Избранное
Шрифт:
***
В спортивный зал Крокодилыч приходил всегда рано.
Он постоял на голове, покачался на брусьях, попрыгал через коня и забрался по канату к потолку. Тут и вошел гражданин с портфелем, хрустящим плащом на руке и заметным животом.
— Вам кого? — спросил Крокодилыч с потолка.
Гражданин вздрогнул и поднял голову:
— Учителя физкультуры.
Учитель физкультуры по-обезьяньи съехал вниз и, отдуваясь, подошел к солидному гостю.
— Я — Семыкин, — представился тот, — Вы моей дочке поставили в четверти двойку.
— Ага, —
— Она же круглая отличница, — весело сказал Семыкин, как бы давая понять, что шутку с двойкой он оценил и дальше шутить нет смысла.
— Она не круглая отличница, — не согласился учитель.
— Как не круглая? — опешил гость.
— У нее двойка по физкультуре.
— Вот я и говорю, — терпеливо сказал Семыкин, — она круглая отличница, а вы ей испортили…
— Да не круглая она, у нее двойка по физкультуре.
Семыкин замолк, рассматривая плюгавенького старичка с юношеской фигурой и военной выправкой. Казалось, сейчас гость шевельнет животом — и учитель физкультуры полетит на мат.
— Или вы меня не понимаете, — медленно начал Семыкин, — или…
— Я — второе, — перебил Крокодилыч, — До свидания.
После ухода гостя физкультурник как ни в чем не бывало начал делать уморительные фигуры, выгибаясь колесом и просовывая голову между ног. Он покраснел, как волейбольные мячи, которые лежали в углу. Когда вошла учительница пения, Крокодилыч совсем завязался узлом и походил на громадного тритона.
— Ой! — вскрикнула учительница пения. — Кирилл Нилыч, директор просил передать, что девятый класс на ваш урок не придет. Они поехали на математическую олимпиаду.
От возмущения Крокодилыч развязался.
— Ничего удивительного, — философствовала учительница, — Вы же знаете, что наша школа с математическим уклоном. А мои соль-миноры и ваши опорные прыжки разве предметы?
Физкультурник только пыхтел. Она подошла к нему, положила на плечо белую весомую руку и капризно попросила:
— Крокодилыч, научите похудеть.
— Не хочу.
— Почему? — удивилась она.
— А вы спортом не занимаетесь.
Он пошел в учительскую, взял журнал и поставил девятому классу тридцать один прогул.
***
Директор школы опять щипал подбородок. Перед ним лежало письмо от администрации парка культуры и отдыха.
«На нашей территории произрастает большое количество траво- и древостойких растений. У нас имеется единственный в городе экземпляр лавра благородного, семейство Lavrusha (лавровый лист). В аллеях цветут розы и доцветают лавсонии. По дорожкам ходят голуби. Естественно, что на скамейках отдыхают от трудового дня влюбленные.
Но вот появляется учитель вашей школы Пудяков К. Н., который начинает приставать к влюбленным. Уговаривает их пробежать стометровку, чем, мол, сидеть зря, обнявшись. Сравнивает конечности разных пар для демонстрации мускулатуры… Предлагает бороться. Запевает спортивные песни. Затем раздевается до трусов и бегает вокруг клумбы, демонстрируя своим посиневшим худым телом антиэстетическую категорию. Притом сильно пыхтит. Но проделывает
Просим к Пудякову К. Н. принять меры».
— Пыхтите зачем? — глянул директор на учителя.
— Дыхание, — объяснил тот.
Директор отпустил подбородок и сел поудобнее — беседа предстояла долгая.
— Кирилл Нилыч, вы пожилой человек…
— У вас в доме есть лифт? — перебил физкультурник.
— Есть. А что?
— Поднимаетесь?
— Поднимаюсь, — удивленно подтвердил директор.
— А я на десятый этаж вбегаю по лестнице, хотя лифт тоже есть. Значит, вы пожилой, а я нет.
Директор, которому исполнилось сорок, забыл, о чем дальше и говорить. Он работал в этой школе три года, всех узнал и ко всем привык. Кроме этого Пудякова.
— Крокодил… э-э… Кирилл Нилыч, — сдерживаясь продолжал директор. — Неужели вы считаете, что можно сделать человека сильным, если он слаб от природы?
— А можно человека выучить математике, если тот слабоват мозгами от природы?
— Можно, — убежденно ответил директор.
— Правильно, — подтвердил Пудяков, — А из слабого человека, даже из Семыкиной, можно сделать сильного, здорового, высокого и красивого.
Он внимательно оглядел директора и добавил:
— Даже из вас.
Директор застегнул пиджак, чтобы скрыть емкую фигуру, и начал тяжело вспоминать, что же он хотел сказать дальше.
— Кирилл Нилыч, да неужели вы не слышали, что сейчас главными стали математика, физика, химия?
— Слышал, — спокойно подтвердил физкультурник. — Это неправильно.
Директор даже не возразил, только смотрел в сухое личико учителя и светло мигающие глазки.
— Неправильно, — подтвердил Пудяков. — Главный предмет — это физкультура и спорт. А потом уже ваши физики и математики. Кому нужны слабые? Производству? Армии? Жене-мужу? Допустим, у вас почечуй…
Директор заерзал, словно этот почечуй уже впился туда, куда надо.
— Пойдет вам математика в голову? — продолжал учитель. — Здоровье — это базис. А ваши математики — это надстройка. Дом без фундамента не построишь, а без спорта не вырастишь человека.
— В конце концов, у нас школа с математическим уклоном! — все-таки сорвался директор.
— Да хоть с психическим, а без спорта нельзя.
— Мы воспитали двух докторов математических наук! — крикнул директор и осекся. Он понял, чем сейчас ответит физкультурник.
Кирилл Нилыч гордо вскинул дубленое лицо и отчеканил:
— А мы воспитали тридцать восемь мастеров спорта, и в этому году их будет сорок!
— У-у, Крокодилыч, — буркнул директор и вцепился в свой подбородок.
Я стоял на центральном проспекте и ждал женщину, но еще ни одна женщина в мире не приходила вовремя. Поэтому я начал рассматривать других женщин, потом я принялся глазеть на винно-водочную витрину.
Когда и она надоела и я было уже собрался уходить, ко мне приблизился высокий мужчина с интеллигентной рыжей бородкой на удивительно красном, загорелом лице.