Избранные произведения в 2-х томах. Том 2
Шрифт:
С чего это я затвердил про Ганну? Не воображаю ли я, что она всё ещё ребёнок? Ганны давным-давно уже нет, и ни к чему весь этот вздор! Так как, принести вино?
– Что ж, изволь.
Она поднялась и вышла из комнаты.
Из соседних комнат доносились голоса, хлопанье пробок, брань и крики. Где-то распахивались и захлопывались двери, кто-то выбегал в коридор и окликал служанку, отдавая ей то или иное приказание.
Возвратилась Элина. Закурив сигарету, она попыталась было сесть ко мне на колени.
– Отчего мне нельзя посидеть у тебя
– спросила она.
– Не для того я сюда пришёл, - отвечал я.
– Тогда плати за вино и ступай.
Я сказал:
– Присядь хоть ненадолго, и мы немножко поговорим. Конечно, я оплачу тебе потерянное время!
– И я дал ей деньги, я не считал их, но денег было довольно много.
Тут она сразу смягчилась и послушно присела на стул. Но никакого разговора у нас не вышло. Всякий раз, когда я о чём-нибудь её спрашивал, она принималась что-то напевать или закуривала очередную сигарету прежде, чем мне ответить. О прошлом она ничего и слышать не хотела. Старый, грязный задний двор, что уж там вспоминать! А нельзя ли ей угостить вином служанку, ту, что сидит в коридоре?
– Конечно, можно.
– Знаете, - сказала она, - ведь та служанка - моя мать. Она тут прибирает за нами, девушками. Это я помогла ей сюда устроиться. Она здесь очень прилично зарабатывает.
Она вынесла в коридор стакан вина и тут же вернулась назад.
– За ваше здоровье, старый друг!
– сказала она. И мы выпили.
Тут она снова захотела сесть ко мне на колени.
– Не надоело тебе здесь?
– спросил я.
– Надоело? Нет, ни капли. А почему мне нельзя сесть к вам на колени?
– И давно ты здесь?
– Не помню точно. Не всё ли равно? Выпьем ещё?
Мы выпили. Она снова хрипло пропела обрывок какой-то песенки, сущую чепуху, наверно, из какого-нибудь эстрадного представления.
– Где ты слыхала эту песню?
– В «Тиволи».
– И часто ты туда ходишь?
– Да, когда есть деньги. А вот сейчас я на мели. Хозяйка сегодня требовала у меня денег. Она такую большую плату с нас берёт, так много, что нам самим ничего не остаётся. Может, дашь мне ещё денег?
По счастью, у меня ещё оставалось немного денег, и я отдал их ей.
Она взяла их, не сказав мне даже «спасибо», внешне совсем бесстрастно, может, только в душе немного порадовалась. Тут же она потребовала, чтобы я заказал ещё одну бутылку вина. Наверно, решила, что меня стоит потрясти покрепче.
Принесли вино.
Но тут ей вдруг захотелось показать меня остальным. Она сказала, что пригласит двух-трёх девушек и угостит их вином. Девушки пришли. Они были в коротких накрахмаленных юбках, шуршавших при каждом их движении, с голыми руками и коротко подстриженными волосами.
Элина представила меня, как оказалось, она отлично помнила моё имя. И тут же стала хвастать, что я дал ей кучу денег, что я её добрый старый друг и что, сколько бы денег она у меня ни потребовала, я нипочём ей не откажу. И так оно было всегда. Потому что я очень богат.
Девушки выпили и тоже развеселились, они наперебой сыпали двусмысленностями и горланили обрывки песен. Элина ревновала, когда я заговаривал с другими, сердито и угрюмо огрызалась. Но я нарочно обращался к другим, желая, чтобы сама Элина тоже разговорилась и позволила мне заглянуть в её душу. Однако мои старания не имели успеха: упрямо откинув назад голову, она занялась какими-то хлопотами. Под конец она схватила своё пальто и собралась выйти на улицу,
– Куда ты?
– спросил я.
Она не ответила, продолжая с надменным видом что-то напевать, и надела шляпу. Неожиданно, распахнув дверь в коридор, она крикнула:
– Гина!
– Так звали её мать.
Та подошла, тяжко ступая, шаркая разношенными туфлями, постучала в дверь, затем, распахнув её, встала на пороге.
– Сколько раз я тебе говорила, чтобы ты каждый день вытирала на комоде пыль!
– властно сказала Элина.
– Вот какую грязищу развела! Меня такая уборка не устраивает, ясно тебе? И вон те фотографии тоже надо вытирать каждый день суконной тряпкой!
Мать ответила:
– Ладно!
– и собралась было уйти. Всё лицо её было в морщинах, щеки запали. Она покорно слушала дочь, не сводя с неё глаз, боясь что-либо упустить из её слов.
– Запомни это раз и навсегда. Ясно?
– сказала Элина.
Мать ответила:
– Да, чёрт побери, - и вышла. Она тихо прикрыла за собой дверь, только бы не слышать крика. Но сама она была на вид весьма свирепая женщина,
Элина между тем уже оделась. Обернувшись ко мне, она сказала:
– А теперь заплатите за вино и уходите!
– Спасибо за угощение!
– сказали девушки и осушили стаканы.
Я был несколько ошарашен.
– Заплатить за вино?
– переспросил я.
– Одну минуточку, пожалуйста. Мне казалось, что я уже отдал вам деньги за вино, но, может, у меня ещё кое-что осталось.
– Я снова полез в карман.
Девушки стали смеяться.
– Нечего сказать, богатый у тебя дружок! Ты же хвастала, будто он дал тебе кучу денег, а теперь, выходит, ему нечем платить за вино! Ха-ха-ха!
Тут Элина обозлилась на них из-за меня.
– Вон отсюда!
– закричала она.
– Нечего вам больше здесь делать! У него денег куры не клюют! Сейчас я вам покажу, сколько он мне дал!
– И она с торжеством швырнула на стол кредитки и серебро.
– Вон, глядите, он за всё уже заплатил - и за вино, и за меня тоже! Уж вы-то, почитай, за всю жизнь столько денег не видали! Я могу отдать хозяйке плату за целых два месяца, поняли? Я только для того это сказала, чтобы немножко его подразнить, подшутить над ним! А теперь убирайтесь!
– И она выставила девиц в коридор. Заперев за ними дверь на замок, Элина рассмеялась резким нервным смехом.
– Я и в самом деле не хочу, чтобы они здесь торчали, - оправдываясь, сказала она.
– И вообще-то они надоедливые бабы, и потому я не вожу с ними компании. Правда ведь, они надоедливые?