Избави нас от зла
Шрифт:
Роберт поклонился и ответил:
— Он самый.
— Но…
Полковник Секстон осекся и стал пристально всматриваться в лицо Роберта, затем тряхнул головой и сказал уверенным голосом:
— Вы поразительно изменились.
— Но вы, как я вижу, нет.
Полковник опустил взгляд на свою форменную милицейскую перевязь.
— Это верно, — криво усмехнулся он. — Я остался жив и сохранил свой пост, несмотря на восстановление на престоле его величества.
— Я очень рад слышать это. Моему отцу выжить не удалось.
— Не удалось, — сказал полковник Секстон
— Чумы? — переспросил Роберт, вытаращив глаза.
— Да, когда эпидемия впервые разразилась в Вудтоне.
— Кто вам такое сказал?
— Не кто иной, как сэр Генри Воэн.
Роберт зловеще ухмыльнулся.
— В самом деле, он так вам и сказал?
— Что вы имеете в виду?.. Он сказал неправду?
Роберт не ответил.
— Чума? — переспросил он после паузы. — Когда она, по-вашему, появилась?
— Ее занес тот иностранец, Фауст, — во всяком случае, мне так сказали. Он прибыл из Богемии. Так что она свирепствует в Вудтоне уже четыре года.
— И вы определенно знаете, что это чума?
Полковник Секстон озадаченно нахмурился.
— Сам я, правда, в деревне не был, потому что там карантин. Он установлен по требованию сэра Генри. Но я не вижу оснований сомневаться в том, что это чума.
— И есть тому какие-то доказательства?
— Конечно, есть.
Полковник Секстон опустился на скамью, прикрыв при этом рот повязкой.
— Несколько месяцев назад, — заговорил он низким решительным голосом, — один мужчина сбежал из Вудтона и добрался сюда. Он не смог продолжить свой путь, потому что слег, а вскоре болезнь поразила всю эту деревню. Именно поэтому, и только поэтому, я должен просить вас покинуть это место, иначе буду вынужден наложить карантинные ограничения и на вас.
— У нас есть пропуск, — сказал Роберт, достав из-под плаща бумагу.
Полковник взял ее. Изучая документ, он все больше хмурился.
— Подписано именем короля, — сказал он и швырнул бумагу на стол. — Не сомневаюсь, Роберт, что вашему отцу было бы приятно узнать, до каких высоких кругов общества вам удалось подняться.
Роберт слабо улыбнулся, но не ответил.
— Очень хорошо, — нарушил молчание полковник Секстон, снова поднимаясь на ноги, — поскольку я не смею вам препятствовать, можете продолжить свой путь. Но советую не оставаться здесь надолго и не наведываться в Вудтон. Эпидемия чумы, как видно, еще не прекратилась.
— Правда ли, что один из ваших солдат подхватил ее прошлой ночью?
— Вы правы, — согласился полковник, задержавшись у двери, — один из моих собственных солдат заболел.
— А верно ли, — спросил Роберт, — что он видел того человека из Вудтона, который впервые принес сюда эту чуму?
Полковник Секстон помолчал.
— Тот человек давно умер, — ответил он наконец.
— Ваши солдаты говорили мне, что его видели поднимающимся из могилы.
— Мои солдаты слишком долго несут службу в этом пристанище смерти.
— Значит, вы не верите их рассказам?
Полковник Секстон распахнул дверь. Мгновение он стоял молча, потом склонил голову в поклоне.
— Спокойной ночи, мой мальчик, — сказал он. — Доброй ночи, мадам.
Он повернулся и вышел. Вскоре его шаги заглушило завывание ветра. Послышалось шлепанье копыт лошади по грязи, потом не стало слышно ничего, кроме воя ветра и шума продолжавшегося дождя со снегом.
— Отвратительная погода, — подала голос Маркиза, передернув плечами. — Кто осмелится выйти в такую ночь?
— В самом деле — кто? Только изверги и вампиры.
На лице Маркизы появилась слабая улыбка. Она поднялась из-за стола и сказала:
— Я ненадолго.
Роберт кивнул.
— Я буду ждать вас в нашей комнате.
Он провожал Маркизу взглядом, пока она не выскользнула во двор, затем поднялся и попросил служанку проводить его до постели. Она молча кивнула. Ее руки тряслись. Роберт увидел это, когда она подняла фонарь и стала красться, словно мышь, по темному, не имевшему освещения коридору. Он задавался вопросом, что могло так напугать девушку. Он оглядывался по сторонам, понимая, что служанка говорила сущую правду: этот постоялый двор пустовал уже многие месяцы. Всюду висела паутина, перемежаясь с пятнами плесени. Почти все двери были на засовах и крест-накрест заколочены досками. Дощатый пол прогнил во многих местах.
— Я приготовила вам постель в единственной пригодной для жилья комнате, — робко заговорила служанка, когда они стали подниматься по лестнице. — Она выходит окнами во двор. Так что вы сможете увидеть, если кто-то…
Ее голос затих, будто она не в силах была произнести еще хоть слово. Она остановилась перед дверью со следами гниения. Когда служанка открыла ее, из комнаты тоже пахнуло сильным запахом плесени, но постель была постелена, белье выглядело чистым, а Роберт намеревался уехать на рассвете.
— Подойдет, сэр?
Роберт кивнул. Он порылся в кошельке и швырнул служанке монету. У него не было сомнения, что в его распоряжении лучшая, как она заявила, комната этого постоялого двора.
Девушка взяла монету. Она сделала реверанс и повернулась, чтобы уйти, но задержалась у двери.
— Этот… этот…
Роберт повернулся к ней.
— Да? — подбодрил он девушку. — Вы хотите что-то сказать?
Служанка судорожно вздохнула и попыталась заговорить снова.
— Этот человек… — смогла она наконец произнести, запинаясь, — этот… человек… у которого была чума… Он восстал из мертвых. Полковник… он не допускает даже мысли об этом… Но это правда… Я видела его…
Она вся дрожала и покачивалась из стороны в сторону.
— Я видела его прошлой ночью.
— Где?
— Он был во дворе.
— Вы не могли ошибиться?
— Нет-нет… Я узнала его. Его лицо… Я видела его, оно… оно… светилось.
Она вдруг разрыдалась. Роберт бросился к ней и обнял ее хрупкое тело. Девушка была такой худой, что ему даже подумалось, не рассыплется ли она в его руках на части.
— Я хочу… — всхлипывала служанка, — хочу… хотела бы… покинуть это место.