Избранные произведения. Том 3. Между-Мир: Между-Мир. Внутри себя
Шрифт:
— Да мы же в Соборе Святого Павла, — восторженно воскликнула она. — Но как мы здесь очутились?
Эрик ее почти не слушал. Он затих в благоговейном трепете перед величием постройки, в которой они оказались.
— Красотища какая! — только и шепнул он. — Сколько я о нем слышал. Не ожидал, что придется увидеть.
— Ладно, некогда нам туристов изображать. Как мы здесь очутились, и смогут ли они погнаться за нами сюда?
Глаза ее бегали по сторонам. Казалось, она боится, как бы из-за ближайшей мраморной колонны не выскочил Тархун.
— Странно, — пробормотал Эрик, снова всецело обращая свое внимание к ней, — я почувствовал полную дезориентацию. Это был скорее психический скачок, нежели физический.
— Да, у меня тоже сложилось такое впечатление, — сказала она ему. — Но это ведь описание, а не объяснение.
— А какая разница? — спросил Эббот, испытав вдруг крайнее оживление и легкость. — Он снова обхватил Лайзу руками. — Я же сказал Тархуну, что больше он нас не разлучит, и он не смог этого сделать.
Поцелуй длился до тех пор, пока оба не почувствовали, что им не хватает дыхания.
— Тебе больше не придется волноваться из-за Тархуна. Я позабочусь об этом.
— Какой ты наивный, Эрик. Ты такой чудесный и таинственный, красивый и загадочный, но такой наивный. Он нас найдет. Он всегда может нас найти. В этот раз нам каким-то образом удалось ускользнуть из его лап, но это только на время.
— Мир большой, — возразил Эрик. — А кроме того, есть ведь колонии на спутниках. На Луне, на Ганимеде, на Титане.
— Какое это имеет значение? — мягко возразила девушка. — Он меня отыщет. Ведь это его работа.
— Кончай-ка ты про его работу и про него самого, если ты меня, конечно, любишь.
— Я не могу любить тебя, но люблю.
Они вышли из нефа и сели на свободную скамью. Внутри огромного собора в благоговейном молчании прохаживались туристы. Глаза их были устремлены вверх. Кое-кто прислушивался и удовлетворенно кивал в такт пению хора.
— Когда ты начинаешь такое говорить, — не унимался Эрик, — ты сама становишься похожей на Тархуна. Что тебя с ним связывает? Сначала я думал, что он главарь какой-то шайки, потом решил, что он — подручный такого главаря.
— Таких вещей больше не существует, — возразила ему Лайза. — Коллигатар такого не допускает.
— Но слухи-то ходят, — возразил Эрик. Задавая свой следующий вопрос, он поймал себя на том, что не может заставить себя заглянуть ей в глаза. — А ты, случайно, не любовница какого-нибудь богатого политика или дельца?
— Нет, — на лице у Лайзы появилась удивленная улыбка, но девушка была совершенно серьезна. — Тархун работает на правительство. Но он не имеет отношения к исполнительной власти. Это начальник своего рода службы. В его задачу входит устранение различных препятствий на пути одного очень важного проекта.
Эрик нахмурился.
— А какое это имеет отношение к тебе? Ты что, каким-то образом участвуешь в проекте?
Она протянула левую руку, ласково погладила его лицо.
— Бедный, милый, таинственный Эрик, я так люблю тебя. Ты ничего не понимаешь. Я тебе с самого начала говорила, что ты не поймешь, — она нехотя отвела его руку. — Эрик, я и есть этот проект. И я не могу любить тебя, потому что я не для этого разработана.
Мысли Эббота бешено цеплялись одна за другую. Предположения возникали и тут же разбивались вдребезги, как хрупкое стекло.
— Ты говоришь какую-то бессмыслицу, Лайза. Ну хорошо, ты участвуешь в каком-то государственном проекте. Это я еще могу понять. Значит, ты говоришь, что ты разработчик…
— Эрик, пожалуйста, выслушай меня. Мне и так тяжело. Я — сама проект. Я — не разработчик, я… я — разработка. Я приманка, Эрик.
— Приманка? — Он, открыв рот, уставился на нее, окончательно зайдя в тупик.
— Ты не знаешь, что такое приманка? Это такая наживочка, которую помещают на рыболовный крючок. Надо мной трудились с величайшей тщательностью. Мне рассказывали, что моим созданием занимались ведущие биоинженеры мира. Меня было очень сложно разработать. Понятия о красоте сильно различаются в разных частях мира, а я должна была выглядеть привлекательной для мужчин всех континентов.
— Уж в этом тебе не откажешь, — прошептал Эрик.
— Да пойми, Эрик, я — артисон, искусственный человек, вроде топси, Эрик. Меня совсем недавно вырастили.
Эббот тихо сидел рядом с ней, ощущая ее тепло, зная как она хороша, и не хотел верить ей. Но Лайза говорила с такой убежденностью…
Приходилось верить девушке на слово. Даже вообразить было трудно с какой стати ей могло прийти в голову придумать такую невероятную ложь, тем более сейчас, когда они только что вырвались из лап Тархуна. Ее можно было даже разрезать, заглянуть внутрь и все равно не узнать, правда это или нет. Сказать это мог бы только молекулярный биолог.
Изнутри, равно как и снаружи, Лайза Тембор совершенно не отличалась от человека. Слишком совершенная. От обычным образом зачатого человека ее отличали лишь некоторые таланты или способности, которые решили заложить в нее разработчики. Дар соблазнять, скажем.
Мимолетного взгляда из проезжающей по улице Финикса машины оказалось достаточно, чтобы нарушить весь привычный ход жизни Эббота, да так, что он несколько раз был на волоске от смерти. Вполне можно поверить, что она приманка.
Лайза сложила руки на коленях и скрестила пальцы.
— Всемирному Объединенному Космическому Управлению — ВОКУ — требуются люди вполне определенного склада, не просто ученые, а с определенным складом ума. Они необходимы, чтобы поддерживать должный баланс народонаселения в колониях, расположенных за Воротами в Гардене и Эдеме. Мне сказали, что меня разработали исключительно для того, чтобы я своим видом привлекала людей этого умственного типа. У них возникает непреодолимое желание безнадежно влюбиться в меня, — она криво усмехнулась. — Это своего рода тест: влюбится ли в меня мужчина. А по твоему, Эрик, как отбирают людей для Гардена и Эдема?