Избранный
Шрифт:
— Ладно-ладно. Я в деле, — быстро согласился я, а про себя подумал, что это всё неспроста.
— Говоришь, как коммунист, — скривился Кирилл.
— Заразили.
— Значит не вздумай никого кусать, — гоготнул он и, встав, направился на выход. — Завтра к восьми будь готов.
Как только за братом закрылась дверь, я стал мысленно строчить системе сообщение:
— Велиса! Чё за на?! Колись давай – там какая-та жопа будет?!
«Дорогой мой юзер-абьюзер, ты каждый день проходишь зону для наказания. Кроме тебя, там больше никаких жоп присутствовать не будет:D»
— Подкол не засчитан.
«Всё когда-то бывает впервые… Я действую согласно утверждённым алгоритмам и предоставила тебе побочное задание. В твоём праве отказаться от него или принять и не выполнять – штрафов никаких:) Дополнительную справку можно получить только на задания повышенной сложности, принудительные или со штрафами».
— О как! Оказывается, есть и такие задания? И чего я ещё не знаю?
«Я могу подсказать, чего ты ещё не знаешь – у тебя расстёгнута ширинка! (^_~) Ты так весь день ходишь:)»
Я взглянул на свои штаны – ширинка правда оказалась расстёгнута! Ах ты ж!
— Раньше нельзя было сказать?! И вообще, от темы не уходи! Что там ещё по заданиям может случится?
«Уважаемый абонент, в данный момент все операторы заняты (вышли в окно). Оставьте ваш номер, и мы обязательно перезвоним… через месяцок.
Это сообщение сформировано автоматически. Пожалуйста, не отвечайте на него!»
— Ну с-су… стема! — процедил я и стукнул по столу.
* * *
Следующим утром отец спровадил нас в машину, которую сопровождал внедорожник с четырьмя перцами в костюмах. После случившегося со мной каждого члена нашей семьи за пределами фамильного дома сопровождают охранники с третьим кругом печати. Это подстраховка, пока не выявили всех коммунистов в нашей губернии.
Путь до аэропорта занял приличное время, так как дорога для аристократов встала на ремонт, а дорога общего пользования поутру загружена под завязку. Рядом со мной сидел Илья в тёмном позолоченном мундире с семейным гербом на груди, и, зевая, что-то листал в смартфоне. Кирилл же, в дорогом чёрном костюме-тройке, – как и у меня – со скучающим лицом, сложив ногу на ногу, сидел напротив и пялился в окно, пока мы проезжали пробку.
— Нехорошо утро началось, — фыркнул Кирилл.
«А для меня как нехорошо», — подумал я, вспоминая вчерашний принятый квест.
— Дороги иногда ремонтировать надо… — буркнул Илья и опять зевнул.
— А я не это имею в виду, брат. Скука прямо с утра – плохая примета.
— Да-да… Ты ж у нас знаток примет… — отмахнулся он и пристально вгляделся в экран. — О-о! Глядите, что нашёл в отчётной рассылке.
— Чего там? — заинтересовался Кирилл.
— Казнь коммунистов.
Кирилл сразу переместился к нам и, когда все наши взгляды направились в кристаллический смартфон брата, он запустил ролик. В этом видео на нескольких больших столах с дырками лежали люди в серых комбенизонах – шесть человек. В одной из которых я узнал ту самую девушку, которую пощадил.
Вокруг находились мужики в зелёных формах судебных приставов, сам судья в чёрной робе и несколько в белых халатах. Один из
Спустя какое-то время у меня поджилки затряслись – после приказа исполнить приговор незамедлительно из стола через отверстия пустили пламя, как на автогеновых зажигалках, только больше. От криков и воплей у меня заложило уши даже через динамик смартфона. Особенно сильно пробивался женский крик.
Их всех сжигали не как ведьм в средневековье, а просто пытали огнём до смерти. Смотреть на это я и десяток секунд не смог – не выдержал. Отвернулся и отсел подальше. Во мне пылал целый букет чувств, от возмущения и жалости к девушке до злобы и отвращения от государственного строя.
Я изучал законы, знаю местные термины и определения. В терроризме нельзя обвинять этих людей. В особенности никак нельзя обвинить девушку – она категорически не заслуживает такого.
— Ты чего? — глянул на меня Илья и остановил видео.
— Ничего, — фыркнул я, не поворачиваясь.
— Жалко ему коммунистов, не видишь? — усмехнулся Кирилл.
— Не жалко. Там взрослые мужики, знали на что шли. Мне больно смотреть на молодую девушку, — с недовольством ответил я.
Я решил не объяснять суть моего недовольства всей судебной системой.
— Как и всех остальных, её обвинили в терроризме, Андрей. Это высшая мера, по всей строгости, — выдал Илья, от чего я повернулся.
— Ты знаешь значение слова терроризм? Или тебе объяснить? — приподнял я бровь.
— Ого, Илюх, да нашего малого не коммунист покусал, а умник! — ухмыльнулся Кирилл.
— И правда, умник, — усмехнулся Илья, но тут же посерьёзнел. — Все знают значение этого слова, Андрей. К чему это бахвальство?
— Не бахвальство. Я к тому, что эти люди не совершали того, в чём их обвиняют.
— Если ты про то, что конкретно они не совершали терактов – возможно, — хмыкнул брат. — Но они приверженцы коммунистической идеологии, которая признана императором и высшим судом террористической.
— Хорошо, — кивнул я. — А как насчёт Конституции, пункт восемнадцать тридцать четвёртой статьи?
— Обалдеть! — улыбаясь, выдохнул Кирилл и пересел на своё место.
— И о чём же это статья, юрист ты наш? — со скепсисом поглядел на меня Илья.
Я же набрал в грудь побольше воздуха, и начал:
— Она гласит, что гражданин и человек, независимо от его статуса, титула, и его отсутствия, имеет право быть оправдан, если его степень вины полностью не доказана. Также, согласно пункту двенадцатому сто семьдесят второй статьи Конституции Российской Империи, а именно: гражданин и человек может быть признан террористом или пособником террористов в соответствующих организациях только в случаях предъявления обвинением неопровержимых доказательств в непосредственном участии в противозаконном деянии, — перевёл я дух. — То есть, даже если они состояли в террористической ячейке, то должны были принимать непосредственное участие в совершении терактов, коих, насколько я помню, коммунисты у нас ещё не совершали, — закончил я, откинувшись на сидении.