Избранный

Шер Вениамин

— О-о! Малой! Шампанское будешь? — весело предложил Кирилл.

— А вы не рано ли? — хмыкнул я, присаживаясь за круглый обеденный стол.

— Это для разогрева.

— Я ещё несовершеннолетний, — покачал я головой, от чего они оба засмеялись.

— Это говорит тот, кто колол себе наркоту? — посмеиваясь, добавил Кирилл.

— Я давно бросил.

— Не занудствуй, — отмахнулся Илья. — Я, как старший брат, тебе разрешаю. У тебя после свадьбы Кирилла семнадцатилетние. По закону, лёгкий алкоголь разрешён.

С такими аргументами я отказываться не стал. Не то

чтобы меня тянуло к алкоголю, просто нужно было поднять настроение, ибо юношеские гормоны дают о себе знать и мешают расслабиться.

Кирилл разлил по трём бокалам бутылку, и мы чокнулись.

— Кстати, — начал Илья, после того как отпил. — Моё дело напомнить слова отца: не вздумай засветить печать.

От его слов я окинул гостиную взглядом – слуг не было. Но это не значит, что они за дверьми не могли прослушивать.

— Я это помню. Но зачем напоминать это здесь? Вдруг кто подслушивает? — понизил я голос и заозирался.

— Ты меня поражаешь, малой, — вскинул бровь Кирилл. — Философствовать и знать назубок законы, но не знать элементарных вещей. Это всё странно.

— Даже если и слушают – это приближённые слуги, как у нас дома. Они приносили клятву семье и не могут предать, — пояснил Илья. — Как по-твоему тут отец и Григорий останавливаются? У них дела иной раз связаны с Кремлём.

Вот это я лоханулся перед братьями. Я ведь про это читал.

Приближенные слуги проходят специальную клятву у чиновников с печатями «Договора». Эта хрень похожа чем-то на рабскую печать, но с заранее озвученными нюансами. Принудить к непотребствам хозяин слугу не может, как и избить просто так, но взамен они даже под пытками не смогут расколоться. Марико, кстати, приближенной не была.

— Да, точно, — вздохнул я и, имитируя печаль, поглядел на бокал в руке. — Долго прожил один, вот и отвык от приближенных слуг.

— Раз уж мы так по-братски собрались, — начал Илья, — расскажи, Андрей, что заставило тебя так измениться? Что бы ни говорили отец и мать – всё это крайне подозрительно.

Старший брат с нескрываемым подозрением глянул на меня, как в тот раз, в кабинете отца.

— Ага. Будто нашего мелкого подменили, — поддакнул Кирилл и тоже с прищуром упёрся в меня взглядом. — Словно переселение душ.

У меня аж пульс подскочил от предположений Кирилла и как он в настоящий момент прав. Стараясь соблюдать спокойствие, я опять взглянул на бокал и опрокинул его залпом, ощущая приятную терпкость напитка.

Теперь до меня дошло, о чём они тут в тихую беседовали. Скорее всего, завели этот разговор после нашего конфликта в машине.

— Я никому не говорил… Кроме служанки в поместье, в котором я находился… — вздохнул я. — Я получил сильную передозировку пикотоином. Полдня трупом провалялся на пляже, а когда очнулся, частично потерял память. После этого я много осознал в своих поступках. Понял, что если не поменяюсь, то в скором времени позорно сгину, — закончил я и, имитируя стыд, глянул на вытаращивших глаза братьев.

Эту легенду я заготовил тогда, когда потерялся в нашем дворце, ибо мне нужно было как-то объяснить незнание элементарных вещей. И до этого момента легенда

не пригождалась. Хотя если философски подумать, то это всё частично правда – я ведь «понял» что мне нужно меняться. Хе!

— Да-а… Это и вправду кое-что объясняет, — кивнул Кирилл и, окрикнув служанку, заказал ещё одну бутылку.

— Вот только нам бы больше подробностей, — заметил Илья.

Братья засыпали меня вопросами насчёт того, как я получил передозировку и что было после этого. Я качественно досочинял нюансы моего «утреннего укольчика», так как заранее изучил, как вообще употребляют ту гадость.

Ну и, разумеется, в деталях описал, что было после «пробуждения» и как я решил встать на путь истинный. И что хорошо – братья мне поверили. Правда, раз десять фыркнули и назвали идиотом.

В конце концов я слёзно попросил их не рассказывать отцу и матери, мол, не хочу, чтобы последняя волновалась. С этим они охотно согласились, а Кирилл вообще отмахнулся и сказал, что ему всё равно.

Спустя час распития ещё одной бутылки на троих подошло время выдвигаться. Паршивое настроение меня отпустило. На это повлиял как алкоголь, как и то, что у братьев исчезли вечно подозревающие взгляды. Я чувствовал, как они резко сменили своё отношение ко мне на более дружелюбное. Даже по-братски подкололи насчёт того, что поняли, почему я охмурял ту служанку, мол, она же мне помогала после моего передоза.

Похоже, я пробил последние стенки недоверия, а моё покаяние развеяло оставшиеся подозрения…

Глава 19

Когда горничная напомнила нам про время, мы по-быстрому собрались и в обратном порядке вместе с охраной спустились на первый этаж. У крыльца уже ждали наши автомобили, а у лимузина была приглашающе открыта дверь.

Буквально десять минут поездки мы остановились у парадного входа здания, чем-то похожего на Капитолий, и Кирилл торжественно объявил:

— А вот и Дом Возвышения! Не стесняемся, господа! И всем натянуть улыбку, вдруг с Великой княгиней столкнёмся! — добавил он, окинув нас взглядом.

Охранники открыли нам двери, и мы вывалились на красную ковровую дорожку у этого здания. Точнее, я вывалился, так как был под впечатлением, и вспышки камер били по глазам.

«Дом Возвышения» – это элитный ресторан исключительно для богатых аристократов. Но несмотря на то, что это заведение явно не для всех, у здания было громадное количество народа – аристократы, обслуживающий персонал, журналисты в стороне за ограждающей линией со вспышками фотоаппаратов.

Я почувствовал себя на церемонии вручения Оскара.

— Не зевай, братишка! — подтолкнул меня в спину Кирилл.

Мы стали следовать по ковровой дорожке внутрь здания. Охранники были с нами, но их оставили на «ресепшене» – отвели куда-то в отдельную комнату. Нас же встретил личный портье, который провёл на второй этаж. Он вывел нас на какой-то громадный балкон вип-ложи с тремя большими столами, за одним из которых уже присутствовали люди. Провожатый повёл нас именно к нему.

Народ за столом нас заметил, все заулыбались и подняли бокалы.