Избранные произведения в двух томах: том I
Шрифт:
Нюра и Катя выглядывали из окна Катиной комнаты, и Нюра говорила:
— А мы с тобой, Катюша, как в театре!
В воскресенье приехал из Москвы бабушкин младший сын Владимир. У него кончался отпуск, и он хотел навестить бабушку. Катя первая услышала его твердые легкие шаги и увидела его огромную тень на ступеньках террасы.
По сравнению с дядей Володей все другие люди казались очень маленькими, узкоплечими и бледными. У него были
Светлые, жесткие, коротко подстриженные волосы завивались с левой стороны надо лбом, образуя какое-то непокорное завихрение. Это придавало ему очень моложавый и даже немного ребячливый вид.
Чтобы обнять его, Кате пришлось прыгнуть на стул.
Она прижалась лицом к зеленой гимнастерке и чуть не поцарапала себе щеку.
— Ну-ка, ну-ка, дай поглядеть. Это за Финляндию? Да?
Орден Трудового Красного Знамени Катя видела давно: дядя Володя получил его, когда еще не был военным и работал инженером на заводе. Круглая серебряная медаль «За отвагу» была новенькая и незнакомая. К сожалению, дядя Володя сейчас же снял гимнастерку и ни за что не соглашался перевесить ордена на рубашку. Так и на речку пошел. Все самое интересное оставил дома.
Когда дядя Володя прыгал в реку, Кате казалось, что река выступает из берегов.
— Дядя Володя, — кричала она, — ты похож на кита!
После купанья Владимир предложил сыграть в городки, потому что бабушкины пироги были еще не совсем готовы.
Ему в партию дали Любочку, а против него играли Катя, Федя и Нюрка.
Когда бил Владимир, было даже немного страшно смотреть. Девочки приседали и жмурились.
Любочкины битки вяло шлепались на землю, не долетев до города. У нее даже не хватало сил развалить фигуру.
Зато Катя и Нюра старались вовсю.
— Вы уж лучше мимо бейте, девчонки, — злился Федя. — Опять «кашу» сделаете.
На «колбасе» застряли. Федя заходил то справа, то слева, брал и любимые битки, и нелюбимые — колбаса лежала как заколдованная.
Владимир выбил уже и «пушку», и «бабушку в окошке», и «дедушку на крыше» — ребята еле успевали собирать городки.
— Да-с, — сказал он наконец, — плохо ваше дело! Вам необходимо подкрепление.
Он огляделся и на ветке тополя, около забора, увидел Сережу.
— А ты, синеглазый, играть умеешь?
Сережа вспыхнул.
— Умею.
— Иди сюда, бей по колбасе.
Сережа спрыгнул на траву, выбрал себе две битки потяжелее, сдвинул брови и старательно прицелился. Но он слишком волновался. Первая битка только царапнула колбасу, не сдвинув ее с места. Федя презрительно фыркнул. Сережа прикусил губу.
Свист. Удар. Катя даже не успела провизжать как следует. Колбаса целиком выехала из города. Сережа сложил руки на груди и гордо сказал:
— Ставьте пушку.
— Вот это удар! — воскликнул Владимир. — Замечательно! Не знали мы, кого позвать с самого начала. Это ты сейчас около моста купался?
— Я.
— Молодец, хорошо плаваешь. Вот тебе пушка.
Любочка вдруг пискнула:
— Ой, стадо идет! — и спряталась за калиткой.
По широкой улице с важной неторопливостью шли коровы, белые, рыжие, пестрые.
— Разве можно коров бояться? — сказал Владимир. — Самые добродушные домашние животные.
— Тут одна есть очень бодучая, — сказала Катя, усаживаясь на загородку, чтобы можно было в случае неожиданного нападения бодучей коровы сразу очутиться в саду.
Нюрка, желая показать свою храбрость, махала веткой перед мордой быка, развалившего городки.
— Быка бояться тоже, конечно, не нужно, но так бесцеремонно обращаться с ним я бы не посоветовал.
— А быка этого мы как раз и не боимся, — Катя спрыгнула на землю, — он большой, а совсем нестрашный и очень добрый. Его зовут Васькой.
Все подошли к быку и стали его гладить, только Любочка не решилась.
Бык стоял, наклонив широкую голову, обмахивался хвостом и действительно был какой-то нестрашный.
— Дядя Володя, — вдруг воскликнула Катя, — до чего же он на тебя похож, а ты на него! Просто удивительно!
— С ума сошла! — с негодованием проговорил Федя.
Владимир расхохотался.
— Замечательно! Утром я был похож на кита, а теперь…
— Да нет, вы посмотрите, посмотрите! — волновалась Катя. — Такой большой, широкий, сильный и масть такая же: золотисто-каштановая… У тебя посветлее немножко…
— А ведь правда похож, — согласилась вдруг Нюрка. — И шерсть завитушкой вот здесь на лбу…
— И выражение лица! — продолжала Катя. — Иногда, когда ты вот так голову наклонишь… ну, точь-в-точь!
— Масть! Шерсть! — Владимир смеялся так, что даже не мог гладить быка.
— Да ты не смейся… Ну вот спроси хоть Любочку… Любочка, правда похож?
— Правда, — Любочка вышла из-за калитки: быка, похожего на Владимира Николаевича, она уже не боялась.
Сережа и Федя не знали, что сказать от негодования, видя такое нахальство девочек.
Впрочем, все отлично понимали, что ничего обидного, в сущности, сказано не было: бык был красив, а главное, необыкновенно симпатичен.
В это время пастух щелкнул кнутом, а бабушка крикнула из окошка, что пироги очень хорошо подрумянились и что нужно обедать.
И когда огромный бык неожиданным упругим галопом помчался догонять стало, а Владимир, взяв Катю за руку, легко взбежал на ступеньки крыльца, сходство стало настолько очевидным, что даже мальчики расхохотались.