Избранное в 3 томах. Том 2: Экономика

Высшим началом целесообразного обустройства общества, общим домом для всех его членов является государство, призванное защитить и обеспечить их естественные права, нравственные законы и всеобщее благоденствие. Всегда и всюду государство уделяло внимание хозяйственной деятельности своих граждан и общества в целом, прямо или косвенно влияя на отношения людей в производстве и распределении материальных и духовных благ. В свою очередь экономика влияла на всю государственную жизнь.

Однако мы не абсолютизируем, тем более не делаем фетиша из государства, особенно полицейского государства, жёстко регламентирующего частное хозяйство, промышленность и торговлю, весь образ экономической жизни в стране, тем самым парализуя

такие источники прогресса, как личная предприимчивость и общественная самодеятельность, а в конечном счёте развитие национальной экономики, обусловливая застой общества.

Последнее не до конца изжито в нашей стране по сей день; более того – есть силы, которые всё ещё убеждены, что "Россия – это белый лист, на котором легко можно записать всё то, что диктует наука и социология". Марксистская теория, приверженцами которой они остаются, по-прежнему влечёт их к социалистической России. Но восстановление господства в национальной экономике общественных форм собственности и фактически тоталитарной распределительной системы будет означать реставрацию в России государства неосоветского толка, новый виток насильственного блуждания общества в поисках "земного рая". Абсолютизация государства и, тем самым, идеализация распределительной системы обманывают людей, открывают перед ними "за горизонтом" новые миражи. Поэтому мы однозначно против социального знахарства и колдовства. Значимость государства в жизни общества, особенно в экономической, составляет чрезвычайно важную, но не абсолютную цель. Свобода, собственность и безопасность – основы государственности, но они принадлежат людям, отчасти делегируются ими государству, а не наоборот.

Бытует мнение, что государство, прямо или косвенно вмешиваясь ("государственное вмешательство") в национальную экономику, тем самым "противопоставляет" себя индивидуальной инициативе и свободе хозяйствования. Иначе, государство – это монстр, обязательно пожирающий дарованное ему дитя – свободу, в данном случае свободу хозяйствования. Это – метафизическое суждение, доведённое до абсурда на основе западного понимания свободы и предпринимательства.

Мы же должны понять, что государство, если оно основано на духовной свободе, а не только на политической, не может противопоставляться в своей деятельности хозяйственной свободе своих граждан. Через духовную свободу государственность и народность сливаются воедино. Теперь ушли в прошлое суждения западных теоретиков (В. Гумбольда, Бентама и др.), а также некоторых российских мыслителей (Чичерина, Бакунина), считавших, что свободу граждан, их равенство наилучшим образом обеспечит полное невмешательство государства в их частную жизнь, в экономическую сферу. XX век со всей очевидностью показал, что общество не в состоянии самостоятельно, то есть без участия государства, освободиться от нищеты и нищих, бедствий и калек, не может устранить хозяйственных нарушений, вызванных природными и социальными катаклизмами, не способно решить задачи собственного выживания и полноценного развития. Требуется всё более активная роль государства, чтобы помочь слабым, угнетённым, заблудшим достигнуть действительной свободы, раскрепостить её духовную сущность, обеспечить равенство возможностей своим таким разным гражданам, компенсировать в какой-то мере несправедливость в их взаимоотношениях, уровне жизни. Государство должно более решительно стать на путь социальных реформ, трансформировав свой правовой идеал (к которому всегда стремились и на Западе, и на Востоке) с учётом активного и интенсивного участия в экономике, и оно это делает, но в разных странах по-разному.

В России социальные реформы происходят, как правило, с большим запозданием, скачкообразно, зачастую навязаны извне, в силу чего приобретают в большинстве случаев уродливые формы. Можно в этом плане согласиться с П. Чаадаевым, что, в отличие от других стран, осуществляющих социальные реформы, Россия преподает великий урок миру", как это не надо делать. Предлагаемые различные формы вмешательства государства в переустройство российского общества, рассуждения Иоанна IV (Грозного), радищевское "Путешествие…" и другие не пошли дальше произнесённых их авторами досужих слов о необходимости блага народного, о добродетели и т. п. С великим трудом шло реформирование социального строя, который так и не вышел за рамки державности к правовым идеалам гражданства.

