Избранная и беглец
Шрифт:
— У тебя есть планшет? — поинтересовался Оллин.
Лилиан удивленно захлопала ресницами.
— Да, конечно. Тебе нужен? На, бери.
Вытянула из нарукавного держателя свернутый в трубочку планшет и протянула Оллину.
— Я хочу в сети покопаться, — пояснил он.
Лилиан пожала плечами.
— Да делай что хочешь. Мне, что ли, жалко… Потом отдашь.
— Спасибо.
Протянув руку за планшетом, он невольно прикоснулся к тонким пальцам Лилиан. Прикосновение было легким и мимолетным, и Оллин сперва не придал ему значения. Но Лилиан не торопилась убирать руку, и получилось так, что он просто своей ладонью
«Она нарочно так сделала». — Мысль эта оказалась неприятной, и Оллин решительно вытянул планшет из ловушки изящных женских пальчиков.
— Спасибо. Я верну.
— Да не за что, — фыркнула девушка, — как-нибудь потом занесешь… Моя каюта номер двадцать четыре, не доходя до капитанской зоны.
И поднялась со стула.
— Ладно, пора мне. Развлекайся. Только помни, мы тебе не враги. Никто из нас тебе не враг.
— Я учту. — Получилось сухо.
Глядя в спину уходящей Лилиан, он подумал о том, что и правда — красивая, убийственно красивая змея. Да и не будила она к себе интерес, в отличие от той, другой. Внезапно Оллину захотелось узнать Айрис как человека. Что она любит, а что нет. Как росла, наконец. Как теперь, после покрытия необходимых областей знаний, относится к происходящему. Оллину казалось, что проведенная процедура немного изменила ее, добавила уверенности, что ли. Но эта уверенность к лицу Айрис. Уже не чумазая прыгающая дикарка. Хотя и дикаркой она была хороша… Не так. Даже дикаркой она все равно оставалась богиней.
Он вздохнул, раскатал по столу планшет и, потыкав пальцем в сенсорный экран, занялся поисками информации о модификантах на Рамелии. Он в сеть входил под именем Лилиан, и потому не опасался того, что дядя устроит крупномасштабную подмену информации или попытается что-нибудь заблокировать. Нет, сеть Рамелии и Джейфалиса была как на ладони. Да и, в принципе, часть информации он почерпнул еще на Джейфалисе.
Поковырявшись в данных еще немного, копнув чуть глубже, чем позволяют информационные центры, Оллин убедился в том, что дядюшка не лгал. В больших городах модификантов отлавливали и отправляли в резервации, а вот новостные ленты провинций так и пестрели изображениями повешенных, расчлененных, выпотрошенных…
Оллин снова подумал о том, что при желании дядя мог подсунуть ему нужную информацию.
С другой стороны, он сейчас видит то, что видела бы Лилиан. А никто из них — ни Лайон, ни Лилиан не знали, что Оллин попросит планшет.
Он устало потер виски. После увиденной мерзости хотелось влезть под душ и долго тереться мочалкой. А еще хотелось пойти к Айрис, сесть на пол у ее ног и положить голову на колени. Просто сидеть и впитывать ее живое тепло, ее нежный, как будто трепещущий аромат.
Но оставалось еще кое-что, о чем Оллин хотел узнать.
Поддержка, вот что его беспокоило.
Ведь каким-то образом Айрис сожгла тех ублюдков. И это ее новое умение не было свойственно обычному человеку.
Поисковик выплюнул единственный результат, ссылка вела на федеральную страницу, которая, по вполне понятным причинам, была закрыта для общего доступа.
«Возможно, если я стану правителем Рамелии, смогу узнать чуть больше. У императора должны быть широкие возможности».
На самом деле Оллина мало волновало то, что Айрис научилась воспламенять вокруг себя людей. Подумаешь. А он — модификант, ну так что. Беспокоило другое: а вдруг это свойство, обретенное не иначе
Он скатал планшет в трубочку, сунул его себе в нарукавный держатель и поднялся со стула. Бросил последний взгляд на перламутрово-синий шарик Рамелии. И пошел к Айрис.
Подходя к ее каюте и чувствуя, как замирает сердце в груди, Оллин усмехнулся. Вот же ж… Пара, по-иному и не скажешь. Аватар вздыбил чешуйки, кожа на плечах зачесалась — вот-вот зверь продерется сквозь заслоны человеческого тела и разума и вырвется на поверхность.
Не сейчас.
Оллин глубоко вдохнул-выдохнул, пытаясь успокоиться.
Он идет к Айрис просто поговорить. Он не будет набрасываться на нее, впиваясь в нежную кожу на шее, перебирая губами и зубами ее молочную белизну. Он не будет распускать руки, сядет подальше от своей женщины, и останется только скрипеть зубами, вдыхая неповторимый и ни с чем не сравнимый аромат, смесь весенних цветов и свежести ветра, дующего с ледяных вершин гор.
Оллин сцепил пальцы рук в замок, хрустнул суставами. Вот что она с ним делает, эта беловолосая богиня?
И решительно постучал в переборку.
…Дверь открылась так стремительно, будто Айрис — как подумал Оллин — специально стояла и ждала его.
Минуту он молчал, рассматривая ее — такую строгую, подтянутую в летном комбинезоне. Только вот рассыпавшиеся по плечам белые волосы воскрешали в памяти образ разъяренной дикарки, которая пыталась его, Оллина, побить и отвоевать свободу.
— Привет. — Голос прозвучал неожиданно хрипло. — К тебе можно? Я поговорить.
Она молча шагнула в сторону, приглашая, и, как только Оллин оказался внутри, тут же закрыла дверь. У Оллина снова начало ныть под грудиной, не сильно, но неприятно. Он уже неоднократно ловил себя на том, что испытывал боль только в присутствии Айрис. И вот сейчас она казалась тихой и задумчивой, какие-то неведомые мысли точили ее изнутри, выгрызали радость. Впрочем, Оллин догадывался, о чем — или о ком — постоянно думает Айрис. О своем ребенке конечно же. Нейроаналитик и Оллину немного подправил представление о мире, и теперь было понятно, что Айрис никогда не прекратит думать об оставленном на Эрфесте малыше.
Все же он на всякий случай поинтересовался:
— Что случилось?
Вялое пожатие плечами.
— Ничего не случилось, Оллин. — Она подняла на него полные бриллиантового блеска волшебные глаза. — Пока не случилось. Но, как ты понимаешь, ситуация не бодрит. Мне, похоже, мозги вправили. Чувствую себя как-то по-иному, не той, что была раньше. А ты садись, не стой. Садись, пожалуйста, я просто вот… задумалась.
И посмотрела так пронзительно-виновато, что Оллину захотелось тут же сгрести ее в охапку и прижать к себе, впитывая ее боль.
Но он пришел просто поговорить.
Поэтому сел на край кровати, вытянул ноги и, положив сцепленные руки на колени, сказал:
— Я наконец побеседовал с дядей. Ты выслушаешь? Мне хочется, чтобы ты тоже знала. Не хочу манипулировать тобой.
Айрис кивнула, тоже села на краешек кровати, уперлась в нее кулачками.
А Оллину снова захотелось пропустить сквозь пальцы шелковистые пряди ее волос. И зарыться в них носом.
— Дядя хочет, чтобы я заменил собой моего близнеца Артемиса и навел порядок на Рамелии. Как понимаешь, мой брат будет убит.