Избранная 147/2
Шрифт:
— Леди, — просто ответила она, рассматривая подол белого платья с перламутром. — Странник не держит в рабочем доме девушек лэй. Поэтому, чтобы ухаживать за вами, одолжил меня у соседки. Ох, нужно что-то светлое с одним красным элементом. Ты должна походить на лэй, чтобы у рин Тинхе не возникло проблем с незарегистрированной собственностью.
Мысль о том, что я — вещь, отдавала возмущением и душевным протестом. Но я смолчала.
— Мое пребывание в Лэйтарии — это секрет?
— Ага, — еще шесть платьев не прошли проверку лэй и отправились вместе
— А рин Тинхе не боится, что ты разболтаешь своей хозяйке?
— Тю, подруга, — она подняла руку, продемонстрировав татуировку в форме лилии на запястье. — Я связана молчанием до тех пор, пока то предусматривает контракт между моей леди и Странником.
— Ладно. А не боится ли он, что ты можешь рассказать мне что-то лишнее?
— Это, например? — хлопнулась она на постель. — Та же самая печать молчания лежит на мне по отношению к леди и ко всему тому, что я узнаю, находясь в этом доме. А в остальном, моя задача как раз в том, чтобы помочь тебе освоиться. Вот и оно!
Безразмерная материя упала мне в руки. Я помяла бежевое нечто и непонимающе уставилась на лэй. Та как будто взгляда не поняла.
— Давай помогу тебе одеться. Через час будут подавать обед, а мне еще надо что-то сделать вот с этим, — указала она на мои волосы, беспомощно вздыхая. — Даже знать не хочу, в каких условиях ты жила до этого дня. Не представляю, для кого он тебя привез. Ты уж прости, но это лучшие стилисты исправить не смогут.
Я лишь прикусила губу. Нормальные волосы. Подумаешь, не подстригала их последние полгода. В хвостике все смотрится на-отлично. Не было у меня времени и денег, чтобы каждый месяц по салонам ходить.
Не успела я расстегнуть первую пуговку, как с улицы раздался женский крик. Мы, вместе с лэй одновременно бросились к окну. Распахивать шторы мне не позволили. Приложив палец ко рту, девушка встала у стены и легонько отодвинула край шторок.
На тротуаре стояла карета запряженная пегасами. Белоснежные кони недовольно притоптывали копытами, озабоченные малым пространством посадочной полосы. Эта часть города была не предназначена для живого летающего транспорта. Очевидно, подобные визиты были редкостью.
Дверь кареты была распахнута, лишая возможности увидеть пассажира, прошедшего к крыльцу. Да, видеть мы ее не могли. Но слышали прекрасно.
— Я желаю говорить со своим кузеном!
Невнятный бубнеж.
— Ты что же, лэй, не видишь, кто перед тобой?
Подобострастные расшаркивания.
— С каких пор меня не пускают к нему даже на порог?
— Простите, леди, — наконец я расслышала мужской голос, что безбожно мямлил. — Рин приказал никого не впускать.
— Даже родную кровь?
— Вы не…
— Тинхе! Тинхе! Покажи сейчас же свои бесстыжие глаза, или я разнесу твой дом к чертям!
— 5 —
Лэй, дернула меня назад, отталкивая от окна.
— Кто это? — прошептала я.
— Неважно, — девушка дотронулась до вайоса и часть стены вспыхнула в цветном облаке. Дымка рассеялась почти сразу
Она буквально содрала с меня пижаму и сразу отправила ее в корзину. Не для грязного белья. В мусорную корзину. Ладно, проглотим.
Серебристый лен уходил кружевным подолом в пол, длинные рукава и глухой ворот. Платье недолго болталось на мне балахоном. Красный пояс бантом лег на талию. Ажурная вязь разместилась на манжетах, и трапециевидной вставкой на груди.
Лэй усадила меня на пуфик и принялась за волосы. Я же принялась разглядывать себя в новом наряде. Платье меня не уродовало, но и нельзя сказать, что шло. Оно хорошо на мне сидело, подчеркивало незнакомую мне женственность, что всегда пряталась за кофтами-распахайками или, наоборот, выражалось в неприкрытой сексуальности, когда давление подруг и родителей заканчивалось покупкой мини-юбки или чересчур облегающего платья.
Все лучше, чем задолбавшая униформа Избранной, или греческие туники лэй из зала с аркой. И все же, в девушке из зеркала было что-то не так. Она была какой-то неправильной.
— Мило, — подсказала лэй, беря с подноса массажную щетку. — Ты выглядишь мило. Рин Тинхе не объяснил, на какую должность ты претендуешь, но будем надеяться, что на Имари из рабочих. У тебя хорошая сбитая фигура. Лицо без ярко выраженных изъянов. Подойдет для мануфактуры.
Девушка явно хотела сделать мне комплимент, но оценить я его не смогла.
— Почему Имари, а не на лэй?
— Посмотри на себя, — указала девушка на мое бледное лицо в зеркале. — Нет симметрии. Нет изюминки. Нет индивидуальности. Ты не актриса и не певица. Ты не похожа на тех лэй, что привозят для развлечений публики. Ты — вылитая Имари.
«Я — Избранная», — напомнила я себе, разглядывая свое поникшее изображение. Все мелкие недочеты тут же бросились в глаза. Брови давно пора было выщипать. Нос чуть больше, чем того требуют идеалы красоты. Губы тонкие. Вовсю прорезаются мимические морщины. Под глазами тени усталости. Все какое-то кривое и невзрачное. Как я раньше этого не замечала? Тусклая радужка, обычные белые зубы, без сияющего блеска лэй. Волосы лохматятся, пушатся, торчат в разные стороны. Лоб высокий. Черты лица не пропорциональны. Жуть!
Лэй продолжала возиться с моей прической. А я занималась самоуничижением, вместо того чтобы строить планы против врага. И в тот самый момент, когда я дошла до оскорблений собственной фигуры, я, наконец, задалась вопросом. Зачем же вот такая страшная и неказистая я понадобилась Врагу.
Ответ пришел мгновенно, а за ним и моя реакция.
Темные, неидеальные брови сошлись на лбу, образовывая между собой ряд морщинок. В неприметных, невыразительных глазах, мелькнул хищный огонек.
«Вот же ублюдок! Значит, прежде чем проводить обработку, по святому решил пройтись. По самооценке вдарить. Ты пожалеешь. Эти пять минут моей слабости, обойдутся тебе страданиями на всю жизнь, — подумала я, мило улыбаясь отражению лэй. — Только подожди».