Особенно поучительны своей бесплодностью намерения правительства А. Керенского, заявившего о государственном управлении не через насилие и принуждение, а на основе "добровольного повиновения свободных граждан созданной ими самими власти". Были признаны необходимыми коренные социальные реформы (буржуазного типа), но не обозначена роль государства, что явилось историческим блефом и, конечно же, не могло сколь-либо устойчиво утвердить в России выстраданные ею политические свободы. Ослабление и устранение государства от управления социальными и экономическими процессами в обществе для реализации назревших перемен (реформ)

с последующим заигрыванием с революцией закончилось лишь крахом демократии. Пришедшие на плечах временщика А. Керенского к власти большевики были несравненно умнее и решительнее одряхлевшей аристократии и только что народившейся национальной буржуазии, так как не только и не просто заговорили о государстве, но начали с его создания "всерьёз и надолго" в варианте "диктатуры пролетариата". В обосновании ее особенно постарался и преуспел К. Маркс, который нашёл наиболее ревностного ученика и исполнителя своих замыслов в лице В. Ленина.

Мысли о тотальном огосударствлении экономики, содержащиеся в радикальных социал-коммунистических трактатах, если и имеют перспективу, то чрезвычайно опасны в случае своей практической реализации и не менее губительны для цивилизации в целом на Земле, чем неучастие государства в хозяйственной жизни. Любой радикализм, откуда бы он ни исходил, претит мироустройству, по сути своей аномален и находится вне всеобщих законов бытия и сознания, а потому должен быть поставлен под запрет нравственно и политически.

Однако проблемы не решаются запретами. Отрицая радикализм, необходимо предложить рациональные конструкции, наиболее оптимальные для тех или иных условий, обстоятельств. С учётом исторического опыта требуются новые модели воздействия государства на процессы национальной экономики. При этом для России возможны только особые подходы (впрочем, как и для любой другой страны, ибо нет единого эталона даже для двух стран в силу их уникальности по территории, составу и плотности населения, решаемых политических и хозяйственных проблем, уровню культуры и укладу народного характера, исторической памяти и психологии общества, в целом его духовности и политичности). Нужны свои национальные решения, ибо всё наносное будет неизбежно отвергаться или с трудом приживаться в ущерб народным интересам.

Начинать назревшие социально-экономические реформы следует в первую очередь с реформирования государства, а если это коренное реформирование – то с переустройства всей политической власти в стране. Подобный политический радикализм необходим на старте запланированных перемен, хотя и должен носить ограниченный, прежде всего во времени, характер. В этом убеждает и современная практика коренных социально-экономических реформ в России. Половинчатость (как говорится, на самом же деле и сотой доли от необходимого не сделано), непоследовательность, противоречивость и поверхностность перемен в государственном переустройстве, отсутствие целостности видения желаемых перемен явились роковым тормозом на пути начатых реформ. Неподготовленность и неумелость проведения самих реформ следует объяснять не только глупостью, коварством, предательством или криминалом стоящих все последние годы у кормила власти людей (начиная с М. Горбачёва и Б. Ельцина), но прежде всего неподготовленностью к ним государства. Торопливость и суета – плохие помощники в деле. Впрочем, анализ неуспехов немощных властей – тема специального разговора и он ещё впереди.

Для России дальнейший ход реформ будет иметь успех только в том случае, если государство, во-первых, станет государством, то есть полноценным органом политической власти со всеми его атрибутами – государственной границей, сильной армией и эффективными органами внутреннего порядка и др.; во-вторых, почувствует под собой твёрдую основу, что достигается возрождением исторических традиций, в частности традиционным решением национального вопроса; в-третьих, осознает свой суверенитет и духовность общества, обопрётся на собственные силы и средства, на свой народ, а народ ему ответит тем же; в-четвёртых, не изолируется от окружающего мира, не загонит свой народ в скорлупу обособленности, духовной избранности.

Государство наше сегодня – весьма рыхлое, оторванное от народа и потому весьма слабое геополитическое образование, которому иные уже и места не находят на карте мира (Бжезинский), плюют в него (Дудаев), стараются не иметь с ним дела, сторонятся и открещиваются от него, хотя ещё вчера им кормились (Валенса).

Государственное строительство может дать свои экономические плоды только через какое-то время, которое обычно называют переходным периодом. В этот период принятая концепция новой государственности должна практически утвердиться в новой системе участия государства в организации и управлении экономикой. Если эта система в качестве своего главного приоритета будет запрограммирована на свободное и равное развитие своих граждан как личностей, планомерно и сбалансированно обслуживая интересы казны и интересы предпринимательства, будет включать действенные механизмы стимулирования частной инициативы и инвестиций при одновременно строгом соблюдении установленных им же гражданских прав, то на выходе с учётом основных факторов цикличности уже через 3–4 года страна может иметь высокоэффективную многоукладную экономику. Таким образом, новое государство породит новую экономику, в свою очередь новая экономика обусловит смысл развития и функции жизнедеятельности государства.