Издержки хорошего воспитания
Шрифт:
— Мне б чего ближе к природе.
— К природе… дайте подумать. Да, есть голова льва, гусь и верблюд…
— Верблюд? — Идея поразила Перри, прочно завладев его воображением.
— Да, но нужно два человека.
— Верблюд — это мысль. Дайте-ка посмотреть.
Со своего лежбища на верхней полке был снят верблюд. На первый взгляд он состоял целиком из очень костлявой, похожей на череп головы и объемистого горба, но, когда верблюда растянули на полу, обнаружилось и темно-коричневое, нездорового вида туловище из плотной ворсистой ткани.
— Видите, он рассчитан на двоих, — объяснила миссис Нолак,
— Наденьте, — потребовал Перри.
Миссис Нолак послушно просунула свою кошачью мордочку в голову верблюда и грозно ею покачала.
Перри смотрел как зачарованный.
— А как верблюды разговаривают?
— Что? — переспросила миссис Нолак, вынырнув — со слегка запачканным лицом — из верблюда. — А, как разговаривают? Ну, они кричат вроде осла.
— Позвольте, я примерю перед зеркалом.
Перед большим зеркалом Перри примерил голову и одобрительно ею повертел. В тусклом свете костюм выглядел очень неплохо. Морда верблюда являла собой воплощенный пессимизм, вся в царапинах и потертостях, и надо признать, что общее неопрятное состояние шкуры вполне соответствовало специфике этого животного; верблюда, собственно, следовало бы вычистить и выгладить, но выглядел он очень по-верблюжьи. В нем было величие. Он привлек бы к себе внимание в любом обществе, хотя бы благодаря меланхолическому выражению морды и призраку голода, затаившемуся в темных орбитах глаз.
— Видите, тут нужны двое, — снова повторила миссис Нолак.
Перри поднял туловище с ногами и попробовал обернуть его вокруг себя, завязав задние ноги, как кушак. Результат оказался разочаровывающим. В нем чудилось даже нечто кощунственное, как на средневековой картине с монахом за черной мессой, превратившимся в зверя. В лучшем случае это напоминало горбатую корову, присевшую на корточки среди одеял.
— Вообще ни на что не похоже, — мрачно констатировал Перри.
— Ну да. Вы же видите, нужны двое.
И тут Перри осенило:
— Вы сегодня вечером очень заняты?
— О, это никак невозможно…
— Ну что вы, — ободрил он хозяйку лавки. — Конечно возможно! Слушайте, будьте другом, полезайте в задние ноги.
Не без труда отыскав верблюжьи ноги, Перри просительно поднес миссис Нолак их зияющие глубины. Но миссис Нолак эта затея явно не улыбалась. Она с отвращением отпрянула:
— Нет-нет…
— Ну давайте же! Если хотите, можете быть передней половиной. Или кинем монетку.
— Нет-нет…
— Я вам хорошо заплачу.
Миссис Нолак решительно поджала губы.
— Ну все, хватит! — воскликнула она, отбросив робость. — Вы первый джентльмен, кто себе такое позволяет. Мой муж…
— У вас есть муж? Где он?
— Дома.
— Какой у него номер телефона?
После довольно продолжительной дискуссии Перри получил номер телефона, имеющий отношение к пенатам Нолака, и во второй раз за этот день услышал его тихий, усталый голос. Он застал мистера Нолака врасплох и несколько смутил своей блестящей, логически обоснованной речью, но все же
Положив трубку (не первым, а вслед за собеседником), Перри уселся на колченогий стул и стал думать. Он начал мысленно перебирать приятелей, кому можно позвонить, и остановился: в мозгу туманно и скорбно всплыло имя Бетти Мидилл. У Перри возникла сентиментальная задумка: а не спросить ли ее? Их роману пришел конец, но неужели она откажет ему в последней просьбе? Разумеется, он не требует слишком многого — всего лишь один короткий вечер, чтобы он мог до конца выполнить свои обязательства перед обществом. Если Бетти непременно этого захочет, он доверит ей роль передней половины верблюда, а сам облачится в заднюю. Ему стало приятно от сознания собственного великодушия. В голове даже запорхали розовые мечты о нежном примирении внутри верблюда — в отъединенном от всего мира убежище…
— Лучше будет, если вы решите прямо сейчас.
Торгашеский глас миссис Нолак вторгся в сладкие мечты и призвал Перри к действию. Он пошел к телефону и набрал номер Мидиллов. Мисс Бетти отсутствовала: она отправилась на званый обед.
И вот, когда казалось, что все потеряно, в лавку забрела задняя половина верблюда и любопытно огляделась. Это был жалкий субъект, простуженный и по всем внешним признакам опустившийся. Его шапка была низко опущена на лоб, подбородок опущен на грудь, опущенные полы пальто обметали ботинки — он выглядел как те окончательно опустившиеся, о каких печется Армия спасения. Субъект представился таксистом, которого джентльмен нанял у отеля «Кларендон». Ему было велено ждать на улице, и он ждал, пока не заподозрил, что джентльмен смылся через заднюю дверь (среди джентльменов попадаются мошенники), и вот он здесь. Таксист опустился на колченогий стул.
— Как насчет прогуляться на вечеринку? — строго вопросил Перри.
— Мне работать надо, — отозвался таксист невеселым голосом. — А то работу потеряю.
— Это очень хорошая вечеринка.
— Это очень хорошая работа.
— Пошли! — не сдавался Перри. — Будь человеком. Гляди, какая красотища!
Перри поднял костюм верблюда — таксист смерил его скептическим взглядом:
— Ну и?
Перри лихорадочно закопался в складках ткани:
— Гляди! — Перри вычленил часть складок и радостно их продемонстрировал. — Это твоя половина. Тебе даже разговаривать не придется. Все, что требуется, — это ходить… и иногда садиться. Я сидеть не буду, только ты. Подумай. Я все время буду на ногах, а ты сможешь когда-никогда присесть. Я смогу сесть, только если мы будем ложиться, а ты… когда вздумаешь. Ясно?
— Что это за штука? — осведомился таксист с недоверием. — Саван?
— Ничего подобного, — возмутился Перри. — Это верблюд.
— Ну и?
Тут Перри назвал денежную сумму, и разговор перешел из скептической в практическую плоскость. Перри с таксистом примерили верблюда перед зеркалом.
— Тебе, конечно, не видно, — объяснил Перри, беспокойно рассматривая отражение в дырочки для глаз, — но честно, старина, вид у тебя просто шикарный! Честно!
Верблюжий горб только фыркнул в ответ на этот несколько сомнительный комплимент.