Избранница горца
Шрифт:
Джесси хотела жить в маленьком, замкнутом, спокойном мире. Чем меньше людей ты любишь, думала Джесси, тем больше ты о них заботишься. Она всегда предпочитала качество, а не количество.
И все же с Кейоном МакКелтаром все ее продуманные и взвешенные жизненные установки вылетали в трубу.
Он смотрел на нее — она становилась влажной.
Он касался ее — она таяла.
Он целовал ее — она начинала раздеваться.
И не могла объяснить свое поведение. Да, он был сексуальным и мужественным — ну и что, что это не вязалось с современным феминистическим движением,
С точки зрения логики, его просто не могло быть.
Он жил в зеркале. Он был колдуном, объявившим кровную месть другому колдуну. И он был намного старше ее.
Он был не из тех, за кого можно выйти замуж. И даже не из тех, с кем можно завязать близкие отношения. Она знала это.
Но несмотря на все это, как только он ее касался, Джесси тут же деградировала до состояния своих доисторических предков, у которых было лишь три цели в жизни: еда, сон и секс. Впрочем, если бы порядок целей формировала сама Джесси и так, как ей нравилось, то на первом месте стоял бы секс, чтобы она выглядела стройной, а ее живот был плоским, затем еда с большим количеством углеводов и только потом сон. А затем проснуться и снова секс, который позволит сжечь лишние углеводы. И опять еда.
Но толку от этих планов не было.
А былмужчина, которого ей непрерывно хотелось трогать.
И, без сомнения, стоит ему снова выйти из зеркала, как они опять окажутся друг на друге. Причем в горах, куда он ее отправил, рассчитывать на то, что их прервут, не приходилось, разве что с неба рухнет четко прицелившийся метеорит или на них наткнутся воры, угоняющие чужих овец.
— Я снова сполз, девочка, — раздался недовольный рык с пассажирского сиденья. — Отсюда не видно ничего, кроме потолка.
Джесси притормозила и вырулила на обочину. Когда они забирались в машину, Кейон сначала разместил зеркало поперек задних сидений, а сам сел рядом с ней. Но не прошло и часа, как Темное Стекло забрало его обратно, и Кейон потребовал, чтобы Джесси отодвинула пассажирское сиденье назад, насколько это возможно, поставила зеркало вперед, наклонив под углом, и пристегнула ремнем безопасности. Таким образом, горец мог видеть, куда они едут.
— Я не уверен в том, куда нужно ехать, — сказал он ей. — Я знаю, куда хочу отправиться, но не знаю, как это выглядит спустя такое долгое время. По пути нам встретятся дороги и дома, которых не было в мое время, но я узнаю горы, если смогу хорошо их рассмотреть.
К сожалению, ремень безопасности был рассчитан на человеческое тело со всеми его впадинами и выпуклостями, а не на плоское зеркало, которое постоянно соскальзывало в горизонтальное положение. Если бы у Джесси был хоть какой-то багаж, его можно было бы поставить в качестве упора для нижнего края рамы, на полу, но они путешествовали вне закона и налегке. В салоне было три пустых упаковки от фаст-фуда, который они прихватили с собой, чтобы перекусить по дороге из аэропорта, и карты, которые Кейон утащил с газетного стенда на выходе.
Как только Джесси наклонилась, чтобы снова поправить зеркало, горец пробормотал что-то на своем загадочном языке и из стекла внезапно вылетела книга. За первой книгой последовали вторая и третья. Джесси пригнулась. Однажды она уже сломала нос, в тот жуткий день в гимнастическом зале, и с тех пор он так и остался немного искривленным.
— Подопри ими раму, — скомандовал Кейон. Джесси моргнула.
— У тебя там есть книги?
— Я накопил немного вещей за прошедшие столетия. Вещей, которых Лукан не стал бы искать. Когда меня перевозили с места на место, я при любой возможности прихватывал еще.
Джесси сложила книги у основания зеркала, мельком проглядывая названия. «Краткая история времени» Стивена Хокинга, Полный словарь английского языка Уэбстера, «Естественная история» Плиния, «Иллюстрированная энциклопедия Вселенной» и «Географика» — массивный том с картами и таблицами.
— Легкое чтиво, да? — пробормотала Джесси.
Лично она предпочитала серию Джанет Иванович о Стефани Плам или любую книгу Линды Говард в тех редких случаях, когда ей удавалось почитать для души. То есть примерно раз в год.
— Я старался быть в курсе событий.
Она посмотрела в зеркало. После того как совсем недавно она видела горца во плоти, странно было смотреть на плоскую одномерную картинку в стекле. Ей это совершенно не нравилось. Она начинала сердиться на зеркало. На то, что оно может забрать горца в любой момент, как только пожелает. Джесси покачала головой. Несколько минут назад она была благодарна, что зеркало его забрало. А сейчас злилась по той же причине. Хоть раз она может что-то твердо решить по поводу этого горца?
— Готовился к тому дню, когда будешь наконец свободен? Для этого?
Он посмотрел на нее, и Джесси не могла определить выражения его глаз.
— Айе.
Свободен. После одиннадцати столетий горец из девятого века будет свободен через две недели с небольшим хвостиком.
— Еще семнадцать дней, — задумчиво выдохнула Джесси. — Господи, ты, наверное, лезешь там на… стены, или что там у тебя есть.
— Айе.
— Кстати, а что там есть? — Она слегка потрясла зеркало, проверяя, надежно ли его закрепила. Теперь оно не должно было скользить.
— Камни, — сухо сказал Кейон.
— А еще что?
— Камни. Серые. Разных размеров. — Его голос стал монотонным. — Пятьдесят две тысячи девятьсот восемьдесят семь камней. Двадцать семь тысяч шестнадцать из них слегка светлее остальных. Тридцать шесть тысяч и четыре камня скорее прямоугольные, чем квадратные. Девятьсот восемнадцать — шестиугольные. У девяноста двух по поверхности идет бронзовая жилка. Три камня треснули. В двух шагах от центра есть камень, который слегка выпирает из пола, я спотыкался о него первые несколько веков. Еще вопросы?