Избранные романы. Компиляция. Книги 1-16
Шрифт:
– Не думаю.
Это было сказано таким тоном, что Генри резко поднял голову:
– Соедините меня с ним.
Через несколько минут его соединили с Манчестером. Выяснилось, что Спенсера нигде не могут найти, и Генри вынужден был разговаривать со старшим клерком, который хотя и делал вид, будто ничего не знает, однако, вопреки логике, утверждал, что заказ не может быть выполнен.
Генри положил трубку, он был очень встревожен. Бумага… Он должен раздобыть бумагу… В противном случае газета не сможет выйти. Мисс Моффат была еще здесь: постукивая карандашом по блокноту со стенографическими записями и стараясь не глядеть на Пейджа, она
– Вы, конечно, понимаете, что они хотят получить причитающиеся им деньги, – наставительно заявила она, словно напоминая ему об элементарной истине.
– Когда мы платили им?
– В конце апреля. Они уже писали нам несколько раз. Сумма довольно большая.
– Сколько?
– Я ведь дала вам точную цифру на прошлой неделе.
– Знаю. Но не могу же я все запомнить.
– Тысяча девятьсот шестьдесят пять фунтов десять шиллингов. Достать накладные?
– Не надо.
В свою банковскую книжку Пейдж мог не заглядывать: он и без того знал, что на счету «Северного света» лежит ровно 709 фунтов 5 пенсов. Кроме того, он задержал жалованье наборщикам за неделю и целых две недели не платил разносчикам. Пул и Льюис сказали, что могут обойтись пока без жалованья, а Мейтленд не только не получал ни пенса за последние четыре месяца, но еще и сам дал чек на двести фунтов.
– Узнайте у Фенвика, сколько у нас осталось бумаги.
Мисс Моффат вышла из кабинета и почти тотчас вернулась.
– Только на восемь дней. Не больше. Мы исчерпали почти все запасы.
– Быть не может. Почему же мне не сказали об этом?
– Вы велели максимально сократить все расходы… не держать больше трехнедельного запаса материалов. Поэтому у нас и осталось так мало.
Это соответствовало действительности: Генри вынужден был отдать такое распоряжение, потому что у него совсем не было наличных денег. Он до боли закусил губу, стараясь подавить готовый вырваться стон, и принялся ломать голову над тем, как быть дальше. Хотя ограничения в производстве бумаги давно отошли в прошлое благодаря соглашению между предпринимателями, добывать ее все же было не так-то легко. Даже если бы у Генри и были деньги, потребовались бы недели, чтобы установить связь с другой фирмой. Придется самому ехать к Спенсеру.
– Посмотрите, когда уходит ближайший поезд на Манчестер.
– Как же вы уедете? Сегодня к вам придет представитель типографских рабочих по поводу задержки с выплатой им жалованья.
– Постарайтесь под каким-нибудь предлогом отложить эту встречу… по крайней мере до будущей недели.
– Но он может снять рабочих.
– Он этого не сделает, если вы скажете, что я с ним встречусь в понедельник.
– А что изменится к понедельнику? – резко спросила она.
Генри стоило больших усилий не прикрикнуть на нее.
– Пожалуйста, дайте мне расписание поездов.
Утренний экспресс уже ушел, и поскольку до вечера других скорых поездов не было, Пейджу пришлось довольствоваться местным поездом. В половине второго, после поистине бесконечного, томительного переезда, он прибыл в Манчестер и направился прямо на фабрику, находившуюся
Здесь его почти все знали и обычно проводили прямо в кабинет управляющего. Сегодня его попросили подождать в комнате, где выставлены образцы. Добрых четверть часа просидел он там, прежде чем дверь кабинета открылась и появился Спенсер.
– Я надеялся, что вы не приедете, Генри.
– Что все это значит?..
– Постарайтесь успокоиться. Давайте присядем.
Он взял стул и сел у стола рядом с Пейджем. Спенсер был грузный мужчина в том возрасте, когда люди уже подумывают об уходе в отставку, некрасивый, с размеренными движениями и медлительной речью, – казалось, он с трудом подыскивает нужные слова. Выражение лица у него было озабоченное и несколько растерянное.
– Я пытался избежать разговора с вами. Поэтому-то я и велел не пускать вас наверх.
– Но почему?
Спенсер стряхнул со стола несуществующую пылинку.
– Такому человеку, как я, трудно говорить об этом такому человеку, как вы, Генри. Вы все-таки хотите, чтобы я сказал?
– Я знаю, что немного задержал оплату счетов. – Пейдж покраснел. – Но ведь мое имя еще кое-что значит. Вот уже добрых полгода вы отпускаете мне бумагу в кредит.
– Сейчас положение несколько изменилось.
– Не понимаю в чем. Вы же отлично знаете, что получите свои деньги.
– Получим ли?
Генри почувствовал, как от такого оскорбления кровь горячей волной бросилась ему в голову.
– Я признаю, что сейчас мы испытываем некоторые затруднения, но это временно, дела наши снова пошли на поправку. Вы должны дать нам отсрочку. Ведь мы же одни из самых старых ваших клиентов.
– Мы это учитываем. И не меньше вас огорчены, что обстоятельства складываются таким образом. Но в нынешние тяжелые времена бизнес остается бизнесом. А правила правилами. По соглашению, которое существует у нас с другими поставщиками бумаги, мы не можем отпускать ее предприятию, которое задолжало нам. Таково указание совета директоров, и я не могу нарушить его. Обсуждать это бесполезно, Генри, вопрос решен, и решен окончательно.
Пейдж молча смотрел на него, пытаясь справиться с волнением и привести в порядок мысли.
Но не мог. Наконец он сказал:
– Мне необходима бумага. Столько, чтобы я мог продержаться, пока не расплачусь с вами. Где мне ее взять?
– Право, не знаю, – пожал плечами Спенсер. – Хотя, сами понимаете, мне очень хотелось бы вам помочь. – С минуту он подумал, затем неуверенно сказал: – Есть тут два места в городе, где можно попытать счастье. Это у маклеров. Я дам вам к ним записку. – Достав из жилетного кармана огрызок карандаша, он написал две фамилии и адреса. – Мне очень жаль, что дело приняло такой оборот. Надеюсь, мы останемся друзьями.
Спенсер встал и протянул руку. Пейдж распрощался с ним и вышел на улицу. Так начался день, который не снился Генри даже в кошмарах. Разговор со Спенсером привел его в состояние необычайного волнения, возраставшего с каждым часом. Все его прежние заботы отошли на задний план и казались теперь сущими пустяками по сравнению с одним неумолимым фактом: если ему не удастся достать бумагу, «Северный свет» через десять дней перестанет существовать. Мозг неотступно сверлила только одна мысль: найти, найти немедленно столько бумаги, чтобы избежать катастрофы. Все остальное можно будет уладить позже. В том лихорадочном состоянии, в каком он находился, все прочие беды казались далекими и призрачными.