Избранные произведения в двух томах: том I
Шрифт:
— А Гале-то самой ничего?
— Ну, четвертый день у Гали…
— Галя, давай будет общий!
Так просили Наташа, Зина и Петя. А воробей смотрел на Галю и тоже, казалось, просил ее о чем-то, без слов просил, одними веселыми глазами и вот этим туканьем сердца о Галин безымянный палец.
Как вы думаете, ребята, что сделала Галя с воробышком?
Север и юг
—
Зина сказала:
— Да.
— А мы на юг с путевками едем. В пансионат.
Зина не знала, как лучше ехать на юг — с путевками или без путевок, «диким образом». Поэтому промолчала.
Они стояли в коридоре, смотрели в окно. Стояли на такой удобной ступенечке, она тянулась под окнами через весь вагон. Должно быть, и сделана именно для тех, кто еще роста небольшого и кому до окна не дотянуться.
Ночью прошел дождь. Поля ярко-зеленые и мокро-черные. Серых бревенчатых домиков уже не видно. Только ослепительно белые хатки. Деревья в садах покрашены белым снизу, а сверху каждое дерево — как большой, пышный букет. Небо чистое-чистое, тоже будто покрашено заново. А когда красили небо, лишняя краска стекала вниз и расплывалась голубыми лужицами на зеленом и черном.
Толя спросил:
— Ты читать умеешь?
— Умею.
— А море видела?
— Нет, не видела.
— Ты в этом году в школу пойдешь?
— Нет, я через год пойду.
— А я — этой осенью. У меня уже и форма есть, и портфель, и пенал — все.
— У меня еще нет, — с сожалением сказала Зина.
— А глобус у тебя есть? — спросил Толя. — Мне на рождение подарили. Мама говорила — рано еще, а мне все-таки подарили.
— Мне еще не подарили. Но я глобус видела. У моего двоюродного брата. Он уже школьник.
— А помнишь там, на глобусе, Южный полюс и Северный?
Зина ответила гордо:
— Полюсы я знаю.
— А как по-твоему, на каком полюсе холоднее, на Северном или на Южном?
Толя ждал ответа, усмехаясь про себя. Сейчас он ее поймает, эту маленькую, неопытную девочку. Сейчас она скажет: «Конечно, на Северном полюсе холоднее. Ведь север же!»
Но Зина ответила спокойно:
— На Южном холоднее.
Этого Толя никак не ожидал. И даже растерялся немного.
— Вот и неверно сказала! Одинаково!
Но Зина и не думала сдаваться.
— На Южном полюсе холоднее. Даже на глобусе там холоднее: Южный полюс белый, потому что там льды, а Северный — голубенький, и белого там совсем мало.
— Нет, — сказал Толя, — одинаково.
— Вот пойду маму спрошу.
Зина побежала в купе.
— Мама! Какой полюс холоднее: Северный или Южный?
И мама и бабушка в один голос сказали:
— Южный.
Зина обернулась торжествующе. Толя стоял в дверях, нерешительно возразил:
— Одинаково…
Но с чужой мамой и с чужой бабушкой не поспоришь. Толя хотел проверить у отца. Но папа был занят — в шахматы играл с соседом.
Толя спросил все-таки.
— Папа, на каком полюсе холоднее: на Северном или на Южном?
Папа, не поднимая головы, коротко ответил:
— На Южном.
И сосед подтвердил (ход был папин, поэтому у соседа было больше времени):
— На Южном, дружок, холоднее. Антарктида, там ледники страшенные.
Толя отошел к окну, подавленный, недоумевающий.
Зина, очень довольная, опять поднялась на узкую приступочку.
И вдруг…
Зина крикнула:
— Что это? Что это?
Казалось, полнеба упало на землю — и вот все ближе, все ближе, расширяется, голубое, блестящее…
Толя улыбнулся снисходительно:
— Это же море!
Отойти от окна теперь было невозможно ни на минуту.
Море то приближалось, то отступало, оно было видно и из окна коридора, и из окна купе. Наконец оно вплотную с двух сторон подошло к поезду. Зеленовато-синие волны колыхались и справа и слева. Казалось, поезд идет по мосту, узенькая насыпь — и уже вода рядом.
Зине даже страшновато стало.
— А вдруг буря поднимется и поезд зальет?
Толя успокоил:
— Здесь бурь не бывает. Очень мелкое море. Оно еще здесь не совсем настоящее.
А небо стало хмуриться. И море потемнело, посерело.
Зина рада была, что поезд наконец отбежал от моря и что опять земля кругом. Пускай не совсем еще настоящее море — а все-таки!
Земля была уже немного другая. Вместо беленьких хаток стали попадаться домики, сложенные из крупных розовато-желтых неровных камней. Будто из мозаики стены. А крыши пошли красные, черепитчатые.
Даже сама земля другого цвета — не черная, а серовато-бурая.
Кто-то сказал:
— Это — Крым!
Хмурилось небо, хмурилось… ветер подул, пришлось закрыть окно.
Мама и бабушка собирали понемножку вещи, укладывались.
А когда приехали наконец в Феодосию, хлынул дождь. Мама надела Зине пальто и плащ. Даже рейтузы пришлось надеть — а в Москве давно гуляли без рейтуз.
Бабушка, Зина и Толя стояли с чемоданами под навесом.
Толин папа побежал узнать, где останавливается автобус из пансионата.
Зинина мама побежала ловить такси.
Зина стояла — маленькая, серьезная, с озябшим носиком и мокрой прядкой волос из-под капюшона плаща.
Вздохнула тяжело и сказала громко:
— Холодно и дождь. Так всегда бывает на юге!
И даже с некоторым вызовом посмотрела на Толю.
Бабушка улыбнулась. Кто-то из взрослых, проходивших мимо, засмеялся сочувственно.
А Толя не нашелся, что возразить этой странной маленькой девочке, которая в школу пойдет в будущем году.