В преддверии пятисотлетия со дня смерти Изабеллы (ноябрь 2004 года) испанский епископат стал более настойчив. 1 марта 2002 года официальный представитель епископального собрания объявил о том, что две трети членов ассамблеи, насчитывающей восемьдесят один человек, решили возобновить процесс в Ватикане. Ответом на некоторые возражения послужили преданные большой огласке завещание Изабеллы и приписка к нему, сделанная ею за несколько дней до смерти [140] . В этом документе королева упоминает о миссии, которую в 1493 году поручил испанским королям папа Александр VI в обмен на инвеституру Нового Света: миссия заключалась в евангелизации обитавшего в нем населения. Изабелла отнеслась к ней серьезно: в завещании она советует своим наследникам выполнить ее и присматривать за тем, чтобы индейцам не причиняли зла. Напоминали также, что в 1495 году Изабелла настояла на том, чтобы сотням индейцев, привезенных Колумбом в Испанию для продажи на невольничьих рынках, вернули свободу, возвратив их на родину. Далекая от того, чтобы нести ответственность за жестокости завоевания, королева была первой, кто увидел в индейцах людей, наделенных умом и душой, способных перейти в христианскую веру.

140

Факсимильное издание этого документа с исследованием Видаля-Гонсалеса Санчеса («Testamento de Isabel la Catolica у otras consideraciones en torno a su muerte») было передано Иоанну-Павлу II 18 мая 2002 года.